Путевые заметки москвички, побывавшей на Западной Украине

В конце апреля, на фоне нарастающего информационного безумия в СМИ о волне фашизма, захватившей всю Украину, мне пришла в голову шальная мысль «а не съездить ли на Западную Украину, в самое логово «бендеривщины» (именно так произносит это слово большинство сограждан) и не посмотреть ли своими глазами на творящееся там безобразие?». Признаюсь, я далеко не герой, но, зная наши СМИ, думала, что все рассказываемое россиянам надо делить на два. Поэтому, хотя честно говоря, опасалась, но не так, чтобы очень.

За две недели мая я побывала в Прикарпатье и Закарпатье, была в Ужгороде, Мукачево, Берегово, Трускавце, встретила день Победы во Львове.

Мои впечатления от увиденного я хотела бы изложить в виде коротких путевых заметок, ощущений путешественника при знакомстве с новыми для него местами. Я не претендую на широту охвата проблемы и глубину аналитики, коими отличаются некоторые российские авторы блогосферы, пишущие многостраничные тексты про события в Украине, не выезжая из Костромы или Новокузнецка.

Итак, первое и главное потрясение: НА ЗАПАДНОЙ УКРАИНЕ МОЖНО ГОВОРИТЬ ПО РУССКИ ВЕЗДЕ И СО ВСЕМИ! И в красивейшем европейском Львове, и в маленькой карпатской деревеньке вас выслушают, поймут и ответят. Могут на русском. Могут на украинской мове. Но никто ни разу не продемонстрировал непонимания или негатива. Правда, очень часто спрашивали, откуда я приехала, и услышав, что из Москвы. с лукавой улыбкой интересовались, не страшно ли было ехать, «ведь здесь же злые бендерiвци».

Надо сказать, мне искренне непонятны жалобы людей, заявляющих о тяготах межъязыкового общения в Украине, ведь язык соседей настолько близок и понятен русскому человеку, что незаметно начинаешь говорить, вставляя украинские слова.

Таким же мифом оказалась ненависть к жителям России. Все люди, с которыми мне довелось общаться, с горечью и искренним недоумением спрашивали, как Россия могла так поступить в тяжелый и сложный для Украины момент. Как сказала одна пожилая женщина в Ужгороде, это все равно, что во время пожара в соседском доме залезть к нему в сарай и начать тащить все, что увидишь.

Отдельный вопрос – бедность Украины. Наша пресса с каким-то наслаждением смакует эту тему, уверяя, что страна в «глубокой ж…е», на меня увиденное произвело прямо противоположное впечатление, особенно села. Западноукраинские деревни и села очень чистые. Дома – в основном двухэтажные коттеджи, никаких трехметровых дувалов, как в богатых коттеджных поселках вокруг Москвы, или кривых-косых заборов из горбыля и отходов лесозаготовок и покосившихся домиков, как в деревнях прочей России. Везде — цветы, цветущие плодовые деревья, вспаханные и ухоженные поля. Даже нежилые домики стоят с целыми стеклами в окнах, не сожженные и не превращенные в свалки и пристанища для бомжей. Ну, вот не живут в них сейчас, а завтра придет новый хозяин и начнет работать, это — просто пауза, а не скорбный финал. Нигде нет такого духа запустения и отсутствия перспективы, как это почти повсеместно в сельских районах Центральной России. Вообще, это отношение людей как хозяев к своей земле очень видно. Нигде вдоль дорог нет свалок мусора, лес вычищен, ухожен, хотя дороги далеко не везде соответствуют даже нашим убогим нормам, а в горах – так и вообще еще есть грунтовки. Если Галичина – бедный дотационный регион*, как выглядят богатые области? Кроме того, города, даже маленькие, удобны для жизни, многие мои украинские собеседники отмечали, что здесь нет такого зияющего разрыва уровней жизни в столице и областных центрах, как у нас в России.

Еще она яркая особенность – это искренняя, «народная», идущая от сердца религиозность. Приехав домой, я прочитала в одном серьезном издании, что на западной Украине, согласно опросам, считают себя верующими и соотносят себя с той или иной конфессией 93% жителей. У нас существует довольно сильный скепсис относительно истинности результатов опросов общественного мнения, но здесь это видно, как говорится, невооруженным взглядом. В воскресные дни церкви и костелы заполнены людьми до отказа, многие стоят в церковном дворе и на улице и слушают трансляцию службы. Такое я видела только в Польше. Все в порядке и с веротерпимостью. Проезжая села, видишь, как правило, два храма – православный и католический или униатский, причем оба ухожены, а на досках объявлений висит множество анонсов различных мероприятий церковных общин. У въезда и выезда из любого, даже крохотного населенного пункта, обязательно есть или часовня-каплица, или статуя мадонны, или Распятие. Все они с любовью убраны цветами, горят лампады, свечи. А в Ужгороде вообще центральным храмом владеют две конфессии — православные и униаты, или как здесь предпочитают говорить, греко-католики, служат службы по очереди: ни драк, ни споров не бывает. В католическом храме Трускавца в завершение органного концерта священник читал молитву о единстве Украины последовательно на трех языках – польском, украинском и русском и люди из разных областей Украины: из Киева, Одессы, Днепропетровска, Львова (в начале концерта священник спросил аудиторию, кто откуда), Чернигова, католики, униаты и православные, повторяли слова со слезами на глазах. Эта сцена сказала мне о веротерпимости украинцев больше, чем доклады всяческих религиоведческих форумов.

. Не могу не поделиться и еще одним ярким впечатлением – отношение к труду. Ни в магазинах, ни в аптеках, ни около школ или иных общественных учреждений нет такого привычного для России персонажа, как изнывающий от скуки охранник. Люди, с которыми довелось общаться – и работники отелей, и официанты в ресторанах, и медики (я врач и в поездке у меня были встречи с коллегами)и сотрудники таможни в аэропорту, и крестьяне, продающие самодельные сувениры, домашнее вино и мед в Карпатах — все эти люди производят впечатление самодостаточных, серьезно относящихся к своей работе. Я не видела людей с выражением «королевы в изгнании, вынужденной заниматься низким трудом», но и не было утомительной, угодливой «корпоративной вежливости», за которой читается плохо скрываемое желание, чтобы ты поскорее отвязался и не мешал грезить о блестящей карьере. Как мне показалось, здесь вполне европейское отношение к работе – любой честный труд не постыден. Вопли наших интернет-воинов «в Европе будете туалеты мыть» здесь не очень поймут. Надо будет – поедут, вымоют, заработанное привезут домой, построят дом, откроют свое дело. Как мне кажется, это и результат настоящей христианской культуры, и отсутствие шальных денег и развращающего влияния пресловутой нефтяной и газовой трубы.

Не попадались мне на глаза и следы варварского отношения к советским воинам, павшим за освобождение Украины от немецко-фашистских захватчиков.

Все памятники воинам и погибшим во 2-й Мировой войне ухожены, отреставрированы. Многие к 9 мая свежевыкрашены, причем на памятниках павшим знамя вруках коленопреклоненного солдата обязательно покрашено красным цветом.

Есть и памятники сичевым стрельцам, и памятники повстанцам, и памятники Степану Бандере. Я не вижу в этом ничего, что бы задевало мои патриотические чувства, поскольку считаю, что это история Украины и украинцы сами должны решать, кому они будут ставить памятники, а кому –нет. Да, нигде нет памятников Ленину, но на центральной площади Трускавца стоит прекрасная скульптурная композиция «Христос и самаритянка». Я не уверена, что многие из моих соотечественников сразу вспомнят содержание и смысл этой евангельской притчи, к которой говорится: Иисус попросил у женщины воды, она смутилась, сказав, что «Иудеи с Самарянами не сообщаются». Иисус сказал ей в ответ: всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную.

В общем, не встретив «страшных бендерiвцив» в городах и весях, я пошла в музей: надо все-таки узнать из первоисточника, что откуда пошло. Не буду занимать место рассказами о том, чем УНА (Украинская национальная армия) отличается от УПА (Украинской повстанческой армии), Украинской освободительной армии и УНСО, кто из них сотрудничал с немцами, а кто боролся против всех – немецких, польских и советских войск «за вольность», то есть независимость Украины, желающие могут почитать, благо в Интернете есть масса работ. Но, прекрасно понимая, что вызову страшный гнев и проклятия со стороны наших «патриотов», задам один вопрос: рассуждая о зверствах УПА, о волынской резне, знают ли ширнармассы РФ о жертвах среди мирного населения Западной Украины не от фашистов и карателей УПА, а от освободительной миссии СССР, точнее, ее передового отряда — НКВД? Для меня, например, стало новостью, что в рядах УПА были русские, казацкие, таджикские, узбекские, грузинские подразделения (курени), югославы, немцы, австрийцы, врачами в отрядах были, в том числе, и евреи. Все это как-то не согласуется с фашистскими теориями расового превосходства.

По расчетам украинских и белорусских историков, на территории этих двух стран погибло 170 тысяч бойцов УПА, 70 тысяч эмигрировало на Запад, взято в плен и выслано более 200 тысяч.

С 1944 по 1952 год в западных областях Украины подверглось разным видам репрессий до 500 тысяч человек, в том числе арестовано более 134 тысяч человек, убито более 153 тысяч человек, выслано навечно из пределов УССР более 203 тысяч человек. И это не какие-то вражеские инсинуации, а прямая цитата из Постановления Президиума ЦК КПСС «О политическом и хозяйственном положении западных областей Украинской ССР от 2 мая 1953 г» (не поленилась, нашла текст и привела дословную цитату, зная привычку наших «охранителей истории» к обвинениям в клевете).

Что же, получается, население Западной Украины так радовалось установлению Советской власти на своей земле, что больше миллиона людей (если уж совсем точно – 1млн 143 тыс) пришлось репрессировать, причем более (интересный оборот!) 323 тысяч погибли, а более 200 тысяч выслано. То есть край обезлюдел на полмиллиона человек!

Но ведь репрессии и депортации начались с 1939 года. Так, согласно утверждениям московских историков Валентины Парсадановой и Николая Бугая цифра депортированных с Западной Украины в 1939-1941 годах людей равна уже 1 миллиону 173 тысячам. В своих исследованиях они использовали документацию, которая хранится в Государственном Архиве России. Значит, с 1939 по 1953 годы Западная Украина потеряла более полутора миллионов человек при численности населения в 6 миллионов 207 тысяч (польская перепись 1931 года). Это — пятая часть! Почему-то в голову приходит столь часто упоминаемое нашей прессой слово «геноцид»…

Однако ни в одном из материалов, выставленных в музейных стендах, нет слов проклятий и призывов к убийству русских. А в присяге бойца УПА говорится : «клянусь своєю честю і совістю боротися за повне визволення всіх українських земель і українського народу від загарбників та здобути Українську Самостійну Соборну Державу». Ясно без перевода, не так ли?

Но самым сокрушительным аргументом, разбивающим легенду о патологической ненависти «бендеровцев» к русским, для меня явился простой листок с расписанием дня бойцов «повстанськой Криївкї». В нем, наряду с изучением военных дисциплин, уходом за оружием около 6 часов день выделялось на учебу: родная словесность, английский и … русский язык!

Понятно, почему у нас в последнее время развязана чудовищная по масштабам информационная компания, обвиняющая жителей Украины, особенно западных областей, в фашизме, русофобии и прочих грехах. Невыносимо потомкам тех самых сотрудников ЧК-ОГПУ-НКВД-КГБ, признать, что украинцы сражались за свою независимость против двух тоталитарных режимов. Сейчас в Украине, первой из славянских стран бывшего СССР, началась десоветизация и окончательное освобождение от коммунистических рудиментов. Украинцы сделали свой выбор в пользу европейской демократии, а не очередной реинкарнации имперской идеи.

Но нам ли, жителям страны, в которой признание последнего императора Николая II святым мучеником-страстотерпцем мирно уживается с памятниками его убийцам, площади городов осеняют монументы основателю «государства рабочих и крестьян», принципы равенства и социальных гарантий которого хорошо забыты, где символом победы СССР в войне, закончившейся 70 лет назад, но которую мы празднуем год от года все помпезнее, становится лента ордена уничтоженной основателями СССР Российской Империи – и не надо говорить, что это гвардейская лента — ее ведь уже официально величают георгиевской! Где по лесам и полям лежат кости незахороненных доныне солдат этой войны, а основной идеологемой общества стал принцип «обогащайся, соглашайся с начальством, лги и воруй», а все что мы смогли предложить миру в качестве национальной идеи 21 века — это «суверенная нефтяная держава».

Пусть Украина сама наводит порядок в своем доме. Не будем мешать ей, нам есть чем заняться у себя.

Марина Мозжерова