Долгие встречи / Короткие проводы

1. ДОЛГИЕ ВСТРЕЧИ: Геннадий

Однажды я случайно встретил в городе старого знакомого, которого не видел лет 10-15, и, бросив дежурное "как дела", неожиданно услышал обстоятельнейший ответ, который моментально погрузил меня в жизнь этого самого знакомого. Я этого, конечно, не люблю, не для того придумали чужие жизни, чтоб в них погружаться, но услышанное действительно впечатляло, как будто Балабанов снял римейк на "Санта Барбару" по сценарию Мамлеева. Типа чувак жил с чувихой, жил себе, жил, пока не узнал, что она ему изменяет. Пришлось разойтись. Отношения у них были долгими, переезжать ей особо некуда, так что Руслан согласился, чтоб она все-таки пожила у него месяц-другой, пока норм вариант не найдет. Через неделю она приводит домой любовника, мол, мы все равно разбежались, можно он тоже у нас поживет? Ну, хуй с ним, только недолго! Жизнь тем не менее продолжалась, и вот Руслан уже встречается с другой девушкой. И все у них хорошо, только в квартире тесновато. Пока Руслан думал, как ему быть в столь деликатной и щепетильной ситуации, новая жена тоже наставила ему рогов. Причем с его сыном от первого брака. У сына при этом была своя девушка, которая вскоре тоже к ним переехала. В общем так они и живут - бывшая жена с любовником, нынешняя жена с любовником, который работает в семье по совместительству сыном, его девушка, и одинокий Руслан, страдающий острой формой охуевания от бытия. А ведь я всего лишь хотел спросить, не продает ли он винил AC/DC, которым он мне когда-то хвастался. Такие дела.

После этой встречи я сделал 2 вывода: во-первых, у меня в жизни все не так уж и плохо, а во-вторых, надо быть поосторожнее с этим казалось бы безобидным и тривиальным "как дела".

Однако есть люди, которым этот вопрос и не нужен, они сами тебе сразу все рассказывают. Как, например, Гена, которого я тоже не видел лет 10 и недавно случайно встретил в городе. Спрашивать "как дела" не пришлось. Гена, только меня увидев, сразу перешел к главному:

- Короче, прикинь, какая со мной вчера история произошла!

Такое ощущение, что мы виделись за пару дней до этого, а не 10 лет назад. Гене, впрочем, всегда было насрать на такие условности, как чужое время, чужие люди, этикет и прочая неинтересная хуйня. У Гены не было на эту чушь времени. У Гены вообще не было ни на что времени, потому что он был наркоманом. А наркоманы, как известно, самые занятые люди в мире - надо срочно размутить бабло, потом еще срочнее наркоту, потом пока не попустило надо размутить бабло на вечер, потом наркоту на вечер, потом на утро, и так далее, всю жизнь. Святые люди все-таки. Иисус страдал за наши грехи, а им приходится торчать за наши грехи.

Геннадий был наркоманом от бога. Бывают музыканты-наркоманы, художники-наркоманы, актеры-наркоманы, программисты-наркоманы (ладно, шучу я, шучу, не бывает программистов-наркоманов, они и так все наркоманы, типа "программист - значит наркоман", только сидят не на спидах, а на скриптах, ахахахах). Да. Так вот. Геннадий был наркоманом-наркоманом. И жизнь сразу довольно точно и ясно, без всяких экивоков и полутонов, расставила акценты, погрузив Гену в семью наркоманов. Папа у Гены был торчок еще той, старой закалки. Так что потомственный наркоман Геннадий сразу понял свой путь, свое предназначение. Никогда и ничем, кроме наркотиков, он не занимался. Пока все дети в школе учились (или не учились), юный Геннадий рулил солому. Пока все готовились (или не готовились) поступать в свои университеты, Гена готовился к жизни на зоне, записавшись на секцию бокса, чтоб нормально себе удар поставить, ну и вообще полезная штука, лохов там гасить, всякое такое, в жизни всегда пригодится, у мэра Киева спросите. У секции по шахматам не было никаких шансов заинтересовать юного Геннадия, сами понимаете, секцию по изучению бабочек еще предложите, набоковы хуевы.

Впрочем, я отвлекся. Пора переходить к истории, которая "вчера произошла с Геной".

2. КОРОТКИЕ ПРОВОДЫ: Эдуард

Одесса, как известно, город моряков. Здесь у каждого в семье есть моряки, и вообще все заточено под моряков. Мальчики с детства мечтают ходить в моря, чтоб можно было покупать жвачки Педро в неограниченных количествах, ну и мир посмотреть заодно. Девочки с детства мечтают выйти замуж за моряка, чтоб муж по полгода не появлялся дома, лишь аккуратно перечисляя каждый месяц немалую цифру любимой жене, спускающей всю зарплату мужа за выходные в ночных клубах Аркадии. Все моряки это знают, всем известно понятие "жена моряка", и относятся они к этому спокойно, сохраняя хладнокровие, или, как сказал бы Геннадий, с изрядной долей похуизма.

Никто не трогает моряка первые пару недель, когда он только приходит с рейса. И вот эти первые недели моряка на суше - это отдельная глава в учебнике по алкоголизму и наркомании. Бывает, что просаживается вся многомесячная зарплата. Впрочем, обычно вся зарплата сразу же отбирается женой, а вот уже оставшиеся крохи моряк просаживает, со удалым свистом в зубах и блеском отчаяния в глазах. Как это было с Эдуардом, другом Геннадия, который только пришел с рейса и ему надо было срочно вмазаться. Торчки-моряки вообще прекрасны в этом вот единственном одном месяце в году, когда они могут себе позволить поторчать. Потому что потом на полгода в рейс, а перед этим надо месяц быть чистым, потому что анализы, медосвидетельствование, вот это вот все. Так что у них есть всего месяц на жизнь, которой они хотят жить. И этот месяц они живут по полной. Тем более, что вы же помните правило - никто не трогает моряка первые пару недель, когда он только приходит с рейса.

- Гена! Есть что? - голос по телефону был нетерпелив и взволнован.
- Эдик? Ты что ли? Ты же только в моря ушел вроде бы?
- Да. Уже пришел, Гена, уже 6 месяцев прошло с тех пор. Так есть чё?
- Перестань всякую хуйню по телефону разговаривать. Нет у меня ничего и никогда не было. Приезжай давай быстрее.
- Понял! Щас буду!

Вообще все эти прекрасные известные торчки-передозники, они ж почему умирали от передозов? Потому что спрыгнувшие были, на чистяках. И вот ты делаешь себе свою обычную порцию - и хопля такой - и умер-шмумер-лишь-бы-был-здоров. Наркоману в системе передознуться очень непросто. Курт Кобейн почему застрелился? Вот именно поэтому. Никакие передозы его уже не брали, пришлось идти другим путем, ахахахах.

Так что Гена, конечно, предупредил Эдика:

- Смотри, дерьмо - атом! Будь поосторожнее, ты ж полгода не торчал?
- Та знаю, знаю, давай скорее уже. Меня там в тачке еще корешь ждет, ему тоже надо.
- Блядь ну я же просил ко мне одному приезжать, Эдик, ну йобана...

Все это время Гена пытался найти у себя рабочую вену, ковыряясь в изможденном наркоманией теле. Эдик справился с задачей быстро и, закурив сигарету, откинулся в старом грязном дырявом советском кресле 60-х годов (или что там стояло в углу вместо него?).

- Слышь, а ты где тачку поставил?

Гена тоже закурил сигарету, откинувшись на кровати (или что там стояло возле стены вместо нее?) и шаря глазами по комнате в поисках пепельницы.

- Блядь та где эта пепельница?

Пепельницы нигде не было.

- Пиздец.

Гена был разочарован. В конце концов пепел упал прямо на кровать.

- Та короче. Пепельница - вокруг.

И Геннадий на правах хозяина стал нагло стряхивать пепел прямо на ковер (или что там лежало на полу вместо него?), случайно и интуитивно приблизившись в мировосприятии к Введенскому и его классическому "кругом возможно бог".

- Так короче, Эдик, слышь?

Глаза при этом Геннадий не открывал. Не для того он пришел в этот мир, чтоб глаза открывать. Эдик, впрочем, тоже молчал.

- Эдик!

Эдик как-то слился с креслом, в котором сидел.

- Эээээдиииик. Чего молчишь?

Гена даже приоткрыл один глаз. Только дым от закуренной сигареты, застывшей между пальцами Эдика, говорили о том, что он...

- Блядь!

Это Гена вдруг увидел, что сигаретой-то ни разу и не затянулись - пепел застыл аккуратной девственной дугой, огонь бумаги давно обжигал пальцы Эдика. Эх, пальцы моряка, пальцы капитана. Хорошее было бы название для сорта героина - Пальцы Капитана. Таинственно, загадочно и непонятно. Сразу чувствуется, что за этим названием есть какая-то история, но какая?

- Эдуард йоб твою мать!

Гена моментально подскочил к Эдику.

- А ну блядь вставать быстро!

Хуй. Эдуард и не собирался вставать. Похоже, что и жить он больше тоже не собирался.

- Ах ты ж пидор! А ну не сметь у меня здесь подыхать, тварь!

Гена, конечно, знал о передозах все. Сам в них бывал неоднократно, людей вытаскивал тоже неоднократно. Так что первую реанимационную помощь он предоставил в лучшем виде. Но нет. Эдуард продолжал предательски не дышать. А еще друг называется. А ведь друзья так не поступают, не умирают у тебя в квартире.

Нет, Гена не был спокоен. Гена был пиздец, как беспокоен. Он метался по квартире с выпученными глазами, кричал на остывающее тело Эдуарда, бил его по щекам, обливал холодной водой, пытался завести сердце, снова бил по щекам, снова обливал водой, делал искусственное дыхание, снова орал. Да еще и этот йобаный телефон Эдика постоянно разрывался.

В конце концов Гена сдался. Ладно, Эдик, хуй с тобой. Помер Максим, да и хуй с ним. Но что делать с телом? Так, хорошо. Эдик приехал на машине, хуй кто знает, что он ко мне поехал, от семьи шифруется же. Надо в телефоне нахуй стереть все упоминания обо мне, взять ключи от тачки и увезти труп куда-то на поля орошения. Хорошо, что сейчас ночь, хоть соседи не увидят, что я тело тащу. Блядь а как же я его перетащу? Он же огромный! Сука, неужели расчленять придется? Как в фильмах? Блядь, ну какого хуя, ну Эдик, ну йоб твою мать, что ж ты натворил, тварь, а?

- Ты блядь посмотри, что ты натворил, Эдик!

Гена не выдерживал и периодически вслух орал на тело бывшего друга.

- И где мне взять эту йобаную пилу? А? Эдуард, блядь! Отвечай, падла!

Телефон давно перестал звонить, как Эдик - дышать. Гена пошел на кухню поискать нож побольше. А что делать? Делать нечего. Надо расчленять. Ночь, как и жизнь, коротка. А вот срок - долог. Очень долог. Гене не хотелось снова сидеть, так что надо было действовать, на слюни сопереживания и сопли сочувствия времени не было.

И вдруг - тук-тук-тук - прямо в дверь. И каждый "тук" в дверь добавлял охуевания в и без того охуевшего Геннадия, застывшем в классической позе для гоголевской немой сцены посреди кухни.

И снова:

- Тук-тук-тук.

И тут же:

- Здравствуйте!

Голос из-за двери звучал бодро и дружелюбно. Как у мусоров, когда они пытаются зайти на хату под видом газовщиков в час ночи.

- Я друг Эдика. Что-то он трубку не берет. Можете его позвать?

- А, да, щас! - Гена побыстрее ответил, чтоб друг Эдика уже заткнулся и перестал орать на все Мельницы. - Щас, щас, братик, подожди секунду, щас я тебе открою.

Гена неспеша отправился к двери. Концепция поменялась. Не было никаких вариантов. Не было никакого выбора. План был один, и он был прост и очевиден, как панк-рок в 1976. Значит сейчас я открываю дверь, думал Гена, и сразу вырубаю его нахуй. Прямой правый меня никогда не подводил.

- Иду-иду, сейчас открою, братик, подожди...

Потом обоих гружу в тачку и вывожу на поля орошения. В 6 утра уже светло, соседи уже выползают постепенно, значит уже должен быть дома. Геннадий встал перед закрытой дверью. Все-таки не каждый день ее открываешь, чтоб сразу точно вырубить чувака, а потом его расчленить. Бедолага. А ведь он всего лишь хотел заторчать. А тут вот оно как все обернулось. Геннадий сделал пару глубоких вдохов, собрался, сконцентрировался, кулак-ебло, кулак-ебло, все должно быть просто, вырубал людей с одной пиздюли и перед этим.

Гена постепенно открывает замок, а дальше надо уложиться в 3 секунды, как раз 3 действия: дверь-удар-подхватить тело. 3 секунды. 3 действия. Поехали! Дверь!

И Гена на замахе резко открывает дверь, чтоб через секунду вырубить чувака - и тут - абббдлтовыабьапвблядьнихуясебедортлотажжщщщщ - и Эдуард такой с кресла как ни в чем не бывало и стряхивая дугу пепла величиной с сигарету с обожженных пальцев капитана:

- Ну хуй его знает, Гена, хуй его знает... Были у тебя и получше пряности заморские. Шо-то мне кажется, что это фонарь какой-то. А чего я весь мокрый? Есть догнаться чем кстати?

Гена так и застыл в позе безжалостного убийцы: кулак сжат, рука согнута в правильно поставленной боксерской позе, но лицо повернуто прямо в комнату, на Эдуарда, который пытается достать сигарету и выкурить ее наконец, первую не получилось почему-то, хуй его знает, стлела вся, непонятно как это произошло. Дверь открыта, и в нее пытается заглянуть какой-то левый штрих.

- Эдик, ну бля, ну сколько можно тебя ждать?

Гене его аж расцеловать захотелось. Он-то уже давно в бега пустился мысленно, всю жизнь только что переиначил, а тут вот оно как снова получилось, снова все спокойно, снова бытовуха, боже, как же это прекрасно, завтра утром снова за герычем ехать, а не думать, что с телами делать, как же я люблю тебя, братик, знал бы ты, что вот ровно секунду назад по сути ты уже был трупом...

***

- Прикинь? Такая вот хуйня, Санек... Ну а ты чё как вообще? У самого как дела?

Что мне было ответить? Я только что за 5 минут как фильм йобаного Гая Ричи посмотрел. Именно такая вот бытовуха у чувака. Вот вчера ситуация произошла. А что у меня вчера произошло? Ничего. А позавчера? Тоже ничего. Как в фильмах Тарковского. А что было месяц назад? Тоже ничего. Я нес свечку. Как Янковский в "Ностальгии". Йобаная свечка в пустом бассейне. 7 с половиной минут мощнейшего нихуя. Абсолютная напыщенность и пустота. 7 с половиной минут одной камерой проход Янковского со свечкой. Классика кинематографа. Классика жизни. Все мы блядь несем свечку. Всю жизнь. Главное, чтоб она не потухла. А жизнь - та хуй с ней, пусть мимо проходит, пусть идет куда шла, нет времени на это дерьмо, надо нести свечку. Я лишь в начале пути. Дальше будет интересней - свечка будет стараться потухнуть, а ты ее все равно будешь нести дальше! Агонь!

- А? Что? Та по старому все, Гена, по старому. Семья, жена, дети, вот это вот все...
- Да? Класс! Ну молодец! Молодец, Санек, завидую по хорошему!

В глазах Гены при прощании действительно читалась некоторая зависть к быту простой человеческой жизни.

Заметил ли Гена, что в моих глаза тоже читалась зависть, я не знаю.
Саша Топилов