Приятно каждый день подбирать сто шестьдесят бездушных символов, создавая атмосферу теплого пробуждения, всегда по-новому и не забывать слово "утро". Занятная сублимация.

Смешно, когда мужчина, ревнуя к другому, старается изо всех сил не показывать, но все же пускает тончайшие инъекции яда, который мне, серой гадюке, нипочем. Создавая какие бы то ни было отношения прозрачными и открытыми, делаю почву для ревности каменистой и сухой, но зачем ты заставляешь мои камни плодоносить?

А ведь причины ревновать нет, ты только спроси, я же не вру тебе никогда. А если считаешь, что есть, что вынуждает таскать сюда чернозём?

Иногда кажется, что нет реального ничего кроме того, что здесь и сейчас, да и то при условии только, что сама - не выдумка галлюцинирующего от трех бессонных ночей за правкой кода ботаника.

И не верю, проезжая внезапные островки совка в богатейшем городе мира, что жила в другом, солнечном и ярком, пронизанным светом и морем, что часами сидела, слепо слушая чужую разноязычную речь с одной стороны и соленый ветер с другой; что когда-то ела сворованные персики прямо на месте преступления, обливая соком шею, руки, грудь; что шиповник цвел на снегу; что бросалась льдом, стояла на голове и убеждала "Да не пьяны мы вовсе, виски - ерунда!"; что сидела, свесив ноги с седьмого этажа; что летела волей ветра; что рыдала над книгой; что не надо планировать время; что есть тот, кто вытирает меня после ванны огромным мягким полотенцем; в охапки ландышей по весне тоже не верю; что можно промчаться сквозь город за сорок минут; что бывает, когда ничего не болит; что стоит так долго ждать; что можно по-детски волноваться перед свиданием; что всего месяц, какой-то месяц назад хлестало счастье через край и не было важней и лучше ничего тех нескольких коротких дней.

Ехать поездом, безусловно, намного более забавно, нежели самолетом, особенно со всеми этими заморочками по безопасности.

В Киев я летаю всегда одна, бизнесс-класс на час полета как-то не вписывается в мои даже самые свободные представления о целесообразности расходования кровью и потом заработанных, а также хлопаньем ресниц обеспеченных средств (это ж никакой выгоды в комфорте вместо двух, как минимум, пар туфель!), поэтому сама, все сама, никаких тебе зеленых коридоров и мягких диванов, очереди, обыски, за два часа в аэропорт, здесь нельзя курить, а что у Вас с паспортом, а мы Вам что, отдельный автобус подавать будем, будете, куда денетесь.
А в поезде можно строить глазки таможне, предлагая обыскать дамскую сумочку в третий раз, ну что ж поделать, что у меня так мало багажа, а хотите, я еще разденусь? А это любимый мой вибратор, я с ним никогда не расстаюсь, а на рентгене он не так прикольно выглядит, не трогайте руками. И случайным попутчикам, что Вы, я в Москве учусь, в МГУ, на кибернетике, так тяжело было поступать, ой, а экзамены какие сложные, и глазками blink-blink! Нет, мужчина, я не пойду с Вами в вагон-ресторан и не хочу ничего, спасибо, меня ведь муж дома ждет (я с ним не разговариваю уже сколько месяцев, ну и что?)

И обязательно пробежать через всю платформу, убивая сердце, обжигая горло, превосходя йогов по задержке дыхания, вскочить на подножку уже готового тронуться вагона, вызвать гнев проводника, спрыгнув в последний момент, чтобы неистово целовать провожающего мужчину. А дома вызвать еще больший гнев, стрелой вылетев из вагона и, сшибая с ног, броситься на шею совсем уже другому, все равно кому, не землю же мне целовать, потому что я приехала в родной город, я так счастлива!

Одуряюще много работы в последнее время, уж не думала, что такая, как у меня работа, может одурять. Много работы => много денег => эээ, дальше? Я и без денег могу что угодно получить и уже получила.

Много работы => много усталости => больше ресурсов на поддержание, кхе-кхе, работоспособности.
Ладно, много работы => много новых мужчин вокруг => и снова много денег, ну куда же мне деться от них?
А еще много работы => много фана => когда-нибудь от этого фана я сломаю себе шею.

В общем, в скорейшем времени я или выйду замуж за какого-нибудь очередного долларового миллионера, или мирно почию в резном гробу, возможно даже наглухо закрытом (и чтоб медные ручки обязательно!) или брошу все к чертовой матери, уеду в Полинезию, чтобы круглосуточно предаваться там адскому сексу с необремененным моральными устоями местным населением.

Ночи перестали быть приятными, холод и отчуждение как будто даже. А ведь у кого-то вечный рай.

Пытаясь побороть скрученную многократно огненную проволоку боли, густой туман головокружений и внезапные блэкауты мозга, поздравляю всех своих мужчин. Ну или не поздравляю, кому чего больше хотелось.

Мне нечего сказать, руки висят беспомощными плетями, фарфоровая обычно кожа приобрела нездоровый оттенок, а сама я мечтаю о химической коме. Но не могу не поделиться песней.

Мне тревожно, когда гнилью дергает вдруг какой-то мой внутренний орган, слишком их много, мне кажется.
Страшно, если случайный ночной водитель вдруг поворачивает не туда.
Ухает сердце, если спутник поскользнулся на опасной дороге.
Замирает дыхание, когда звонит мама: "Доча, у меня проблема".
Подрагивают руки, если машина идет юзом на снегу.
Трясет еще долго, если кто-то вдруг сообщает, что разбился "Не подлежит восстановлению. Да ладно, нас там пять человек было, у всех царапины".

А ведь бывает еще высота, непришедшая домой сестра, заблудившаяся с отключенным телефоном подруга, крысы, чужая смерть рядом, да что там все перечислять, страхов у меня немало.

Но хуже всего, когда кошки не выходят меня встречать.

Аукцыон вчера зажигал, спутники на подпевающую меня взирали с изумлением.

Думаю, не попрощаться ли со всеми заранее, так как та белая лошадь, на которой я должна буду без седла изображать единение с природой, говорят, весьма норовлива. Концепция съемки не предполагает, конечно, сломанных конечностей, но кто его знает, приведу дела в порядок на всякий случай.