***

Я выхожу из дома в полночь. В сумочке за $9 лежит примерно $5k и какая-то мелочь на такси. К утру их не будет. Человек, чей съемочный день стоит дороже, чем месяц моей работы, восклицает: "Дорогая! Как ты — хоть и не люблю это слово — гламурна". Острые углы тетраэдных страз за $4 красиво душат меня, оттеняемые сдержанным блеском черного платья за $35.

Сплю четыре часа и, получив черно-белое, еще влажное, подрагивающее, чуть смазанное пальцами хирурга материальное подтверждение несбывшейся надежды, несусь стремглав в аэропорт, забывая важное, затягивая нити до предела. Не зная, ждет ли меня что-либо, кроме растерянности, пустоты, тревог, делаю безумные ставки, отдавая последнее.

Случайный мой спутник все больше молчит. Коричневый ремешок, удерживающий на запястье примерно $20k, выраженных в прекрасном механизме и болезненных для глаз бриллиантах, резко дисгармонирует с голубыми кроссовками бекембергс и черной грязью под ногтями. Он совсем недавно наслаждается свободой.

В рюкзаке у меня практически нет одежды, белья, денег, но два платья и красные лаковые туфли на шпильке. Я вообще не знаю, где я; от меня ничего не зависит и я ничего не понимаю.

Ночь настигнет меня в случайном мотеле на горной дороге. Я боюсь закрывать глаза и засыпаю замертво. Впереди у меня ободранные на щебенке туфли, стоптанные ноги, небесная красота и ночи одна другой холодней.