На прошлой неделе отечественные парламентарии приняли в первом чтении законопроект «О внесении изменений в некоторые законы Украины относительно ношения форменной одежды, использования знаков различия и символики». Этот шедевр юриспруденции впервые родился в головах творческого коллектива в составе Василия Грицака, Валерия Бевза, Олега Зарубинского, Николая Петрука, Александра Бобылева и больше всех знающего толк в лампасах Александра Кузьмука летом 2009 года, но на корню был «зарублен» экспертами Главного научно-экспертного управления. И вот он всплыл снова…  Законопроект вполне может претендовать на книгу рекордов Верховной Рады, будь такая учреждена, как по количеству разработчиков, так и по их политической «разноцветности». Тут настоящий парламентский интернационал возник в результате полного консенсуса между очередной «злочынной владой» и до мозга костей «демократической оппозицией», тоже очередной.  Судите сами: Кузьмук и Грицак – регионалы, Бевз – коммунист, Зарубинский – из литвиновской «Народной партии», Петрук – «блокотимошенковец», Бобылев в начале года вместе с Плющом сменил фракцию «Наша Украина - Народная самооборона» на группу «Реформы ради будущего». Что же может объединять столь разномастную политическую публику?  Все дело в том, что плечи почти всех «проектантов» отягощены генеральскими погонами. Александр Кузьмук – генерал армии. Николай Петрук – армейский генерал-полковник, некогда занимал должность «самого умного» в сухопутных войсках. Василий Грицак – тоже генерал-полковник, но милицейский. Валерий Бевз и Александр Бобылев – самые «младшенькие» по званию – генерал-лейтенанты милиции. Вот только непонятно, как сугубо гражданский Олег Зарубинский в эту компанию затесался. Может, не хватало генералам профессора политологии для консультаций? Следует дополнить, что в разработке законопроекта принимали участие опытнейшие юристы, коими по умолчанию должны быть милицейские генералы. Если Бобылев лишь закончил ведомственный вуз по специальности правоведение, то Грицак – доцент и кандидат юридических наук, а Бевз целых полгода был ректором Одесского юридического института Национального университета внутренних дел. Все это позволяет предположить, что сотворенный ими законопроект выполнен на высочайшем юридическом уровне.  Складывается впечатление, что авторы законопроекты жутко обиделись на общественные структуры, казацкие объединения, а заодно и охранные фирмы, которые носят камуфляж, знаки различия и даже погоны, не отдавая чести. А генералов среди казаков вообще расплодилось сверх всякой меры – и все с лампасами!  Ну, бог с ними, с общественными формированиями. Видимо, честь не отдают генералам и упомянутые в пояснительной записке представители неких не перечисленных государственных структур, хотя они и носят форму с государственной символикой. А еще преступные элементы используют форменную одежду и совершают противоправные действия, и при этом о них не докладывают. И честь тоже не отдают. А посему, решили нардепы, стране нужна срочная демилитаризация. И помочь в этом призван как раз новый законопроект. По логике «законопроектантов», роль демилитаризации должна сыграть повсеместная, всеобщая и безоговорочная «декамуфляжация», «детризубизация» и «дегосударственнофлагизация». Давайте попробуем представить, что же нужно сделать, чтобы достичь всего этого в соответствии с предложенными в законопроекте мерами?  Казакам лампасы и петлицы спороть, погоны сорвать, фуражки сплющить до состояния кепок, кокарды с трезубцем ликвидировать, казацких генералов разжаловать, звания отменить. В качестве опознавательного знака оставить усы верхом на кобыле. Охранные фирмы переодеть в китайские треники, а то в городском камуфляже они с асфальтом сливаются. Рыбаков, туристов, охотников и спортсменов-снайперов в камуфляже изловить и примерно наказать, а то притворяются растениями и незаконно милитаризируют страну. Еще неизвестно, куда они на самом деле целятся своими ружьями и удочками. С афганцев тельники и береты содрать – они тоже к форменной одежде относятся. Право ношения форменной одежды остается только за теми, кто в отставку по выслуге лет ушел. И то – без нарушения формы одежды, и только строевым шагом. А если дембельнулся со срочной, то огород в старом пятнистом бушлате и, не дай бог, в «рябчике» копать – незаконно! Актерам военных и прочих формоносных лиц играть исключительно в цивильном, а для информирования зрителей о звании персонажа носить на груди таблички «рядовой», «гвардии старший лейтенант», «капитан первого ранга», «старший советник юстиции» и тому подобное. Преступные элементы обязать форму надевать только на законных основаниях. А еще, видишь ли, моду взяли – незаконно государственные символы используют! Мало того, что на концерте или митинге сине-желтым государственным символом над головой размахивают, так он еще и на футболке нарисован – незаконно!  Форма номер раз – часы, трусы, противогаз! Необходимо запретить гражданским носить семейные трусы уставного синего цвета. Он к тому же и в государственном флаге присутствует. А общественные деятели до чего распоясались? Идет такой себе деятель по улице, а на груди у него значок в виде чего-то там вместе с трезубцем. Это ж государственный символ! А ну, покажи разрешение, что тебе его использовать можно! Ну и что, что он в символике общественной организации используется. Низзя! Иди сюда, мы тебя оштрафуем! На сумму от 10 до 15 не облагаемых налогом минимумов. А подрастающее поколение? Малолеток в пятнистых штанах и берцах нужно научить родину любить. Штаны снять и законом по заднице! Что? Это стиль «милитари»? Все равно по заднице. Можно даже офицерским ремнем из тех же самых камуфляжных штанов. О каком его патриотическом воспитании можно вообще вести речь, если до того додумались, что вместо «Зарницы» еще в 2003 году игру «Сокол» придумали и юным казакам на рукав флаг Украины приделывают? Запретить! Но и это еще не все. Религиозные символы в деятельности объединений граждан, политических партий и общественных организаций тоже недопустимы. Что там у общества «Красного креста» нарисовано? Христианский крест и мусульманский полумесяц? Незаконно! Запретить! Все это, правда, не в таком гиперболизированном виде отразили в своем заключении об упомянутой законодательной инициативе эксперты Главного научно-экспертного управления. Они указали на эти и многие другие, мягко говоря, узкие места законопроекта и уже повторно настоятельно рекомендовали генеральско-юридически-политологическому коллективу провести «работу над ошибками», потому что с предыдущей он справиться не смог, как ни старался. Вот лишь некоторые высказывания экспертов.  «Как и раньше… Главное управление считает сомнительным достижение законопроектом поставленной в Пояснительной записке цели демилитаризации общества и предупреждения преступных действий с использованием форменной одежды... Вряд ли положения проекта будут способствовать и предупреждению «преступных действий с использованием форменной одежды», поскольку лиц, которые осмелились на совершение преступления, вряд ли остановит опасность административного взыскания в виде наложения штрафа за незаконное ношение форменной одежды». Упоминают эксперты, помимо многих других юридических казусов, и то, что по логике указанной законодательной инициативы «формально подлежат ответственности лица, которые используют военную форму во время киносъемок или театральных представлений, массовых зрелищ, воспроизведения исторических событий. К форменной одежде по проекту можно отнести и камуфлированную одежду, которая используется рыбаками, охотниками, туристами, участниками спортивно-патриотических клубов и даже ветеранами Великой Отечественной войны». Вспоминают эксперты и фактический запрет не угодившего генералам популярного среди молодежи стиля «милитари». И совсем уж ударом ниже генеральского ремня со сверкающей пряжкой выглядит напоминание специалистов, что атрибутика и символика Украинского казачества еще в 1995 году одобрена указом Президента, а элементы военной формы являются обязательными в традиционной одежде казаков. И это далеко не единственные «гвозди», вбитые ими в законопроект. Они щедро рассыпаны по всем шести страницам заключения. К сожалению, эксперты скромно умолчали о том, на сколько баллов можно оценить юридические упражнения нардепов, но анекдот о том, что генерал должен суметь поставить подпись там, где ему укажут, а думать ему по уставу не положено, к сожалению, в очередной раз подтверждается. Печально... А может быть, и вовсе не стоит огород городить? Ведь точное копирование военной формы и знаков различия теми, кто не имеет права на ее ношение, действующим законодательством и так запрещено. И потому, может быть, не стоит тратить время на очередную доработку законопроекта, а объявить генералам наряд на службу, обязав разработать закон, по которому за подобную юридическую халтуру народным избранникам будут урезать зарплату? Ведь потраченное на такой брак время щедро оплачивается из наших с вами карманов. Чем депутат отличается от токаря, который делает бракованные детали?

В Украине наблюдается общее недовольство качеством подготовки специалистов, а в частности и юристов. Констатируют, что уровень молодых специалистов в последнее время снижается и не отвечает тому, что был несколько десятков лет назад. Невысокие оценки профессионального уровня новоиспеченных юристов появляются не на голом месте.

К сожалению, объективных показателей, которые позволяли бы подтвердить приведенный тезис, не существует. Поэтому приходится пользоваться субъективными оценками.

Мой более чем тридцатилетний преподавательский опыт дает основания утверждать: современные студенты не хуже и не лучше бывших в те времена, когда я приобретал юридическое образование, начинал преподавательскую деятельность. Они просто другие. Прежде всего — более дифференцированные. Среди них немало таких, которые не на одну голову выше своих предшественников, и таких, которые возможность выучиться на юриста не воспринимают как подарок судьбы, занятия посещают по родительскому принуждению, равнодушны к собственным успехам, и о том, как будут работать с такими знаниями, явно не задумываются.

Но и те, и другие — прагматики. У подавляющего большинства современных студентов-юристов в голове простая мысль: "А что я буду иметь с того, ради чего лучшие годы просижу за книгой?"

К сожалению, приходится констатировать, что уровень подготовки студентов-юристов из года в год снижается. На лекциях все реже замечаешь интерес, а на практических занятиях, касаясь спорного в теории или правоприменении вопроса, все труднее и труднее спровоцировать дискуссию. А о повторении своего самого большого преподавательского успеха, — когда при решении сформулированных мною задач по криминальному праву дошло до потасовки, — я уже и не мечтаю.

Все уже круг вопросов, отсутствие четкого ответа на которые дает мне моральное право прекращать разговор с экзаменуемым студентом. Государственные экзамены давно превратились в упрощенное подобие семестровых, хотя от выпускника можно и нужно ожидать большего. Хочешь не хочешь, но, читая лекции, проводя групповые занятия, принимая экзамены, приходится ориентироваться на определенный средний уровень. А иногда бывает и хуже — за ориентир берется уровень самых слабых студентов потока или академической группы.

О снижении качества подготовки юристов свидетельствуют и другие показатели. Катастрофически падает качество законов и нормативно-правовых актов, к подготовке которых — пусть не в решающей степени — причастны юристы. Все больше и больше казуистических норм, более доступных для восприятия и понимания по сравнению с нормами общими, оставшимися невостребованными.

Вместе с тем в правоприменительной практике все чаще встречаются ошибки, раньше просто немыслимые. Следователи забывают инкриминировать квалифицирующие признаки преступлений, судьи — сообщить потерпевшему о рассмотрении дела, затрагивающего его интересы... В результате суды завалены апелляционными и кассационными жалобами. По количеству обращений в Европейский суд по правам человека наше государство среди лидеров. А в разъяснениях высших судебных органов львиная доля — напоминание об элементарных вещах, а не толкование действительно сложных вопросов правоприменения. Наконец требование сдать специальный квалификационный экзамен к претендентам на ряд юридических должностей или на право заниматься соответствующей деятельностью также прямо или косвенно означает признание недоверия общества и государства к уровню подготовки выпускников юридических вузов.

Представляется, что причины очерченной выше ситуации являются и внутренними (касающимися самой системы образования), и внешними одновременно. Начну с последних.

Прежде всего приходится констатировать, что в современной Украине нет общественной потребности в квалифицированных специалистах по праву, по крайней мере, на государственной службе. В условиях коррупции квалифицированные юристы не нужны — все равно вопрос можно "порешать", а не решить на основе правовых аргументов. Скорее, наоборот, есть потребность в недоученных. С троечниками начальникам легче работать — не проявляют инициативы, меньше задают вопросов, послушнее выполняют любые указания.

Как следствие — нет мотивации к качественной подготовке у студентов-юристов. Ведь в Украине до сих пор на должности, по крайней мере, в государственном аппарате, часто назначают и продвигают карьерными ступенями не по уму (уровню знаний), а по наличию совсем других черт. От одного из бывших членов Высшего совета юстиции пришлось услышать горькое признание в том, что в Украине с 1991 года едва ли не все вновь назначенные судьи оказались на своих должностях или "по блату", или благодаря коррупционным факторам. Пусть в этом утверждении даже есть преувеличение, но против него, к сожалению, не возразишь.

Ознакомление со многими конкретными судебными решениями свидетельствует о полном отсутствии у их авторов не только юридической, но и общей грамотности. Будущие судьи, прокуроры, следователи, претенденты на другие должности в государственном аппарате, предусматривающие наличие юридической специальности, со студенческой скамьи или еще и на подступах к ней твердо усваивают: глубина знаний, способности, талант отнюдь не гарантируют получения соответствующей должности. Убеждены в этом и наши юридические и другие чиновники.

Настойчиво культивируется ошибочный тезис, что "троечники" лучше приспосабливаются к нуждам практики, лучше работают. Однако мой университетский преподаватель и руководитель дипломной работы профессор В.Сокуренко неоднократно подчеркивал: тот, кто учится посредственно, кое-как, так же и работает. Особенно это видно, когда недоучки занимают видные должности в Украине — государстве, занимающем последние места во всех мыслимых и немыслимых рейтингах. Именно потому, что нами руководят невежды, а мы с этим соглашаемся. Страны, достигшие успехов, возглавляют именно "яйцеголовые", а не "тупоголовые".

Еще один фактор, отрицательно влияющий на качество юридического образования, связан с тем, что реальное, а не декларативное нежелание развивать демократию в Украине ведет к осознанным или несознательным стараниям всячески "подавить" развитие юриспруденции в государстве, ограничить юристов как касту людей вольнодумных и активных в отстаивании своих прав. Наличие критической массы людей с юридическим образованием опасно для власти, которая руководствуется не законом, а "понятиями".

Видно, поэтому в последнее время и распространяется тезис, что в Украине излишек юристов. Просто-таки всеукраинская кампания за дискредитацию юридической специальности и юридического образования — отпугивание сильных абитуриентов будущей безработицей.

Выразительный пример. В одной из львовских газет опубликовали небольшую статью об уровне безработицы в послекризисный период и деятельности местного центра занятости с подзаголовком: "72% безработных во Львове — служащие с высшим образованием, экономисты и юристы". Напрашивается вывод, будто ситуация с трудоустройством юристов — критическая, их ряды косит безработица. Однако из текста же статьи следует, что 72% — это часть безработных, которые раньше занимали должности служащих, имеют высшее образование. Но безработными, по словам директора центра занятости, стали не только юристы и экономисты, но и бухгалтеры, кассиры, технологи, учителя, преподаватели, секретари, менеджеры, кладовщики. Дальше в статье указывается, что среди зарегистрированных во Львовском городском центре занятости 3097 безработных юристов аж 46. (Приложение к газете "Високий замок". — 4 ноября 2010. — №45 (218).

Я взялся за калькулятор и убедился: не понял автор статьи, вместе с редакторами этого издания, — доля безработных юристов составляет менее чем полтора процента (точнее 1,485%). И такие данные, с учетом того, что ежегодно во Львове юридические факультеты выпускают несколько сотен специалистов-юристов, отнюдь не дают оснований для панических высказываний.

В Украине неуклонно происходит сокращение государственного заказа на подготовку юристов. На неизвестных (но о которых можно догадываться) основаниях происходит распределение его остатка между отдельными вузами — под разглагольствования о том, что юридические вузы готовят будущих безработных.

На самом же деле в Украине юристов не так и много, а квалифицированных — острый дефицит. Ежегодно в Украине выпускают около 33 тысяч юристов. Есть и другие данные — на интернет-сайтах приходилось читать: ежегодный выпуск юристов составляет свыше 70 тысяч. Однако есть основания полагать, что авторы перепутали фактический выпуск и лицензированный объем подготовки в вузах Украины, который по всем специальностям, а не только по "праву", в среднем вдвое превышает реальный набор студентов.

Но продолжительность профессиональной деятельности специалиста составляет в среднем тридцать лет: женщины-юристы рожают и воспитывают детей; для значительной части выпускников, особенно заочников, юридическое образование становится одним из нескольких приобретенных и используется в другой профессиональной деятельности. Исходя из этого, нетрудно выяснить, что при существующих темпах работы юридических образовательных учреждений количество людей с юридическим образованием никогда не достигнет даже одного миллиона (сейчас в Украине около трехсот тысяч юристов). Конечно, для рядового человека цифра впечатляющая. Особенно, если напомнить, что в советский период три украинских юридических факультета, один институт и одна высшая школа милиции каждый год выпускали едва ли тысячу специалистов.

Но взглянем на проблему с другой стороны. Попробуем посчитать, сколько человек нуждаются в Украине в юридической помощи, каков потенциальный рынок работы для людей соответствующей специальности. Известно, что в Украине 37 млн. избирателей — совершеннолетних людей, более или менее активно вступающих в отношения между собой, с хозяйствующими субъектами, органами власти. Они покупают, продают и дарят имущество, составляют завещания и оспаривают их, принимают наследство, заказывают (и не всегда удачно) услуги, оспаривают решения органов государственной власти. И очень часто при этом возникает потребность обратиться к юристу. А теперь посчитаем, сколько потенциальных клиентов приходится на одного выпускника-юриста, и увидим: явно больше тысячи.

Показательно и то, что из более 700 тыс. предприятий, учреждений и организаций, зарегистрированных в Украине, правовым обслуживанием охвачено всего 48%. Соответственно, большая часть не получает постоянной правовой помощи. Нетрудно догадаться: пока обходится без такой помощи и подавляющее большинство зарегистрированных в нашем государстве субъектов предпринимательской деятельности, их около 4 млн.. Смею предположить, что в не меньшей степени, чем зарегистрированные участники хозяйственного оборота, нуждается в юридическом сопровождении и теневая экономическая деятельность, масштабы которой сопоставимы или даже превышают легальную.

В то же время если в нашем государстве, по приблизительным подсчетам, около полумиллиона чиновников занимаются принуждением к уплате налогов (налоговая инспекция и милиция, контрольно-ревизионные службы, государственное казначейство, соответствующие подразделения СБУ, МВД, оперативный и следственный аппарат, судьи и т.д. и т.п.), то и противостоять им должно адекватное количество тех, кто обеспечивает юридическое обслуживание и защиту налогоплательщиков.

Обратимся еще к одному направлению юридической деятельности. Ежегодно украинцы подают в правоохранительные органы около двух с половиной миллионов заявлений о совершении против них преступлений. По этим заявлениям и с учетом других оснований в течение года возбуждается почти полумиллиона уголовных дел. В скольких случаях возникает потребность в знаниях специалиста в области права, в профессиональной юридической помощи? А чтобы узнать, насколько часто она предоставляется, следует просто пойти в суд, спросить у следователей и убедиться, что в большинстве случаев украинец не может воспользоваться своим правом на юридическую помощь. Преимущественно это объясняют дороговизной юридических услуг. И это действительно так. Но количество предложений на рынке и стоимость соответствующих услуг прямо связаны. Пусть кто-то попробует опровергнуть К.Маркса ( кстати, юриста по образованию) и его предшественников и последователей на поприще экономической теории. Станет больше юристов — подешевеют услуги.

Те же, кто надрывается и заламывает руки, переживая, будто бы в Украине готовят слишком много юристов, на самом деле, сознательно или неосознанно, призывают к росту цен на юридическую помощь. А еще к тому, чтобы нормальное, положительное общественное отношение не смогло реализоваться. Ведь по собственному опыту знаем, что нерешение юридических вопросов ведет к коллапсу целых сфер жизни общества, когда неделями не регистрируются договоры купли-продажи недвижимости или транспортных средств. Конфликты же будут решаться по праву сильного, а произвол в репрессивных органах государства (которые по недоразумению до сих пор называются правоохранительными) не будет иметь границ. Общепризнано, что само присутствие (или отсутствие) защитника-юриста на допросе коренным образом меняет стиль общения с подследственным. Обыск в присутствии адвоката становится полной противоположностью "шмону", который проводится только при специально подобранных понятых.

Приведенные, хотя и крайне приблизительные, подсчеты показывают, что сфера применения юридических знаний у нас еще далеко не исчерпана. Сравнение количества юристов в Украине и в государствах с устойчивой демократией явно не в нашу пользу. В литературе, на электронных ресурсах, в выступлениях на научных конференциях приводятся красноречивые данные. В частности такие: на тысячу граждан в США приходится 34 юриста, в Германии — 17, Японии — 14, а в Украине — 3. В Украине один юрист-практик приходится на 10 тыс. населения, а в США — на 100 человек. Так или иначе, удельный вес юристов среди всех работающих у нас в десятки раз меньше, чем в США или странах Западной Европы.

Относительно самой системы украинского юридического образования. По обыкновению прежде всего указывают на лавиноподобный рост в Украине количества вузов, готовящих юристов. Количество таких учебных заведений и их подразделений увеличилось с пяти в советский период до почти трех сотен (последняя цифра, которую приходилось встречать, — 288). Среди них почти половина (124) — частные. Подавляющее большинство — это юридические факультеты педагогических, технических, сельскохозяйственных вузов. Однако львиная доля лицензионного объема — все же специализированные учебные заведения: две национальные юридические академии, недавно переименованные в университеты, классические университеты, учебные заведения системы МВД. Причем констатируется явная неравномерность распределения лицензионного объема подготовки юристов по регионам: на Север Украины приходится 39% (только в Киеве подготовкой юристов занимаются около 50 учебных заведений), Восток — 27%, Юг — 14, Запад — 11, Центр — 9%. Следует отметить еще и то, что большинство учебных заведений, которые готовят юристов, занимаются этим на начальном уровне (образовательно-квалификационный уровень "младший специалист").

Аналогичные процессы характерны не только для Украины, но и для всех постсоветских государств (в России юристов готовят около 1,5 тыс. заведений), стран, которые когда-то входили в социалистический лагерь, а также США, Китая, Индии, Японии и т.д. Очевидно, это общемировая тенденция, имеющая общие причины (увеличение потребности в юристах) и следствия (снижение качества подготовки специалистов-правоведов).

Есть основания считать, что увеличение количества юридических вузов не вызвало реальной конкуренции между ними, которая неизбежно привела бы к борьбе за абитуриентов, а следовательно и к повышению качества подготовки специалистов. Ведь, с одной стороны, желающих получить юридическую специальность довольно много, и у подавляющего большинства учебных заведений до сих пор не было проблем с набором по направлению "право", а с другой стороны, рынок труда в Украине, как уже отмечалось, не нуждается в качественных специалистах. В условиях коррупции и кумовства достаточно любого диплома для получения любой должности.

Вместе с тем значительное количество новосозданных юридических школ никогда не имело и, утверждаю, до сих пор не имеет надлежащих условий для качественной подготовки специалистов. Потребность в преподавателях юридических дисциплин возросла как никогда. На подготовку квалифицированного доцента — а именно это самое массовое звено педагогов высшей школы определяет уровень работы со студентами — нужно по меньшей мере полтора десятка лет. Сна­чала, при отсутствии доцентов-юристов, преподаванием многих юридических дисциплин занялись переквалифицированные историки, специалисты по научному коммунизму и других общественных, и не только общественных, дисциплин, и даже студенты-старшекурсники. Со временем через такие же поспешно созданные аспирантуры и ученые советы начали выдавать дипломы кандидатов юридических наук. Причем значительную часть новых научных кадров представляют бывшие студенты новых юридических вузов, которым не посчастливилось получить надлежащую профессиональную подготовку. То есть выпускники новоиспеченных вузов стали преподавателями, кандидатами наук, а теперь уже становятся и докторами наук.

Формально сейчас в Украине количество преподавателей с научными степенями и учеными званиями достаточное, и вузы бодро рапортуют об их высоком удельном весе среди преподавателей. Однако современный диплом о научной степени доктора и кандидата наук, аттестат доцента или профессора далеко не всегда свидетельствуют о надлежащей квалификации. Чтобы убедиться в этом, достаточно почитать диссертации и публикации, послушать выступления на конференциях.

Наблюдается устойчивая тенденция оттока лучших выпускников из учебных заведений, то есть они не становятся аспирантами. Нужно смотреть на вещи реально и признать, что ни в ближайшее время, ни в более отдаленной перспективе огромная армия преподавателей вузов достойной зарплатой обеспечена не будет. На это не хватит ресурсов. Да к тому же, откровенно говоря, многие преподаватели не отрабатывают и нынешнюю зарплату.

При этом существует проблема перегрузки преподавателей.

До сих пор в Украине нет стандарта высшего образования по подготовке специалистов направления "право". Во-первых, это ведет к перекосам в учебных планах отдельных вузов и в программах, по которым происходит подготовка по тем или иным дисциплинам. Студентов учат тому, что умеют и знают преподаватели, исходя из возможностей вузов, а не общегосударственных нужд и требований. Особенно наглядно это видно по перечню спецкурсов, которые воссоздают преимущественно темы диссертаций членов кафедры.

Во-вторых, отсутствие стандарта юридического образования ведет к тому, что сам разговор о его качестве становится беспредметным. Ведь нет другого способа определить качество чего-либо, в том числе и приобретенных знаний, как сравнить с эталоном. Нельзя не вспомнить и такой фактор, как отказ от внешнего независимого оценивания по праву или какой-либо другой общественной дисциплине.

Откровенно негативную роль в качестве подготовки юристов играет чрезмерная ориентация на самостоятельную работу, уменьшение количества аудиторных занятий со студентами, которые насаждает МОН. Квинтэссенция юридической деятельности — это мастерство убеждать в своей правоте, выискивание пробелов в позиции оппонента, "игра" на разногласиях в доказательствах и неоднозначностях в нормативно-правовых актах. Юриспруденция, по большому счету, это искусство, а не набор аксиом, которые можно заучить.

Кроме того, в Украине существует дефицит качественных учебников. Хотя в целом их количество огромное. С 1991 года юриспруденция, криминальное право обогатились более семидесятью учебниками. Но действительно ли обогатились? Ведь это преимущественно повторение банальных истин, переписывание других авторов, избитые клише.

Не вызывает сомнения, что немалая "заслуга" в этом бывшего министра образования, считавшего, что каждый претендент на звание доцента должен осчастливить страну своим учебником "с грифом МОН". Поскольку приходилось неоднократно слышать предложения "пробить гриф", его ценность невелика, а цена — сред­некоррупционная по Украине. Истинная же стоимость многих учебников и с грифом, и без него — меньше, чем стоимость бумаги, на которой они напечатаны.

Известно, что атрибутом любого обучения является контроль уровня овладения материалом — оценивание знаний студентов. Испокон веков центральную роль в определении способности юриста применять свои знания и навыки играли устное собеседование с преподавателем, когда происходил анализ конкретной правовой ситуации, и выполнение письменных задач, прежде всего — решение казусов.

В последние годы в сфере юридического образования наблюдается засилье тестовой системы оценивания. Тесты — общепризнанно — способствуют верхоглядству, не учат думать, почти не пригодны для проверки умений и навыков. Они могут быть только одним из средств контроля качества обучения, а не универсальным и единственным.

Во время посещения школы спецагентов Федерального бюро расследований вблизи Вашингтона с удивлением узнал, что пропуск, независимо от причин, всего одного занятия предусматривает прохождение всего многомесячного курса сначала — иначе, считают американские коллеги, невозможно получить качественную подготовку. Но и результаты очевидны: случаи гибели спецагентов ФБР — редкость, невыполнение ими служебной задачи — чрезвычайное происшествие.

Квинтэссенцией проблемы некачественного юридического образования в Украине является, конечно же, коррупция во всех ее проявлениях. И пока это явление не будет укрощено, надеяться на положительные сдвиги не приходится. В мире есть положительные примеры, когда системную коррупцию преодолевали (маленькая Грузия или огромный Китай). И ключевую роль в этом играли именно юридические средства. Хотелось бы дождаться этого и в Украине.