Чумарыська. Первая кровь.
- 29.08.16, 07:13
А не спеть бы мне песню, да о любви?! Видно спеть придётся – душа горит! Спою я о любви запретной, торговой, советской, социалистической.
Началось всё с того, что нас, коренных киевлян во всех памятных поколениях, народная власть решила выгнать из сносимых домов в центре города на заливные луга Троешины. Если я, десятиклассник, догрызал гранит науки в школе, то старший брат уже давно отслужил армию и работал слесарем на заводе. И ему при нашем исходе из города выпало счастье – досталась однокомнатная, пригодная для полового разгула и жизни квартира! Проблема была в мебели, которой у брата вообще не было. Выход он нашёл мужской, суровый и правильный. Сашка в «Доме Мебели» - сорри за тавтологию, на Печерске выбрал из наличествующего в продаже неликвида и приобрёл в рассрочку страшную «Жилую комнату» с романтическим названием «Наталья» -2. Она состояла из желтого дивана, таких же кресел с журнальным столиком, стола со стульями и какой-то жуткой, отдающей казёнщиной парткабинетов, «стенкой». Там же была приобретена миниатюрная кухня «Золушка» и Сашка выдохнул. Со вздохом были проблемы. Рассрочку нужно было гасить, денег на женщин и вино катастрофически не хватало и брат принял решение идти на подработки. Он не заморачивался поиском синекуры и, как правильный советский пролетарий, взял на основном месте работы «отпускную» справку (разрешение на подработку) а затем устроился грузчиком в молочный магазин на уютной и тихой Тургеневской улице.
Улица была прекрасна, как и большинство улиц древнего, укутанного в зелень лип, каштанов да тополей, самого лучшего и красивого города на земле – моего любимого Киева. Тургеневская была застроена бывшими доходными домами позапрошлого века выпуска с кокетливой лепниной, обязательной, выложенной кирпичом датой рождения под крышей, и «сталинскими» послевоенными застройками. Жили там в основном коренные киевляне, но попадались и приезжие, уже осевшие и прижившиеся в Киеве знаменитости. В магазинчик частенько заходили бывший тренер сборной Украины по футболу Михаил Фоменко, жена Валерия Васильевича Лобановского, великолепный чтец – декламатор, Народный Артист Украины Пономаренко, автор замечательных и смешных стихов-юморесок Павло Глазовой и многие другие, имена которых в большинстве стёрлись из моей памяти. Они мирно стояли в вечных утренних и вечерних «привозных» очередях с бидончиками для молока и ничем не выделялись из основной массы уличного народонаселения. Но народная молва знала все и потому нашим национальным любимцам всегда доставалась львиная доза улыбок от обычно хамовато-угрюмых советских продавщиц.
Брат работал неделю с 10 утра до 2х дня, а неделю был ночным принимающим – сгружал привозимый товар с машины. Как великий Казанова Сашка в первый же месяц соблазнил директора магазина, хрупкую, красивую, лишь недавно закончившую торговый, Лилю и потому находился в привелегированном положении. Часть великой любви заведующей зацепила меня по касательной и потому я завел себе приятную традицию. Когда Сашка был на первой смене я бежал со школы на остановку 9го трамвая и за 15 минут прилетал к нему в магазин, где опивался молоком, пожирал заранее прикупленный рогалик с повидлом и объедался сметаной да творогом. Откуда была дармовщина – спросите вы и я отвечу – оттуда!
Как тогда воровали – уму не постижимо. Брат с улыбкой мне рассказывал о местных нравах, а я слушал истории открыв рот. Два раза в день в магазин привозили бидоны с разливной сметаной и молоком. Всё было разной жирности и, соответственно, разной цены. Не красть в стране глобального дефицита не могли, а потому продавщицы бодяжили и молоко и сметану. Те кто побогаче покупали молокопродукты в литровых да поллитровых бутылках запечатанных разноцветными крышечками из фольги, а кто победнее постоянно пополнял торговую мошну. Если вы думаете что в сметану лили кипяток, то глубоко ошибаетесь! Всё было и сложно и просто одновременно. Жирную сметану бодяжили менее жирной, так по цепочке доходили до самой «тощей», а уж её разводили… Думаете водой? Нет!!! Её разводили… нежирным творогом, который с каких-то чертей был в СССР дешевле сметаны! С молоком работала точно та же схема, вот только обезжиренное разводили кипятком. В конце месяца как всегда горел план и Торг давал в магазин дефицит типа полукопчёной колбасы, грудинки, буженины или карбоната. Всё это на прилавок не попадало по определению – растворялось в среде родных, близких и их родных и близких. Часть же оседала в холодильничке Лили. О грядущей ревизии или проверке из ОБХСС (отдела борьбы с хищениями госсобственности) из Торга всегда предупреждали заранее, хотя это было тайной, и тогда директор накрывала у себя в кабинете сказочную поляну из «сэкономленых» продуктов. Директоров садили – был план по посадке работников торговли, но это была лотерея. Брали обычно «безкрышных», самых неопытных или потерявших всякий страх хапуг. Но это всё была присказка – сейчас будет сказочка.
В магазине работали 4 продавщицы, по две неделю через неделю, так вот об одной паре трудящихся женщин я и хочу поведать миру. Есть такие женщины, глядя на которых у мужиков что-то пробуждается, причём исключительно в штанах. И менно такой была героиня моего рассказа. Звали её Валя, но по имени её звали только в лицо. За глаза же чаровницу и прелестницу упоминали исключительно по кличке – Чумарыська. Её она получила как наследство от своей фамилии. Валюшка была очаровательна и являла собой образец украинской красоты. Смазливое личико с несколько грубоватым носом и серыми с поволокой глазами очень гармонировало со стройной, но отнюдь не худой фигуркой. Длинные русые волосы она укладывала в высокую причёску. Грудь 4го размера аппетитно выглядывала из декольте белого халата, длинные, полноватые ножки в туфельках изящно носили верхние надстройки, ну а попа… О ней стоит говорить особо. Пятой точкой Чумарыська просто гипнотизировала падкое на всё нехорошее мужское поголовье. У неё совершенно точно не было в роду чернокожих, но попой Валюшка напоминала знаменитых бразильских танцовщиц самбы. Глядя как при наклоне над бидонами халат обтягивает её деррьер во мне, как и, я уверен, во всех глазевших на это зрелище мужиках, взигрывало ретивое. Хотелось немедленно одичать, превратится в оленя во время случки и набросится на Чумарыську сзади. Усугублял эффект звонкий как колокольчик голос, говоривший милые глупости на чистейшем и красивейшем украинском языке. Ей в ту пору было уже под 30, она была замужем, растила восьмилетнюю дочь и имела страшную, известную всем кроме мужа тайну.
У Валюшки был любовник. Недавно поселившийся в Киеве сельский мачо Толик неизвестно чем покорил любвеобильное женское сердце. Он был невысок, усат, кучеряв, коренаст и работал шофёром на машине которая доставляла молоко покупателям. Изредка бывший селянин приезжал в магазин на обеденный перерыв, парковал машину во дворе, гулким как в бочку голосом вызывал Чумарыську на улицу и они уходили. Заботливая Валюшка заранее знала о визите касатика, брала у своей живущей в квартире через арку подружки ключ и парочка там предавалась грехопадению. Возвращалась прелюбодейка на работу к открытию магазина с видом прекрасно показывающем где она была. Штука в том, что после любовных утех у неё на лице и ушах появлялся неизменный румянец, который не сходил примерно в течении часа после возвращения с разгула. Иногда Толик устраивал сцены ревности к мужу Чумарыськи, обзывал её шалавой, в сердцах хлопал дверью машины и уезжал на базу. Валюшка жестоко страдала, бегала в кабинет директора, звонила на базу и просила свою зазанобу к телефону. Как она каялась слышали все в подсобных помещениях. Мачо по нескольку раз за разговор бросал трубку, Чумарыська перезванивала и умоляла сменить гнев на милость. Вдоволь поиздевавшись над своей наложницей Толик менял гнев на милость и всё продолжалось по-старому.
Вторая продавщица являла с собой полную Чумарыськину противоположность. Старая, некрасивая, толстая тётка по имени Ада была глубоко бальзаковского возраста. Детей у неё не было, а по причине долгой работы в торговле и приобретённой там черноротости не было и мужиков. Она не говорила – она тихо и отчётливо шипела тусклым, лишённым интонации голосом. Даже хамила Ада покупателям всё так же тускло и бесцветно. Она явно завидовала Чумарыськиному успеху у мужиков и не раз крыла её привселюдно, обвиняя в разврате и глупости. Но, тем не менее, Ада всегда подменяла Валюшку в её отделе когда та изредка задерживалась со своим Толиком сверх обеденного лимита.
И вот случилось так, что Толик зачастил. Пять августовских дней вподряд он приезжал в магазин и уводил Валюшку в обед на половые процедуры. Не знаю отчего в парочке любовников взыграли такие страсти, но Чумарыська четыре раза подряд стратила – задержалась в блуде сверх положенного обеденного времени. В субботу грянула катастрофа. Когда Валюшку в шестой раз вподряд увел на заклание её кавалер, Ада побежала в директорский кабинет, благо Лиля была выходная и оставила ей ключи и минут пять о чем-то шипела в трубку, а потом вышла и с мечтательной улыбкой стала обедать. К концу перерыва во дворе перед дверью служебного входа занял позицию невзрачный мужичок, лысоватый, полный и по-советски безвкусно одетый. Мы с братом вышли на свежий воздух и потому события разворачивались на наших глазах. Увидев выходящих из дверей притона любовников мужичок спрятался за магазинным холодильником, подпустил прелюбодеев поближе, а потом, грязно матерясь, выскочил из засады. Толик повёл себя странно. Он вырвал у Чумарыськи свою ладонь и как заяц какими-то дикими прыжками поскакал к машине. Взревел мотор и колхозный мачо был таков оставив свою пассию на поругание и позор. Оказавшийся мужем Чумарыськи мужичок влепил своей неверной жене две пощёчины, гневно с матом отчитал её за недостойное поведение, пообещал разобраться с ней дома и гордо удалился с поля боя. От секса и побоев лицо Чумарыськи стало пунцовым, она горько плача пошла в торговый зал и заступила на вахту.
Мы с братом собрались домой, вышли в торговый зал и увидели, как жестоко страдающая от разоблачения и бегства Толика Валюшка с невидящим взором на автомате отпускает последнего покупателя в очереди, попрощались с ней, а потом попрощались и с Адой. Брат отчего-то надолго задержал свой взгляд на змее и нехорошо улыбнулся. Чумарыська отследила направление Сашкиного луча, и тут у неё в голове таки сцепились пятерёнки-четвереньки. Она верно расшифровала предательскую головоломку, схватила черпак для молока громко и протяжно заорала : «Ах ты ж, змия падлюча»!!! - и побежала в атаку на обидчицу. Ада торговала штучным товаром, а потому не была столь хорошо вооружена. Но она не растерялась, метнулась к двери и взяла в руки швабру. Грянул бой. Два покупателя и мы с братом открыв рот наблюдали за сшибкой кобылиц. По несколько ударов тупыми и твёрдыми предметами друг от друга по голове дамы пропустили и им, видимо, стало больно и обидно. Они сблизились в упор, оружие стало ненужным, воительницы отбросили его за ненадобностью и в бой вступили когти и ноги. Женщины лягались как антилопы, драли друг на дружке причёски и царапали лица.
Когда мы с братом увидели первую кровь, то поняли, что развлекаться боем гладиаторш больше не следует и во избежание смертоубийства разборонили драчуний. Тут подоспели на помощь покупатели и дамы сразу поняли всю неадекватность своего поведения. Горячая директор узнала о случившемся из жалобной книги, куда возмущённая видом боя женщина написала кляузу и лишила своей властью дебоширок премии за месяц.
Брат проработал в магазине ещё полгода. Чумарыська поменялась с продавщицей по кличке Маркиза сменами и продолжила предаваться греху в гнезде разврата но уже строго по будним дням пока муж был на работе. Ада всё так же продолжала хамить и ненавидеть весь мир. А я вынес из этого события свой первый взрослый урок : женщины существа опасные и с ними нужно всегда быть начеку! Думаете мне это помогло? Как бы не так!!! Но не будем сегодня о печальном, это, как говорится в дешёвых рассказах, совсем другая история…
Началось всё с того, что нас, коренных киевлян во всех памятных поколениях, народная власть решила выгнать из сносимых домов в центре города на заливные луга Троешины. Если я, десятиклассник, догрызал гранит науки в школе, то старший брат уже давно отслужил армию и работал слесарем на заводе. И ему при нашем исходе из города выпало счастье – досталась однокомнатная, пригодная для полового разгула и жизни квартира! Проблема была в мебели, которой у брата вообще не было. Выход он нашёл мужской, суровый и правильный. Сашка в «Доме Мебели» - сорри за тавтологию, на Печерске выбрал из наличествующего в продаже неликвида и приобрёл в рассрочку страшную «Жилую комнату» с романтическим названием «Наталья» -2. Она состояла из желтого дивана, таких же кресел с журнальным столиком, стола со стульями и какой-то жуткой, отдающей казёнщиной парткабинетов, «стенкой». Там же была приобретена миниатюрная кухня «Золушка» и Сашка выдохнул. Со вздохом были проблемы. Рассрочку нужно было гасить, денег на женщин и вино катастрофически не хватало и брат принял решение идти на подработки. Он не заморачивался поиском синекуры и, как правильный советский пролетарий, взял на основном месте работы «отпускную» справку (разрешение на подработку) а затем устроился грузчиком в молочный магазин на уютной и тихой Тургеневской улице.
Улица была прекрасна, как и большинство улиц древнего, укутанного в зелень лип, каштанов да тополей, самого лучшего и красивого города на земле – моего любимого Киева. Тургеневская была застроена бывшими доходными домами позапрошлого века выпуска с кокетливой лепниной, обязательной, выложенной кирпичом датой рождения под крышей, и «сталинскими» послевоенными застройками. Жили там в основном коренные киевляне, но попадались и приезжие, уже осевшие и прижившиеся в Киеве знаменитости. В магазинчик частенько заходили бывший тренер сборной Украины по футболу Михаил Фоменко, жена Валерия Васильевича Лобановского, великолепный чтец – декламатор, Народный Артист Украины Пономаренко, автор замечательных и смешных стихов-юморесок Павло Глазовой и многие другие, имена которых в большинстве стёрлись из моей памяти. Они мирно стояли в вечных утренних и вечерних «привозных» очередях с бидончиками для молока и ничем не выделялись из основной массы уличного народонаселения. Но народная молва знала все и потому нашим национальным любимцам всегда доставалась львиная доза улыбок от обычно хамовато-угрюмых советских продавщиц.
Брат работал неделю с 10 утра до 2х дня, а неделю был ночным принимающим – сгружал привозимый товар с машины. Как великий Казанова Сашка в первый же месяц соблазнил директора магазина, хрупкую, красивую, лишь недавно закончившую торговый, Лилю и потому находился в привелегированном положении. Часть великой любви заведующей зацепила меня по касательной и потому я завел себе приятную традицию. Когда Сашка был на первой смене я бежал со школы на остановку 9го трамвая и за 15 минут прилетал к нему в магазин, где опивался молоком, пожирал заранее прикупленный рогалик с повидлом и объедался сметаной да творогом. Откуда была дармовщина – спросите вы и я отвечу – оттуда!
Как тогда воровали – уму не постижимо. Брат с улыбкой мне рассказывал о местных нравах, а я слушал истории открыв рот. Два раза в день в магазин привозили бидоны с разливной сметаной и молоком. Всё было разной жирности и, соответственно, разной цены. Не красть в стране глобального дефицита не могли, а потому продавщицы бодяжили и молоко и сметану. Те кто побогаче покупали молокопродукты в литровых да поллитровых бутылках запечатанных разноцветными крышечками из фольги, а кто победнее постоянно пополнял торговую мошну. Если вы думаете что в сметану лили кипяток, то глубоко ошибаетесь! Всё было и сложно и просто одновременно. Жирную сметану бодяжили менее жирной, так по цепочке доходили до самой «тощей», а уж её разводили… Думаете водой? Нет!!! Её разводили… нежирным творогом, который с каких-то чертей был в СССР дешевле сметаны! С молоком работала точно та же схема, вот только обезжиренное разводили кипятком. В конце месяца как всегда горел план и Торг давал в магазин дефицит типа полукопчёной колбасы, грудинки, буженины или карбоната. Всё это на прилавок не попадало по определению – растворялось в среде родных, близких и их родных и близких. Часть же оседала в холодильничке Лили. О грядущей ревизии или проверке из ОБХСС (отдела борьбы с хищениями госсобственности) из Торга всегда предупреждали заранее, хотя это было тайной, и тогда директор накрывала у себя в кабинете сказочную поляну из «сэкономленых» продуктов. Директоров садили – был план по посадке работников торговли, но это была лотерея. Брали обычно «безкрышных», самых неопытных или потерявших всякий страх хапуг. Но это всё была присказка – сейчас будет сказочка.
В магазине работали 4 продавщицы, по две неделю через неделю, так вот об одной паре трудящихся женщин я и хочу поведать миру. Есть такие женщины, глядя на которых у мужиков что-то пробуждается, причём исключительно в штанах. И менно такой была героиня моего рассказа. Звали её Валя, но по имени её звали только в лицо. За глаза же чаровницу и прелестницу упоминали исключительно по кличке – Чумарыська. Её она получила как наследство от своей фамилии. Валюшка была очаровательна и являла собой образец украинской красоты. Смазливое личико с несколько грубоватым носом и серыми с поволокой глазами очень гармонировало со стройной, но отнюдь не худой фигуркой. Длинные русые волосы она укладывала в высокую причёску. Грудь 4го размера аппетитно выглядывала из декольте белого халата, длинные, полноватые ножки в туфельках изящно носили верхние надстройки, ну а попа… О ней стоит говорить особо. Пятой точкой Чумарыська просто гипнотизировала падкое на всё нехорошее мужское поголовье. У неё совершенно точно не было в роду чернокожих, но попой Валюшка напоминала знаменитых бразильских танцовщиц самбы. Глядя как при наклоне над бидонами халат обтягивает её деррьер во мне, как и, я уверен, во всех глазевших на это зрелище мужиках, взигрывало ретивое. Хотелось немедленно одичать, превратится в оленя во время случки и набросится на Чумарыську сзади. Усугублял эффект звонкий как колокольчик голос, говоривший милые глупости на чистейшем и красивейшем украинском языке. Ей в ту пору было уже под 30, она была замужем, растила восьмилетнюю дочь и имела страшную, известную всем кроме мужа тайну.
У Валюшки был любовник. Недавно поселившийся в Киеве сельский мачо Толик неизвестно чем покорил любвеобильное женское сердце. Он был невысок, усат, кучеряв, коренаст и работал шофёром на машине которая доставляла молоко покупателям. Изредка бывший селянин приезжал в магазин на обеденный перерыв, парковал машину во дворе, гулким как в бочку голосом вызывал Чумарыську на улицу и они уходили. Заботливая Валюшка заранее знала о визите касатика, брала у своей живущей в квартире через арку подружки ключ и парочка там предавалась грехопадению. Возвращалась прелюбодейка на работу к открытию магазина с видом прекрасно показывающем где она была. Штука в том, что после любовных утех у неё на лице и ушах появлялся неизменный румянец, который не сходил примерно в течении часа после возвращения с разгула. Иногда Толик устраивал сцены ревности к мужу Чумарыськи, обзывал её шалавой, в сердцах хлопал дверью машины и уезжал на базу. Валюшка жестоко страдала, бегала в кабинет директора, звонила на базу и просила свою зазанобу к телефону. Как она каялась слышали все в подсобных помещениях. Мачо по нескольку раз за разговор бросал трубку, Чумарыська перезванивала и умоляла сменить гнев на милость. Вдоволь поиздевавшись над своей наложницей Толик менял гнев на милость и всё продолжалось по-старому.
Вторая продавщица являла с собой полную Чумарыськину противоположность. Старая, некрасивая, толстая тётка по имени Ада была глубоко бальзаковского возраста. Детей у неё не было, а по причине долгой работы в торговле и приобретённой там черноротости не было и мужиков. Она не говорила – она тихо и отчётливо шипела тусклым, лишённым интонации голосом. Даже хамила Ада покупателям всё так же тускло и бесцветно. Она явно завидовала Чумарыськиному успеху у мужиков и не раз крыла её привселюдно, обвиняя в разврате и глупости. Но, тем не менее, Ада всегда подменяла Валюшку в её отделе когда та изредка задерживалась со своим Толиком сверх обеденного лимита.
И вот случилось так, что Толик зачастил. Пять августовских дней вподряд он приезжал в магазин и уводил Валюшку в обед на половые процедуры. Не знаю отчего в парочке любовников взыграли такие страсти, но Чумарыська четыре раза подряд стратила – задержалась в блуде сверх положенного обеденного времени. В субботу грянула катастрофа. Когда Валюшку в шестой раз вподряд увел на заклание её кавалер, Ада побежала в директорский кабинет, благо Лиля была выходная и оставила ей ключи и минут пять о чем-то шипела в трубку, а потом вышла и с мечтательной улыбкой стала обедать. К концу перерыва во дворе перед дверью служебного входа занял позицию невзрачный мужичок, лысоватый, полный и по-советски безвкусно одетый. Мы с братом вышли на свежий воздух и потому события разворачивались на наших глазах. Увидев выходящих из дверей притона любовников мужичок спрятался за магазинным холодильником, подпустил прелюбодеев поближе, а потом, грязно матерясь, выскочил из засады. Толик повёл себя странно. Он вырвал у Чумарыськи свою ладонь и как заяц какими-то дикими прыжками поскакал к машине. Взревел мотор и колхозный мачо был таков оставив свою пассию на поругание и позор. Оказавшийся мужем Чумарыськи мужичок влепил своей неверной жене две пощёчины, гневно с матом отчитал её за недостойное поведение, пообещал разобраться с ней дома и гордо удалился с поля боя. От секса и побоев лицо Чумарыськи стало пунцовым, она горько плача пошла в торговый зал и заступила на вахту.
Мы с братом собрались домой, вышли в торговый зал и увидели, как жестоко страдающая от разоблачения и бегства Толика Валюшка с невидящим взором на автомате отпускает последнего покупателя в очереди, попрощались с ней, а потом попрощались и с Адой. Брат отчего-то надолго задержал свой взгляд на змее и нехорошо улыбнулся. Чумарыська отследила направление Сашкиного луча, и тут у неё в голове таки сцепились пятерёнки-четвереньки. Она верно расшифровала предательскую головоломку, схватила черпак для молока громко и протяжно заорала : «Ах ты ж, змия падлюча»!!! - и побежала в атаку на обидчицу. Ада торговала штучным товаром, а потому не была столь хорошо вооружена. Но она не растерялась, метнулась к двери и взяла в руки швабру. Грянул бой. Два покупателя и мы с братом открыв рот наблюдали за сшибкой кобылиц. По несколько ударов тупыми и твёрдыми предметами друг от друга по голове дамы пропустили и им, видимо, стало больно и обидно. Они сблизились в упор, оружие стало ненужным, воительницы отбросили его за ненадобностью и в бой вступили когти и ноги. Женщины лягались как антилопы, драли друг на дружке причёски и царапали лица.
Когда мы с братом увидели первую кровь, то поняли, что развлекаться боем гладиаторш больше не следует и во избежание смертоубийства разборонили драчуний. Тут подоспели на помощь покупатели и дамы сразу поняли всю неадекватность своего поведения. Горячая директор узнала о случившемся из жалобной книги, куда возмущённая видом боя женщина написала кляузу и лишила своей властью дебоширок премии за месяц.
Брат проработал в магазине ещё полгода. Чумарыська поменялась с продавщицей по кличке Маркиза сменами и продолжила предаваться греху в гнезде разврата но уже строго по будним дням пока муж был на работе. Ада всё так же продолжала хамить и ненавидеть весь мир. А я вынес из этого события свой первый взрослый урок : женщины существа опасные и с ними нужно всегда быть начеку! Думаете мне это помогло? Как бы не так!!! Но не будем сегодня о печальном, это, как говорится в дешёвых рассказах, совсем другая история…
Ну ладно, раз я признан виновным, тогда уж буду каяться до кучи - это ведь я однажды судьбу Украины повернул. Не верите? Судите сами!