Я был тарпаном (с)
- 12.10.14, 02:56
Я был тарпаном. Нас был целый табун,
- У послушной скотины сена полные закрома, но ноги ее опутаны толстой веревкой.
И, вместо ответа, Белогрив отрывал от земли свои ноги и уносился в степь, увлекая нас за собой.
Все-таки когда-то я был тарпаном!
и мы неслись по степи, перемахивая через холмы и овраги.
Земля пролетала у нас под ногами, и мы были свободны от нее, от земли, и от неба, стынущего над головой, и от скучного долга
возвращаться домой, на конюшню.
У нас не было дома, у нас ничего не было, чем стоило дорожить на земле.
Мы неслись между степью и солнцем, испепеляющими друг друга вечным жаром любви, а может быть, ненависти.
Мы неслись между степью и солнцем, испепеляющими друг друга вечным жаром любви, а может быть, ненависти.
Мы неслись между двумя огнями, как стрела, пущенная нам вслед, или пуля, летящая нам навстречу.
И на закате, когда, изнемогая, солнце и степь склонялись друг к другу, мы одни не чувствовали усталости.
Мы ничего общего не имели с мустангами, с этими в прошлом домашними лошадьми, которые отказались ходить в узде, но не смогли отказаться от многих старых привычек.
Мы никогда не были домашними.
Мы всегда презирали узду, даже если она была из чистого золота.
Мой друг Белогрив, который лучше меня разбирался в жизни, не раз говорил:
- У послушной скотины сена полные закрома, но ноги ее опутаны толстой веревкой.
Желудок у нас один, а ног вон сколько, о чем же мы должны больше думать?
И, вместо ответа, Белогрив отрывал от земли свои ноги и уносился в степь, увлекая нас за собой.
Белогрив был самым лучшим из нас. Это понимали все, особенно Рыжая Кобылица.
Сейчас даже странно об этом вспоминать.
Белогрива давно нет, и давно нет Рыжей Кобылицы, и из всех тарпанов остался только я, да и то этому никто не поверит.
"Тарпан? - спросят. - А что это такое - тарпан?"
Но я был тарпаном!
И Рыжая Кобылица - это не выдумка, потому что мы ее любили все, все до одного - до того одного, которого она любила.
И, конечно, это был Белогрив.
И, конечно, это был Белогрив.
Та ночь застала нас посреди степи, и мы жались друг к другу, стараясь укрыться от зябкого ветра. И тут я увидел, как Рыжая Кобылица подошла к Белогриву и положила ему на спину свою красивую голову.
- Холодно? - спросил Белогрив.
- Нет, - она сказала и закрыла глаза.
- Устала? - спросил Белогрив.
- Нет, - сказала Рыжая Кобылица.
- Нет, - она сказала и закрыла глаза.
- Устала? - спросил Белогрив.
- Нет, - сказала Рыжая Кобылица.
И вот Белогрив, который так хорошо разбирался в жизни, на этот раз стал в тупик.
- Тогда я не понимаю... - сказал он и замолчал.
- Тогда я не понимаю... - сказал он и замолчал.
Рыжая Кобылица не отходила от него, и голова ее была у него на спине, и глаза ее были закрыты.
Мы все, сколько нас было в табуне, смотрели на них, но никто не решился им помешать.
- А если я не могу без тебя... - сказала Рыжая Кобылица.
- Глупости, - сказал Белогрив. - Ты просто устала.
- Но ты меня любишь?
- Нет. Все это глупости.
- Глупости, - сказал Белогрив. - Ты просто устала.
- Но ты меня любишь?
- Нет. Все это глупости.
Подумать только, что их давно уже нет - ни Белогрива, ни Рыжей Кобылицы. И какое имеет значение, кто кого любил, если их давно уже нет, если от них ничего не осталось?
Но тогда это имело значение.
Тогда Рыжая Кобылица сняла голову с его спины и побрела прочь.
Она уходила в степь, а мы смотрели ей вслед, и никто не окликнул ее, никто не пошел за нею.
Мы смотрели ей вслед и не сразу заметили, что за нею движутся какие-то тени. Они двигались с разных сторон, постепенно смыкаясь вокруг нее.
Мы смотрели ей вслед и не сразу заметили, что за нею движутся какие-то тени. Они двигались с разных сторон, постепенно смыкаясь вокруг нее.
- Волки! - крикнул кто-то из нас, но никто не двинулся с места. Мы смотрели на нее, и сердца наши обливались кровью, потому что все мы ее любили.
Все,
кроме одного.
И вдруг он, этот один, сорвался с места и поскакал по степи.
Он бежал так, как умел бежать только он - почти не касаясь земли, распластавши на ветру белую гриву.
Там он и погиб - рядом с нею, с той, которую не любил.
- Ты меня любишь?
- Нет. Все это глупости.
Не знаю, быть может, с тех пор нами овладел страх, и нас все чаще настигали пули и стрелы.
Мы уже не летели над землей, а прижимались к ней, выбирая места пониже, чтобы не так бросаться в глаза.
Но нас все равно находили и все равно убивали.
А потом я остался один...
Но я был, был тарпаном!
Я не знал ни этой конюшни, ни этой телеги, я скакал между степью и солнцем, раскаляясь от зноя и бега и видя впереди только степь...
И Белогрив - это вовсе не выдумка, и Рыжая Кобылица - не выдумка,
и все мы, сколько нас было,
не выдумка,
не выдумка!
Все-таки когда-то я был тарпаном!
Феликс Кривин. 1966г
5
Коментарі
Гість: paleogod
112.10.14, 06:19
а десь там на плесi Синьовир божественний бродить тапiр...
ПТН-ПНХх2
212.10.14, 08:04
А всему виной - травка
tamagochi
312.10.14, 08:08Відповідь на 1 від Гість: paleogod
А хто это Тарпан?
HOT_TABych
412.10.14, 08:29Відповідь на 3 від tamagochi
Дикая лошадка, низкорослая лохматушка. Такая же как лошадка Пржевальского.
tamagochi
512.10.14, 08:40Відповідь на 4 від HOT_TABych
Хорошо, что не Пумба бородавочник.
Гість: paleogod
612.10.14, 08:46Відповідь на 3 від tamagochi
фамилия предка лошади
tamagochi
712.10.14, 08:48Відповідь на 6 від Гість: paleogod
Заметку можно было назвать...Конь с яйцами.
Гість: paleogod
812.10.14, 08:54Відповідь на 7 від tamagochi
видала коней без ииц?
tamagochi
912.10.14, 08:56Відповідь на 8 від Гість: paleogod
То - кобылы.
Гість: paleogod
1012.10.14, 08:58Відповідь на 3 від tamagochi
заметко совсем не об омлете с мелко порубанной кониной под хеннеси