Four minute warning
- 26.05.10, 10:38
Дороти была обычной девочкой. Да, мало чем отличалась от других. В
сущности, вообще ни чем. Училась в третьем классе, посещала все уроки,
иногда болела простудой, любила скакалку, хула-хуп, хлопья с молоком и
вареньем, молочные коктейли. Обычная английская девочка, как тысячи
тысяч других таких же. Конечно, когда Дороти ходила в школу и ела
хлопья, она все-таки более отличалась от своих сверстниц, чем сейчас.
Тогда у нее была своя внешность, были свои друзья, своя комната, свои
мама с папой, свои обиды, любовь, возможно. Свое лицо.
Всего секунду назад.
Сейчас же она действительно ни чем не отличается от других 9-летних
девочек. По правде говоря, теперь она похожа на все 50 с половиной
миллионов других англичан (плюс несколько сотен тысяч туристов, и еще
несколько миллионов эмигрантов), на всех сразу и каждого в отдельности.
Да, точь-в-точь как все англичане. Как все английские собаки, кошки,
птицы, мосты, тротуары, дома, автомобили, киоски, электропровода,
канализационные системы, и все прочее, что можно представить,
задумываясь об Англии. Теперь Дороти как вся чертова Англия. Спросите –
шутка ли? Да кто ж знал, что на наши головы упадет эта чертова ядерная
бомба!
Нет, мы знали, конечно. Знали ровно 4 минуты.
Мы были в полной уверенности, что к нам летит ядерная бомба ровно
столько, сколько она к нам летела. Ни на секунду раньше. Русские
подбросили ее нам так неожиданно и непринужденно, как маленькие хулиганы
кидают петарду в собак! Вот она лежит, мирно лижет у себя под хвостом,
прищуривает глаза от удовольствия. И вдруг – бах – под этим самым
хвостом у нее оказывается маленький снаряд, а фитилек уже почти догорел.
Бедная псина успевает только испугаться!
Вот и мы успели только испугаться. По-моему, даже президент не выступил
на телевидении с официальным поздравлением: «К нам летит ядерная
бомба!». Он, видать, поскакал со своей семьей к личному самолету – по
улице ехал эскорт из черных машин. Да куда только успеешь за 4 минуты…
На тот свет разве.
Спросите – зачем, дурак, к самолету поскакал, а не в бомбоубежище? Да в
том и дело, что не самый-то он и дурак. Думаете, бомбоубежище спасет? Мы
как раз думали, что спасает. И кто оказался большим дураком? Тот, кто
из последних сил пытался скрыться от смерти, или бараны, которые сами
улеглись в могилы?
Забавный вопрос.
Если бы ни бомба, я до сих пор задавался бы вопросом: зачем вообще была
нужна эта противоядерная программа «4-минутная опасность»?!
Люди встретили смерть пестро, в совершенно разных, иногда даже забавных
позах и положениях. Кто-то бежал, сломя голову, к бомбоубежищу, эти
толпы неслись по улицам Лондона единым массивным потоком. Будто черная и
очень грязная, наполненная мусором, река вышла из берегов и пошла по
городским каналам. Они мчались под жуткий вой сирены и крики сектантов,
которые вещали в свои рупоры о том, что конец света пришел, всем нам
пора покаяться, ведь судный день – вот он, собственно, уже.
Бог загребет нас всех одной ладонью, а другой прихлопнет, аплодируя
самому себе. Это в лучшем случае. Это если он не в туалете и для нас у
него не найдется более практичного применения.
Кто-то сидел на толчке, читал газету. Кто-то ссорился со своим супругом,
супругой. Кто-то передавал рюкзак и коробочку с обедом своему ребенку.
Кто-то тужился на родильном столе, держа за руку мужа, в ожидании того,
кто скоро появится на свет, потом пойдет в школу, потом в колледж,
академию, найдет свою любовь, закрепит ее узами брака и нарожает им
внуков.
Кто-то так пылко занимался любовью, что не слышал ни сирен, ни криков.
Вспотевшие, тяжело дышащие, стонущие, в последней из многочисленных поз,
они завершили свой танец, обильно изливаясь соками в безудержном
оргазме, в тот самый момент, когда на Англию обрушилась ядерная бомба.
Возможно, им повезло больше всех! Такой оргазм может быть лишь раз в
жизни, и только подытоживая ее. Такой всеобъемлющий, всепоглощающий
оргазм, возможно, до них испытывали только японцы. Милые маленькие
Японцы, которые жили в Хиросиме. Да и там счастливчиков наверняка было
немного.
Самые находчивые сорвиголовы отнеслись к последним 4 минутам своей
жизни, как ко времени исполнения желаний. Пара хиппи откровенно
трахалась прямо на Трафальгарской площади. Она была на четвереньках, а
он, кажется, засунул свой член ей в задницу, и бил в нее, как отбойный
молоток. Она вопила, но ей, видно, нравилось. Рядом с выпученными
глазами стоял солидный человек в оптических очках, в костюме, при
галстуке. Лет сорока, наверное. Из расстегнутой ширинки торчал его
прибор. Не самый большой, кстати. Мужчина мастурбировал на трахающихся
(действительно по-собачьи) хиппи. Потом к смелой паре подбежал третий.
Благо дело, у «сестры милосердия» обнаружились и другие, не менее
интересные, чем задница, места, с готовностью принимающие страждущих.
Молодой человек, на вид студент, выбежал из дому с бензопилой, и на бегу
в бомбоубежище устроил настоящую «техасскую резню»! С диким смехом он
размахивал своим оружием, и быстро движущееся лезвие не щадило никого.
Кусочки людей – детей, совсем детей, отцов, бабушек, разлетались как
кусочки масла. Он нарезал человек 30 и уже захлебывался кровью, когда
кто-то воткнул ему в затылок альпеншток. Тоже, кстати, на ходу.
Молодая пара, поняв, видимо, что в этой реке людей им уже не добраться
до бомбоубежища, просто тихо, скромно целовалась на мосту. Маленькая Она
чуть привстала на носочки, чтобы дотянуться до его губ. Он аккуратно
обнимал ее одной рукой за талию, другую запустил в пышные каштановые
волосы. Ее руки обвились вокруг его шеи. Они как статуи целомудренности и
чистоты в свинарнике.
50-летний старик и мужчина лет 30 выхватили из толпы двух детей, явно из
младших классов. Мальчика и девочку. Они скрылись в переулке. Дети
орали, но кто их услышит? Старику досталась девочка. Мужчины трахали
ангелов жестоко, с азартом, со звериным голодом. До крови. Дети орали,
но кто их услышит?
Была прекрасная погода. Солнце раскрыло свои объятия, и охватило ими
каждую улицу, каждый дом, каждое лицо человеческое. Лишь самые тонкие
веточки зеленых крон деревьев еле-еле покачивались на легком ветру.
Птицы пели о вечной, исцеляющей любви. О бессмертной жизни.
Сколько контрастов, сколько энергии в старой доброй Англии…
Что касается Дороти, она, в момент, когда на старую добрую Англию, как
снег на голову, свалилась ядерная бомба, сидела на качелях. Она
раскачивалась не сильно, чуть-чуть. За хрупкими плечиками портфель. В
нем тетрадки, нетронутый обед. Она качалась, болтала ножками, и напевала
старую английскую считалку: «Ring around the Rosey. A pocket full of
posies. Ashes, Ashes. We all fall down». Ее волосы были аккуратно
собраны в хвостик. Несколько выбившихся из резинки волосков покачивались
на ветру вместе с Дороти. Танцевали над ее высоким лбом. Глаза у нее
смотрели перед собой. Рассеянный взгляд будто устремился в будущее.
Светлое, прекрасное, но все еще странное будущее, которого нет.
Остались секунды.
Те бараны, которые успели влезть в бомбоубежище, затихли. И вот она,
смертельная, душащая, тесная тишина. Она поглощает людей, как черная
дыра. Всеобщее безумие. Тихое помешательство. В вакууме беззвучья
медленно, откуда-то сзади тягуче расползаются тихие всхлипы. Это плачет
маленький мужчина. Он обнял свою мать за талию, а она гладит его по
голове и шепчет: «Тише, тише, все хорошо… хорошо… все хорошо… все, все,
все… все хорошо…». А сама давится слезами - лишь бы не проронить не
звука.
И вот они, напуганные, замерли в том тихом, безумном ожидании, что все
закончится хорошо. Что сирены утихнут, оставив перекатывающийся звон в
ушах. И скоро они, с глупыми улыбками на лицах, дрожащими руками и
ногами, будут разбредаться по домам. А потом за чашечкой чая, или
стаканом спиртного они будут рассказывать друг-другу о том, какую злую
шутку сыграла с ними жизнь. Делиться слухами, что пьяный вояка так
нажрался, что упал лицом на пульт, с которого включается тревожная
сирена. А потом вспоминать это, как один из случаев, когда всего лишь
казалось, что мы на волоске от смерти.
Они и до сих пор боятся выдохнуть в ожидании того, что все кончится
хорошо.
В старой доброй пустынной Англии.
ПС: Все персонажи этого рассказа вымышлены, как и страны, и короткий, но
эффективный конфликт между ними. Любое, ЛЮБОЕ совпадение с реальностью –
печальная случайность, ужасное недоразумение, не понятным образом
проскочившее в мой исключительно фантастический труд.
ППС: При написании рассказа ни одна ядерная бомба не взорвалась. Я
искренне на это надеюсь. Надеюсь, что вообще ни одна бомба не
взорвалась. По крайней мере, я ничего такого не слышал.
26.05.2010
ППС:
This is just a nightmare
Soon I'm going to wake up
Someone's going to bring me around
Running from the bombers
Hiding in the forest
Running through the field
Laying flat on the ground
Just like everybody
Stepping over heads
Running through the underground
This is your warning
Four minute warning
I don't want to hear it
I don't want to know
I just want to run and hide
This is just a nightmare
Soon I'm going to wake up
Someone's going to bring me around
This is a warning
Four minute warning
(thom yorke)
сущности, вообще ни чем. Училась в третьем классе, посещала все уроки,
иногда болела простудой, любила скакалку, хула-хуп, хлопья с молоком и
вареньем, молочные коктейли. Обычная английская девочка, как тысячи
тысяч других таких же. Конечно, когда Дороти ходила в школу и ела
хлопья, она все-таки более отличалась от своих сверстниц, чем сейчас.
Тогда у нее была своя внешность, были свои друзья, своя комната, свои
мама с папой, свои обиды, любовь, возможно. Свое лицо.
Всего секунду назад.
Сейчас же она действительно ни чем не отличается от других 9-летних
девочек. По правде говоря, теперь она похожа на все 50 с половиной
миллионов других англичан (плюс несколько сотен тысяч туристов, и еще
несколько миллионов эмигрантов), на всех сразу и каждого в отдельности.
Да, точь-в-точь как все англичане. Как все английские собаки, кошки,
птицы, мосты, тротуары, дома, автомобили, киоски, электропровода,
канализационные системы, и все прочее, что можно представить,
задумываясь об Англии. Теперь Дороти как вся чертова Англия. Спросите –
шутка ли? Да кто ж знал, что на наши головы упадет эта чертова ядерная
бомба!
Нет, мы знали, конечно. Знали ровно 4 минуты.
Мы были в полной уверенности, что к нам летит ядерная бомба ровно
столько, сколько она к нам летела. Ни на секунду раньше. Русские
подбросили ее нам так неожиданно и непринужденно, как маленькие хулиганы
кидают петарду в собак! Вот она лежит, мирно лижет у себя под хвостом,
прищуривает глаза от удовольствия. И вдруг – бах – под этим самым
хвостом у нее оказывается маленький снаряд, а фитилек уже почти догорел.
Бедная псина успевает только испугаться!
Вот и мы успели только испугаться. По-моему, даже президент не выступил
на телевидении с официальным поздравлением: «К нам летит ядерная
бомба!». Он, видать, поскакал со своей семьей к личному самолету – по
улице ехал эскорт из черных машин. Да куда только успеешь за 4 минуты…
На тот свет разве.
Спросите – зачем, дурак, к самолету поскакал, а не в бомбоубежище? Да в
том и дело, что не самый-то он и дурак. Думаете, бомбоубежище спасет? Мы
как раз думали, что спасает. И кто оказался большим дураком? Тот, кто
из последних сил пытался скрыться от смерти, или бараны, которые сами
улеглись в могилы?
Забавный вопрос.
Если бы ни бомба, я до сих пор задавался бы вопросом: зачем вообще была
нужна эта противоядерная программа «4-минутная опасность»?!
Люди встретили смерть пестро, в совершенно разных, иногда даже забавных
позах и положениях. Кто-то бежал, сломя голову, к бомбоубежищу, эти
толпы неслись по улицам Лондона единым массивным потоком. Будто черная и
очень грязная, наполненная мусором, река вышла из берегов и пошла по
городским каналам. Они мчались под жуткий вой сирены и крики сектантов,
которые вещали в свои рупоры о том, что конец света пришел, всем нам
пора покаяться, ведь судный день – вот он, собственно, уже.
Бог загребет нас всех одной ладонью, а другой прихлопнет, аплодируя
самому себе. Это в лучшем случае. Это если он не в туалете и для нас у
него не найдется более практичного применения.
Кто-то сидел на толчке, читал газету. Кто-то ссорился со своим супругом,
супругой. Кто-то передавал рюкзак и коробочку с обедом своему ребенку.
Кто-то тужился на родильном столе, держа за руку мужа, в ожидании того,
кто скоро появится на свет, потом пойдет в школу, потом в колледж,
академию, найдет свою любовь, закрепит ее узами брака и нарожает им
внуков.
Кто-то так пылко занимался любовью, что не слышал ни сирен, ни криков.
Вспотевшие, тяжело дышащие, стонущие, в последней из многочисленных поз,
они завершили свой танец, обильно изливаясь соками в безудержном
оргазме, в тот самый момент, когда на Англию обрушилась ядерная бомба.
Возможно, им повезло больше всех! Такой оргазм может быть лишь раз в
жизни, и только подытоживая ее. Такой всеобъемлющий, всепоглощающий
оргазм, возможно, до них испытывали только японцы. Милые маленькие
Японцы, которые жили в Хиросиме. Да и там счастливчиков наверняка было
немного.
Самые находчивые сорвиголовы отнеслись к последним 4 минутам своей
жизни, как ко времени исполнения желаний. Пара хиппи откровенно
трахалась прямо на Трафальгарской площади. Она была на четвереньках, а
он, кажется, засунул свой член ей в задницу, и бил в нее, как отбойный
молоток. Она вопила, но ей, видно, нравилось. Рядом с выпученными
глазами стоял солидный человек в оптических очках, в костюме, при
галстуке. Лет сорока, наверное. Из расстегнутой ширинки торчал его
прибор. Не самый большой, кстати. Мужчина мастурбировал на трахающихся
(действительно по-собачьи) хиппи. Потом к смелой паре подбежал третий.
Благо дело, у «сестры милосердия» обнаружились и другие, не менее
интересные, чем задница, места, с готовностью принимающие страждущих.
Молодой человек, на вид студент, выбежал из дому с бензопилой, и на бегу
в бомбоубежище устроил настоящую «техасскую резню»! С диким смехом он
размахивал своим оружием, и быстро движущееся лезвие не щадило никого.
Кусочки людей – детей, совсем детей, отцов, бабушек, разлетались как
кусочки масла. Он нарезал человек 30 и уже захлебывался кровью, когда
кто-то воткнул ему в затылок альпеншток. Тоже, кстати, на ходу.
Молодая пара, поняв, видимо, что в этой реке людей им уже не добраться
до бомбоубежища, просто тихо, скромно целовалась на мосту. Маленькая Она
чуть привстала на носочки, чтобы дотянуться до его губ. Он аккуратно
обнимал ее одной рукой за талию, другую запустил в пышные каштановые
волосы. Ее руки обвились вокруг его шеи. Они как статуи целомудренности и
чистоты в свинарнике.
50-летний старик и мужчина лет 30 выхватили из толпы двух детей, явно из
младших классов. Мальчика и девочку. Они скрылись в переулке. Дети
орали, но кто их услышит? Старику досталась девочка. Мужчины трахали
ангелов жестоко, с азартом, со звериным голодом. До крови. Дети орали,
но кто их услышит?
Была прекрасная погода. Солнце раскрыло свои объятия, и охватило ими
каждую улицу, каждый дом, каждое лицо человеческое. Лишь самые тонкие
веточки зеленых крон деревьев еле-еле покачивались на легком ветру.
Птицы пели о вечной, исцеляющей любви. О бессмертной жизни.
Сколько контрастов, сколько энергии в старой доброй Англии…
Что касается Дороти, она, в момент, когда на старую добрую Англию, как
снег на голову, свалилась ядерная бомба, сидела на качелях. Она
раскачивалась не сильно, чуть-чуть. За хрупкими плечиками портфель. В
нем тетрадки, нетронутый обед. Она качалась, болтала ножками, и напевала
старую английскую считалку: «Ring around the Rosey. A pocket full of
posies. Ashes, Ashes. We all fall down». Ее волосы были аккуратно
собраны в хвостик. Несколько выбившихся из резинки волосков покачивались
на ветру вместе с Дороти. Танцевали над ее высоким лбом. Глаза у нее
смотрели перед собой. Рассеянный взгляд будто устремился в будущее.
Светлое, прекрасное, но все еще странное будущее, которого нет.
Остались секунды.
Те бараны, которые успели влезть в бомбоубежище, затихли. И вот она,
смертельная, душащая, тесная тишина. Она поглощает людей, как черная
дыра. Всеобщее безумие. Тихое помешательство. В вакууме беззвучья
медленно, откуда-то сзади тягуче расползаются тихие всхлипы. Это плачет
маленький мужчина. Он обнял свою мать за талию, а она гладит его по
голове и шепчет: «Тише, тише, все хорошо… хорошо… все хорошо… все, все,
все… все хорошо…». А сама давится слезами - лишь бы не проронить не
звука.
И вот они, напуганные, замерли в том тихом, безумном ожидании, что все
закончится хорошо. Что сирены утихнут, оставив перекатывающийся звон в
ушах. И скоро они, с глупыми улыбками на лицах, дрожащими руками и
ногами, будут разбредаться по домам. А потом за чашечкой чая, или
стаканом спиртного они будут рассказывать друг-другу о том, какую злую
шутку сыграла с ними жизнь. Делиться слухами, что пьяный вояка так
нажрался, что упал лицом на пульт, с которого включается тревожная
сирена. А потом вспоминать это, как один из случаев, когда всего лишь
казалось, что мы на волоске от смерти.
Они и до сих пор боятся выдохнуть в ожидании того, что все кончится
хорошо.
В старой доброй пустынной Англии.
ПС: Все персонажи этого рассказа вымышлены, как и страны, и короткий, но
эффективный конфликт между ними. Любое, ЛЮБОЕ совпадение с реальностью –
печальная случайность, ужасное недоразумение, не понятным образом
проскочившее в мой исключительно фантастический труд.
ППС: При написании рассказа ни одна ядерная бомба не взорвалась. Я
искренне на это надеюсь. Надеюсь, что вообще ни одна бомба не
взорвалась. По крайней мере, я ничего такого не слышал.
26.05.2010
ППС:
This is just a nightmare
Soon I'm going to wake up
Someone's going to bring me around
Running from the bombers
Hiding in the forest
Running through the field
Laying flat on the ground
Just like everybody
Stepping over heads
Running through the underground
This is your warning
Four minute warning
I don't want to hear it
I don't want to know
I just want to run and hide
This is just a nightmare
Soon I'm going to wake up
Someone's going to bring me around
This is a warning
Four minute warning
(thom yorke)
5
Коментарі
Гість: Garet
126.05.10, 11:07
когда нам в лицо смотрит смерть - социум рушиться, и мы начинаем исполнять самые сокровенные свои желания, о которых сами иногда и не догадывались....
Delta357
226.05.10, 12:17
смогла выдохнуть наканецта.
бомбы - освобождают, надо же. не задумывалась раньше.
так много можно успеть за 4 минуты...
Delta357
326.05.10, 12:19
самый последний ППС придется читать в переводчике.
Тринити
427.05.10, 01:08
"Кусочки людей – детей, совсем детей, отцов, бабушек, разлетались как кусочки масла".
ты ничего не сказал о музыкантах - какое последнее желание исполнили бы они?
Killingmonkey
527.05.10, 11:39Відповідь на 4 від Тринити
если вы вдумаетесь в свой вопрос, поймете его нелогичность. а может он и был музыкантом?
Тринити
627.05.10, 11:50Відповідь на 5 від Killingmonkey
В данном случае слово "исполнили" нужно трактовать в контексте муз. деятельности)) Вот что бы они исполнили на муз. инструменте?
Ведь целомудренное прощание с миром не ограничивается прощанием исключительно с людьми.
Но это так, мои околораздумины)
Killingmonkey
727.05.10, 12:01Відповідь на 6 від Тринити
мне, как музыканту, кажется, что я бы не схватился бы за инструмент перед смертью. разве что, может быть очень одинокий музыкант, музыкант без желаний, такой музыкант, который уже давно умер. Как говорил Воннегут - тот, у кого роман уже давно закончился, и вся его оставшаяся жизнь - сплошной эпилог,
Тринити
827.05.10, 12:56Відповідь на 7 від Killingmonkey
А ты действительно музыкант? На чём играешь?
Killingmonkey
927.05.10, 13:14Відповідь на 8 від Тринити
на нервах.
я пою. немного играю на гитаре, немного на фортепиано. так, исключительно для аккомпанемента и общего развития,
Тринити
1027.05.10, 13:22Відповідь на 9 від Killingmonkey
Ах, так ты вокалист! Тенор, баритон, бас?
Учитывая страсть вокалистов везде и всегда пробовать акустику, ты бы точно не удержался - спел бы что-нибудь перед смертушкой)))