- Знаете, - говорил он, - знаете, что убивает людей?
- Нет, - говорили, улыбаясь, друзья.
- Нет, не пришельцы из космоса, не метеориты или вирусы, не катастрофы и даже не гангстеры, знаете, - говорил он, - знаете, что уничтожает людей?
- Нет, - повторяли лица вокруг.
- Скука, - говорил он, - скука…
Звонок 1.
Что заставляет нас делать это? Воспоминания, совесть, может просто сентиментальность? Трудно сказать, трудно решить для себя даже когда ты уже это делаешь. Трудно понять, даже когда трубка уже в руке и номер набран, и все что разделяет нас, нашу жизнь на момент «сейчас» и «потом», на мгновения «до» и «после» - это лишь несколько протяжных гудков.
- Алло… - сказал он тихо в трубку.
- Да? – ответил удивленный мужской голос.
- Привет, - в том же тоне продолжил он.
- Здоров, - в голосе было слышно непонимание.
- Это я, - поняв к чему, идет разговор, сказал он, - Андрей.
- А-а-а-а! – протянули с того конца. Голос значительно повеселел, но его веселость была такой же естественной, как вкус Кока-колы, - Андрюха! Как дела то?
- Да нормально, - убедительно врал он, - а ты как?
- Да все хорошо, - так же убедительно соврали в ответ. И не потому, что сейчас ему было плохо, а просто потому, что «все» хорошо быть не может. А у кого-то, «все», не может быть даже нормально. Но ведь никто не признается, только если случится что-то, настолько ужасное, настолько плачевно отчаянное, настолько мерзопакостное, что кому-то захочется, что бы его пожалели.
- Слушай, Илья, я чего вообще звоню то, у тебя телефона Лены случаем, нет? – самый неприятный момент разговора, когда всплывает истинная причина звонка.
- А-а-а-а… Лены? – переспрашивает Илья, хотя прекрасно слышал все в первый раз. Теперь в голосе немного обиды, возможно разочарования, однако откуда? Они не созванивались шесть лет и, если бы это не произошло сейчас, и ему не позвонили бы, он бы тоже не позвонил еще шесть, а может и десять, а может и никогда.
- Да, Лены, - подтверждает он, прекрасно зная, что его услышали в первый раз, а теперь еще и обиделись, но уже все равно. Уже очень давно все равно… уж лет шесть как.
- Смольной? – спрашивает голос, прекрасно зная, что других общих знакомых Лен у них никогда не было.
- Смольной, - подтверждает он, не понимая, зачем вообще был этот вопрос.
- Я щас поищу, - говорит голос, - где-то был. Теперь в голосе растерянность от самих слов «где-то».
- Хорошо, я подожду, - отвечает он. С того конца слышно шуршание бумаги. «Просто ищи, - проноситься у него в голове, - ищи и ничего не спрашивай»
- Так как ты там вообще? – интересуется голос, не переставая шуршать.
- Да нормально, - «Черт, начинается»
- Не женился еще? – продолжает голос.
- Нет, – теперь придется спросить в ответ, - А ты?
- Да…, - голос замолкает на пару секунд, и шуршание прекращается, - два с половиной года как уже.
- Ясно, - конечно же, голос считал, прошло не так много времени, что бы считать, но он считал. Первый признак того, что брак ему уже наскучил и, теперь, нет смысла отмерять точно, когда это началось.
- А чего ж ты все никак не соберешься? – оживляется голос.
- Да все как-то не складывается, - монотонно отвечает он.
- А девушка, то есть? – не отстает голос.
- Нет, - в голосе резкость, он просто хочет получить телефон и положить трубку.
- Хм… ладно, - «Вот чудак» - думают на той стороне,
- Да… - у него начинают потеть руки.
- Эм-м-м, ага! – голос снова приобретает былую наигранную веселость, - нашел! Записываешь?
- Да, - конечно он записывает.
- Пиши ***-**-**, - диктует голос.
- Ага, спасибо, - его начинает злить этот бессмысленный, по его мнению, разговор.
- Слушай, - спрашивает неуверенно голос, - может, как-то соберем «наших» да встретимся?
- Может быть, - отвечает он, прекрасно понимая, что никаких «наших» уже не осталось, - просто щас времени нет, работы много.
- Да, понимаю, - говорит голос с наигранной досадой. Ибо ему даже страшно представить, что было бы, если бы он согласился, - ну ладно тогда, ты звони, если что, не теряйся там.
- Да, конечно, - говорит он почти уверенно, - давай.
- Удачи.
- Пока.
Короткие гудки… Голос, он всего лишь бесплотный, искаженный и почти забытый голос в старом телефонном аппарате. Вот все, что осталось от человека, которого он когда-то знал, иногда боялся, иногда ненавидел, может быть, даже уважал, а теперь…. Теперь это лишь голос.
Переписка.
Жужжат вентиляторы на процессоре и видеокарте, играет музыка. Это рабочий день. Теперь каждый рабочий день одинаков. Единственное чем рабочий день отличается от выходного – это музыка, ее жанр, громкость. Он не пользуется радио и музыкальным центром. Он вообще не понимает, зачем они стоят в квартире. Их надо бы выкинуть, но если он за это возьмется, в квартире окажется слишком много вещей на выброс. Потому заниматься этим лень. Жужжат вентиляторы, играет музыка. Он не пользуется ни радио, ни музыкальным центром, поэтому музыка играет только тогда, когда жужжат вентиляторы. Открывается окно ICQ:
Ему пишут: Привет! J Меня зовут Надин, давай знакомится!
И он пишет: Иди на хуй.
Не со зла, не от противности натуры, просто криво улыбается и пишет, потом заносит контакт в список игнорируемых. Все так делают, или делали хотя бы раз в жизни. Это верный способ избежать нежелательного общения, а те, кто так не делают, еще не осознали, как сильно заедает тоска и такое, на первый взгляд, новое общение только способствует этому. Не хочешь разочаровываться в людях, не общайся с ними. Но помни их воспоминания о тебе, главное свидетельство для мира о твоем существовании. Что же делать? Ограничивать круг общения и периодически напоминать ему, что ты есть. Так он думает. Так он живет.
Ему пишут: Утро. Туман. Сидит одинокий рыбак на берегу реки. Тишина. Вдруг где-то далеко раздается: "Пошел на х*й.". Рыбак в непонятках, что за ерунда такая, но вроде больше ничего не слышно. Вдруг уже ближе снова раздается: "Пошел на х*й!" Мужик вообще ничего не понимает... Тут из тумана медленно выплывает лодка. Приближается, и рыбак замечает, что в лодке сидит мужик и гребет ЛОЖКАМИ. Улыбнулся рыбак и говорит:
- Ты бы ещё вилками греб!
- ПОШЕЛ НА Х*Й!!!!!!!! )))))))))
И он пишет: Зачет))))))
Ему не смешно. Просто пишет, что ему весело. Все так делают, или делали хотя раз в жизни. Старый друг, шлет бородатые анекдоты. Грустно, но не из-за самого факта, а из-за того, что вспоминаются времена, когда эти анекдоты были без бороды…. Как и он. Это была молодость, беззаботная и далекая как Новая Зеландия, распечатанный плакат с видами которой висит у него на стене. Ему пишут:
Doremon: Ага, а тебя Андрей, ищу с утра! Где пропал, почему трубку не берешь???
Amenis: В смысле, Толь?
Doremon: Я тебе звонил!
Amenis: Серьезно? – глупый вопрос, конечно, он звонил иначе, как бы он знал?
Doremon: Ну да, сегодня утром, часов в 9.
Amenis: А-а-а-а, - конечно звонил, тот самый звонок, что он пропустил пока ходил в туалет и уже успел забыть о нем, - Я курил на балконе, не слышал, - да, конечно, ведь так стыдно признаться в том, что делают все на этой планете, не правда ли?
Doremon: Короче слушай, мне Игорь Владимирович звонил, ему отчет надо за эту неделю, ты его хоть закончил???
Amenis: Да, сейчас доделаю, а что так срочно? – конечно, срочно, сегодня же пятница.
Doremon: Ну блин, конечно, сегодня же пятница!
Amenis: Я так и думал.
Doremon: Не сомневаюсь, - пауза, - ладно, ты как вообще?
Amenis: Нормально. А ты там что?
Doremon: Да я пока в офисе, щас жду Алёну и тулим в центр, там забираем Саню и на пиво, ты не хош подъехать???
Amenis: Ну, можно было бы.
Doremon: Ну думай быстрей, ты отчет за 2 часа составишь? Мы раньше не соберемся???
Amenis: Думаю да, где встречаемся?
Doremon: Возле выхода с метро, рядом с нашим складом, со стороны МакДональдса.
Amenis: Надеюсь хоть заходить туда не будем?
Doremon: Та ну нах)))
Amenis: Тогда ок, через часа 2-2,5 буду там, наберу тебя.
Doremon: Ок, бб.
Amenis: До встречи.
Разговор 1.
Тихий бар. Холодное пиво. Они разговаривают. Алена молчит. Каждый второй работник офиса мечтает ее трахнуть. Может поэтому она и молчит. Он и Толя курят. Это разговор ни о чем и обо всем на свете, это те моменты, когда забываешь, кто ты, а еще немного пива и забудешь с кем.
- И я те говорю, если бы я был джедаем… - громко вещал Толя.
- Да никогда бы ты не был джедаем, ты был бы приемником Дарта Вейдера!- перечит ему Саша.
- Это еще, почему же?
- Да потому, что на твою рожу без кастрюли на ней смареть не возможно!
Все смеются. Искренне. Это сейчас редкость.
- Га-га-га, - перекривляет компанию Толя.
- Не, не так, - не унимается Саша, делает глубокий вдох, прикрыв руками рот и нос, а затем медленно – Га…га…га!
- Да, представляю, - заходясь хохотом, говорит Толя, - Люк, я твой отец Бу- га-га…
Все смеются. Искренне. Он молчит. Он смотрит на Алену. Он «каждый второй работник офиса»
- Слушай Андрюх, - обращается Толя к нему, - а помнишь мы, когда только на фирму пришли, ты, как-то раз, отвесил подсрачник Владимировичу!
- Ого! – выкрикивает Саша.
- Та ну ты тоже блин вспомнишь еще! – он немного краснеет, теперь он в центре внимания.
- Расскажи! – требует Саша, стуча полупустой кружкой по столу.
- Да ладно, тупой случай был, - демонстративно стесняется он, на самом деле он очень хочет рассказать и сам толком не понимает, зачем говорит, что не хочет.
- Расскажи, пожалуйста – говорит Алена.
- Ну ладно, ладно, – говорит он, - короче. В те далекие времена, когда Владимирович еще сам что-то делал, - все хихикают, - Да, да, было и такое. Так вот, как-то вырубилось у нас электричество, ну думаю опять этот хрендель – он указывает на Толю, - перегрузил сеть, иду к щитку, смотрю, открыт и торчит из него жопа. Ну, думаю, щас ты у меня отхватишь электрик хренов. Подхожу ближе и как влуплю с ноги, а от туда такой знакомый голос «Йоб твою мать, че за нахер!»
Все смеются. Искренне. Алена смотрит ему в глаза. Да, иногда он очень хочет ее. Но Толя один из немногих его друзей, а она жена Толи. Что это меняет? Если ты человек, в идеале, все. Но он все равно смотрит на нее, не из похоти или необузданного плотского желания, а просто потому, что ему нравиться на нее смотреть.
- А помните, - говорит он, что бы отвлечься, - как у нас кто-то в шредер, пардон, насрал?
- А-а-а-а, - восклицают Толя и Саша.
- О Боже, и такое было? – искренне удивляется Алена.
- Да, было, - продолжает он с улыбкой, - как того черта звали?
- Коля, - говорит Толя.
- Да-да, - подтверждает Саша – у него, по-моему, что-то с головой не так было. У него ж каждый день какое-то ЧП!
- И то, правда, помните, как в работающий куллер таракана бросил?
- Да-да..
- Фи, гадость – морщит, нос Алена.
- Да, тоже вспомнили, а как…
Алена внимательно слушает. Он смотрит на нее. Он хочет поговорить. Но не с ней. Он хочет позвонить. Сегодня пятница. Сегодня уже можно. Надо только дождаться позднего вечера. Дослушать беседу, доехать домой, допить пиво… как много в нашей жизни всяких «до». Думает он.
Звонок 2.
Он допил, дослушал, доехал…. Теперь он хочет только дозвониться. Он включает компьютер, что бы включить музыку. Как же все сложно. Но так есть уже слишком продолжительное количество времени. Он берет трубку и набирает номер. Там ему говорят «Вы позвонили в горячую линию компании «Эрос», самую горячую из горячих линий, наши девочки исполнят любые ваши желания. Нажмите 1, если хотите поговорить с Элеонорой, нажмите 2, если хотите пофантазировать с Жоржеттой, нажмите 3..» Он нажимает 2.
- Привет полуночник, - говорит томный голос, претендующий на сексуальность, - меня зовут Жоржетта, я исполню любое твое желание. А теперь давай, скажи, с чего мы начнем, что мне сделать для тебя?
- Постирай мои носки и приготовь ужин, сука, - тихо с улыбкой говорит он.
- Ой, - она смеется, - приветик!
- Привет, Марина.
- Давно ты не звонил, - говорит она, улыбаясь, он не видит ее улыбку, он чувствует, он ее… слышит. Ее голос теперь естественный, живой, звонкий, мягкий и добрый.
- Да… много работы было.
- Ой, да кому ты заливаешь, забыл, с кем разговариваешь? – она снова смеется.
- Ну да, с дипломированным психологом, - смеется он в ответ. Искренне. Ей он всегда улыбается искренне и она ему тоже. Он так думает. Он в это верит.
- Ну, так вот, что там случилось опять?
- Ой… - у него снова потеют руки, - чувствую себя как на приеме.
- Да… - она улыбается, - можешь считать, что это так. Ты же платишь, я тебя слушаю, чем не прием?
- Я не хочу говорить с тобой как с врачом.
- А кем ты хочешь, что бы я была?
- Просто другом.
- У тебя же есть друзья?
- Ну, это не то.
- Тебе нужна подруга?
- Возможно…, - немного помолчав, говорит он.
- Тебе нужна Жоржетта? – улыбается она.
- Ну, это уж точно нет! – они снова смеются.
- А, по-моему, она тебе не помешала б, не в том понимании, как Жоржетта, а как девушка. Когда ты, наконец, начнешь с кем-то встречаться?
- Я взял телефон Лены, - тихо бормочет он.
- Той самой? – удивляется она.
- Той самой, - подтверждает он.
- Ты хоть сам понимаешь, зачем это сделал?
- Ну,… я думал позвонить.
- И что? Сколько лет уже прошло?
- Шесть.
- Шесть лет, Андрюша, шесть лет. Ты же сам знаешь, как много может поменяться за год, за два,… а тут шесть.
- Да, я все прекрасно понимаю.
- Она, наверное, уже замужем, может, уже родила и растит ребенка.
- Может быть, но ведь не факт же.
- Ну да, ну да. Ладно, представим, что ты ей все-таки позвонишь и что ты ей скажешь?
- Ну,… привет.
- О да, - она смеется – чертовски оригинально!
- Ей, я всего лишь скромный экономист.
- Ну, а я психолог, работающий в сексе по телефону, и что?
- Да нет, ничего.
- Вот именно, это просто отмазки, ты сам это прекрасно понимаешь!
- Да.
- Ну вот. Ведь она не единственная, чей телефон ты еще раздобудешь через пару лет?
- Посмотрим, может своего бывшего шефа.
- Оу, это уже по Фрейду.
- Да нет, это уже по рылу, - он улыбается, - через пару лет может, соберу деньги на адвокатов и дам ему по лбу лопатой.
- М-м-м, - она улыбается, - да ты злюка.
- Я не злой, - говорит он, - я справедливый.
- Я уверенна, Гитлер тоже себе это повторял, - они смеются. Искренне.
- Ты как там вообще?
- Да ничего, сегодня Маришку в детсад первый раз отвели.
- Ох, бедный ребенок.
- Да ладно тебе, там такой садик классный.
- Еще бы, могу представить, сколько они щас гребут.
- Да не так уж и много на самом деле. Пятьсот долларов в месяц.
- Хрена се!
- Да, но зато образовательная программа на десять предметов, пятиразовое питание, экскурсии, спектакли, всякие.
- Круто… у меня в те годы из развлекательно-культурной программы были только экскурсии в столовую, и потом спектакль одного актера на горшке, - он улыбается.
- Ага, так вот откуда у тебя все комплексы, - она смеется.
- Так! Хватит меня анализировать! – он наигранно сердится.
- Молчу, молчу!
- Какой молчу!? За мои деньги? Я те помолчу! – они смеются. Искренне.
- Ладно, как там старшая?
- Да ничего, учиться, пятый класс, боюсь приближающегося все ближе, подросткового возраста с его проблемами.
- Да ладно. Вспомни себя в пятнадцать, шестнадцать лет.
- О да, вот поэтому и боюсь, - они смеются.
- Как там Вович?
- Да батрачит целыми днями.
- Ты ему так и не рассказала?
- Да нет, собственно и зачем?
- Ну не знаю, если бы у меня была жена, я бы хотел знать, где она просиживает по ночам.
- А он знает.
- Стоп. В смысле?
- А где я щас, по-твоему?
- Э-э-э-э…
- Правильно, - смеется она, - подрабатываю в психушке, дабы набраться опыта и знаний для защиты диссертации!
- А, ну да, действительно, - он улыбается.
- Так ты скажешь зачем собрался ей звонить или нет?
- Хм, - он вздыхает, - это трудно объяснить, это… я думаю я сам пойму, только после того, как позвоню ей.
- Интересно. Знаешь, из всех извращенцев, что мне попадались, ты самый интересный, - она улыбается.
- Спасибо, мне еще не делали такого комплимента.
- Красивая музыка на фоне, что слушаешь?
- Megaherz - Augenblick
- Надо будет поискать.
- Тебе не все понравиться, они в основном тяжелую музыку играют. Только это песенка с последнего альбома исключение.
- Ну, ее и поищу. Скажи, как там она по буквам пишется?
- A-u-g-e-n-b-l-i-c-k, - медленно диктует он.
- Я твоему вкусу в музыке всегда доверяла.
- Спасибо, - он улыбается.
- И тебе.
- Слушай, я ведь ничего от нее то и не хочу. Ты пойми правильно.
- Я понимаю, ну, допустим, что я поняла. Тогда что это?
- Оправдание.
- Перед кем? За что?
- Перед… перед собой, - тихо говорит он, - да, скорее всего перед собой. За что? Ни за что, а скорее для чего…
- И для чего же.
- Что бы быть уверенным.
- Да в чем же?
- А вот это, я и смогу объяснить только после звонка ей.
- Какой то ты слишком грустный.
- Нет, я просто выпивший.
- Ты же знаешь, этим ничего не решишь?
- Да, знаю.
- Так зачем?
- Так легче.
- Чем легче?
- Жить легче.
- Жить?
- Жить, - он переложил трубку в другую руку, - если это все можно называть жизнью.
- Все не так плохо.
- Я знаю. Все вовсе не плохо, все не хорошо, все… никак.
- О, Андрей, ну что ты опять?
- Опять, да именно, все еще, опять.
- Перестань, я не это имела ввиду, - она растерялась.
- Я знаю, прости, но… я уже говорил тебе. Зачем снова к этому возвращаться?
- А зачем ты к этому возвращаешься каждый раз? Каждый день?
- Каждый день…, - его голос стал тише. В нем появилась хрипота и усталость, глаза закрылись, рука крепче сжала телефон, - а что происходит каждый день? Что ты видишь, когда просыпаешься?
- Ну, своего мужа, детей, солнце за окном.
- Потолок.
- Прости, что?
- Ты видишь потолок, большую часть своей жизни просыпаясь. Первое что ты делаешь после того как звонит будильник переворачиваешься на спину и только потом открываешь глаза. А там потолок.
- Ну, правильно, а чему там еще быть?
- Ничему, он всегда там будет. Может однажды, ты напьешься и заснешь на улице, услышишь звук, что угодно, голос, сигнал машины и, перевернувшись на спину, откроешь глаза. Что ты увидишь?
- Небо?
- Да… небо, а что ты сделаешь?
- Я… я не знаю.
- Ты испугаешься. Ты испугаешься того, что над тобой, нет этого блядского потолка, который видел и ненавидел всю жизнь. Это натура людей, это их природа.
- Андрей, стой, но ведь…
- Нет, нет никаких «ведь» и «стой». Тебя гонят, толкают в спину, каждый день ты неделями не видишь родных и близких. Ты просто перестаешь замечать людей, они существую для тебя, только пока толкают, ты существуешь для них, пока они толкают тебя. И тут ты сидишь вечером ничего не думая, потому, что это лучшее из занятий, которые ты мог придумать на вечер и начинаешь вспоминать, - его голос становится громче, в нем проскакивают гневные нотки, - эта дрянь лезет из тебя как дерьмо на срачку и нет способа перестать. Нет сил остановиться. Заснуть? Нет, засни и эта дрянь станет еще реальней, еще осязаемей. Ты вспоминаешь людей, всех людей и всем людям от тебя что-то нужно. А те добрые, бескорыстные люди, которых ты называл друзьями, их уже нет. Нет. Они исчезли. Они остались только бестелесными голосами в трубке, маленькими черными буквами на мониторе, цифровыми сигналами и цифровыми фотографиями! И каждый раз, созваниваясь, вы говорите что да, надо бы встретится, прекрасно зная, что может, вы и не увидитесь еще пол года, а может и год из-за нехватки времени, из-за нужды выживать. А какой-то урод, которого ты ненавидел всю жизнь, вдруг приглашает тебя на пиво и собрать толпу еще таких же, подобных ему, потрепанных жизнью гандонов! Знаешь, знаешь, что убивает людей?
- Что, - тихо, почти не слышно говорит она.
- Их убивает скука… Они смотрят на мир пустыми, безжизненными глазами. У них никогда не было счастья, хотя они пропахали всю жизнь ради него и, осознавая это, они придумывают отговорки. В конце жизни они начинают говорить о семейных ценностях, о женах, о детях, о внуках. Чушь! Хватит врать себе! Ты всю жизнь хотел яхту, а езди на девятке, ты хотел на ямайку, а ездил только на дачу. Где в тут проблескивало счастье? Первая любовь, верная жена? Где это все у них? Куда теряется жизнь из ваших глаз, когда вас становиться за сорок? Пустые ходячие оболочки, требующие повышения зарплат и бесплатного проезда. Почему вы забыли значения слова «любовь»!? Они хуже бездушных голосов в телефонных трубках, они хуже тупых малолеток в интернете. Они масса, вязкая, жирная, блестящая на солнце масса без ума, но с желаниями!
- Андрей перестань, - просит она еще тише, чем обычно.
- Да что перестать? Видеть это? Думать об этом? Но это же везде. Везде! - он кричит в трубку и слышит, как стучит в стену сосед, - Иди на хуй! – кричит он соседу и стук прекращается, - Люди больше не мечтают! Они просто хотят! Хотят то, это, жить, пить, срать. А как же то, что вы так любили, а как же сама любовь? Как вы смеете забывать самое дорогое, что давно вам в это жизни. А когда, они остепеняются, когда они понимают, когда уже под восемьдесят, тогда люди говорят, глядя на пару держащихся за руки стариков «О, как же это мило». Да! Да, блядь! Это чертовки мило. И один из этих стариков говорит, да, я прожил тяжелую, но хорошую жизнь, о да! Это была жизнь! А ты ее прожил, как жаль, что они вспоминают об этом, как раз перед тем, как начнут забывать свое имя! Как можно не видеть всего этого? Что мы есть как не воспоминания других о нас? Что есть у нас, кроме воспоминаний о жизни. Кроме этого сна, длинною в реальность?
- У нас есть мы. Друг у друга.
- Каждое живое существо умирает в одиночестве. Так говорила Роберта Спероу, - он на секунду замолчал - Иногда мне кажется, что мы не рождаемся, мы просыпаемся, это сон внутри сна, никто не докажет обратного, так как никто не докажет, что обратное вообще есть. Это как Бог. Чье существование невозможно доказать, так как если он и вправду творец всего живого, то мы сами его доказательства, а как доказать другим, что существуешь, если им все равно?…
- Ты веришь в Бога?
- Я верю во все…
- Тебе надо меньше думать над этим всем, иначе ты просто сойдешь с ума, так ничего и не сделав.
- Я не могу…. Не могу не думать, не мечтать, не могу перестать заглядывать людям в глаза…
- Я понимаю, - она замолкает, - Но ведь так не всегда и не везде.
- Не всегда и не везде, - соглашается он, - Просто так не должно быть.
- А ты думаешь, все будет иначе?
- Будет иначе, главное не искать в этом смысл.
- Почему?
- Потому, что его нет.
- То есть, жизнь бессмысленна?
- Смысл жизни в ней самой. Что бы прожить ее, что бы хотеть чего-то аж до самого конца, иначе она превращается в существование.
Они молчат. Она думает о том, что он сказал. Он тоже.
- Черт…я до сих пор не могу в тебе разобраться, - улыбаясь говорит она, - Понять какой ты на самом деле.
- Хм, - он отвечает улыбкой, - так может я такой, каким кажусь.
- Тогда я просто не понимаю, как тебе удается жить тут? Это значит, что тебе приходиться быть чертовски хорошим актером. Что бы выживать. Что бы хоть как-то сосуществовать с этим миром. И если это так, то…
- То что?
- То могу ли я расценивать твои слова мне как искренность, или же это какой-то извращенный спектакль, для твоего удовольствия?
- Почему ты так думаешь?
- В том то и дело, я уже не знаю, что про тебя думать.
- Я же сказал тебе, Марина, еще пол года назад, с тех пор как первый раз тебе позвонил. Я всегда улыбаюсь тебе искренне.
- Да, но… только улыбаешься? – у нее был странный голос, как у человека говорящего в туман, пытающегося понять, что там, за его пеленой.
- Хех, - он улыбнулся и вздохнул, - ты слишком хороший специалист. Со всеми вытекающими.
- В смысле?
- Ты пытаешься копать там, где надо лишь приподнять листву. Не ищи во всем смысл, Солнце, иногда, вещи такие, какими они кажутся.
- Но…
- Спокойной ночи.
- Сволочь, я теперь нормально работать не смогу, - сказала она с наигранной обидой.
- Да, я такой.
- Спокойной ночи, мой любимый псих.
- До пятницы…
-
Он нажимает сброс. Короткие гудки. Облегчение от недельного груза. Раз за разом он звонит ей, что бы рассказать какой не идеальный мир вокруг. Но будет ли он что-то делать, что бы изменить его не? Нет. Такова человеческая натура. Он в это верит. Он так живет.
Разговор 2.
Музыка бьет по ушам в наушниках. Светит солнце. Привычная дорога. Прелесть такой дороги в том, что не надо думать куда идешь, ноги сами несут тебя по знакомому маршруту. На встречу идет мужчина. Останавливается и что-то говорит. Слов не слышно. Он вынимает наушники и переспрашивает:
- Простите что?
- Прошу прощения, - начинает тот, голос у него сиплый, на вид лет сорок, - вы не подскажите который час?
- Конечно, - он пристально смотрит на мужчину. Ему интересно, откуда он, кто он, кем работает. Пока он смотрит на часы, перебирает варианты, судя по одежде и манере держаться. Однако в таком пестром мире трудно угадать, - пол десятого.
- Спасибо, - говорит мужчина, улыбается и уходит.
- Прощай, - тихо бормочет он в след и возвращает наушники на место.
Он никогда ничего не узнает о нем, забудет пока дойдет до работы. Просто интерес? Да, скорее всего, просто желание узнать как жил… и жил ли он вообще.
Звонок 3.
Он дома. В одной руке телефон, в другой бумажка с номером. Он набирает. Слышно гудки. Длинные, монотонные гудки, каждый из которых кажется громче и длиннее чем обычно. Дни до этого, он продумал все, сотни вариантов диалога, что бы подвести к главному, что бы узнать и оправдать себя, выбранный путь, виток судьбы за который он ухватился. Гудок, еще гудок. Руки потеют. Кожа на щеках краснеет. Все сильнее сжимается трубка. Гудок, еще гудок. Неоправданное напряжение. Всего лишь разговор. Именно так он себя успокаивает. Слышно щелчок на том конце провода и тихий голос спрашивает:
- Да, алло?
- Добрый день, позовите, пожалуйста, Елену.
- А. Вы знаете, ее сейчас нет, ей что-то передать?
Он нажимает на «сброс» и смеется. Долго… и искренне…
… by William van Warg
