Он злорадствовал в ухмылке,
Ведь враги его должны
Из отравленной бутылки
Выпить зло своей вины.

Только смерть их миновала.
Удивленьем вспыхнул взгляд -
Понял папа запоздало,
Что он выпил сам свой яд.

То ли кладовщик напутал,
То ль продался за сантим,
Да отрава почему-то
Оказалась перед ним.

Кровью яд на руки капал,
И в отравленных глазах
Ошарашенного папы
Отражался мертвый страх

Из отравленной бутылки
Выпил зло своей вины
За злорадные ухмылки
Сам апеткарь сатаны.


* * *

Александр VI (до интронизации — Родриго Борджиа (итал. Rodrigo Borgia); 1431 — 1503) — папа римский с 12 августа 1492.

Ещё при жизни папа римский Александр VI был заклеймён как «чудовище разврата». Даже официальной историей католической церкви он характеризуется как «самая мрачная фигура папства», а его понтификат назван «несчастьем для церкви». Папа Александр VI имел во времена правления прозвище «аптекарь сатаны», связанное с его умением изготавливать яды.

Вместе с сыном Чезаре, Александр VI отравился и 18 августа 1503 года скончался. Произошло это так. Александру надо было отравить трёх кардиналов, и он приказал отравить три бутылки вина и положить их под надзор надёжного кладовщика. А когда он приказал принести вино себе и Чезаре, по ошибке принесли отравленное вино, и он с сыном выпил его и умер.

Бродя у озера Лугано,
На небо синее взгляни
У рукотворного фонтана
И руку к солнцу протяни.

Дорожка по озерной глади
К светилу солнечно близка. 
Оно холит в его прохладе
Разгоряченные бока

Оно буквально брызжет негой,
Купаясь в солнечной любви.
На зависть Сириусу с Вегой,
У коих нет такой Земли.

Но только отойди в сторонку
Как эта жаркая любовь
Мгновенно бросится вдогонку
Горячим следом за тобой.

У солнца не бывает лени.
Оно с тобой всегда, везде.
Да и сейчас играет в тени
С тобой на вздрогнувшей воде.

Бродя у озера Лугано
Всего на миг остановись
У рукотворного фонтана
И солнцу щедро улыбнись.

 

Миллионы радуг
Выстроились в ряд.
Мне под ними надо
Ехать в чудо-град.

Там средь улиц светлых
И цветных полей
Расшалились ветры
Радости моей.

В дымке белоснежной
Вычурной фаты
На меня так нежно
Вдруг посмотришь ты.

И увидев этот
Счатьем полный взгляд
В голубое лето
Сотни птиц взлетят.

И проснутся песни
В звонкой тишине.
Среди лиц чудесных
Повезет жить мне.

В миллионах радуг
Сказочной страны
Только чудо-взгляды
Сказочно важны.

В сказочное ложе
Из цветов души
Счастье нас положит.
Вот к чему спеши.

Не живи с опаской.
Где твоя душа?
И умчишься в сказку,
Радостью дыша.

Самый простой способ заставить гостей визжать от восторга. Да и в любую дорогу взять с собой - милое дело...

Итак, берешь пачку куриных крылышек, опускаешь их в глубокую посуду и заливаешь соевым соусом (100 г) плюс три ложки меда, плюс чеснок надавить по вкусу. И пусть это поквасится часа два в холодильнике. А потом - в духовку и... до готовности.

Будешь на стол подавать, посыпь каждое крылышко зернами сезама для красоты и вкуса...


* * *

(куриные ножки и свиные ребрышки тоже можно так готовить, да только они насквозь, как крылышки, не проквашиваются...)

Насколько непрочная глина!
Горшки из нее - просто жуть.
Достаточно только дубиной
Легонько в горшок такой ткнуть.

И снова - земля и осколки,
И пальмы погибшая ветвь.
Невыгодный бизнес.
И сколько
Такой непорядок терпеть?!

На этом жирнющую точку
Поставить намерен был он.
Хотел сделать прочную бочку.
А сделал - железобетон.

Теперь им одеты столицы.
Вот так - жил себе человек.
Всю жизнь проработал в теплице,
Не глядя на будущий век.

Не знал о грядущего тайнах,
Лишь пальмы спокойно растил.
А вот ведь придумал случайно...
И этим весь мир изменил.


* * *

Французский садовник Жозеф Монье выращивал в теплицах пальмы, затем пересаживал саженцы в глиняные горшки и отправлял для продажи в Англию. Горшки в дороге бились, пальмы погибали. Садовник терпел большие убытки. Однажды раздосадованный Монье решил слепить кадку для пальмы из цемента. Он взял две деревянные бочки и поместил их одна в другую, а промежуток между стенками залил цементом, получив бетонную тонкостенную бочку. Для большей прочности он заключил её в каркас из железных стержней, а потом для красоты покрыл каркас тонким слоем жидкого цемента. После затвердения новая бочка оказалась на редкость прочной, и Монье был выдан патент на изобретение. Это случилось в 1867 году, который принято считать годом изобретения железобетона как универсального несгораемого строительного материала.

Ждешь звонка, чтобы вспыхнуть огнем,
Чтоб отбросить смятение прочь,
Чтоб умчаться с любимым вдвоем
В серебром опыленную ночь.

Ты оденешь в неон фонари,
Пробежишься по спящим мостам,
Чтоб всю ночь до волшебной зари
Прикасаться к любимым устам.

Ты оденешься в запах цветов,
Нарисуешь загадочный круг,
Чтобы в нем столкновеньем миров
Трепетали сплетения рук.

Чтобы ночь не смогла, наконец,
Затушить этот бешеный пляс
Пламенеющих страстью сердец
И сиянья из любящих глаз.

Мир ночной так прекрасно хорош,
Только ночь еще так далека...
Ты сидишь и с нажедою ждешь
Уносящего в счастье звонка.

Есть на границе Италии и Швейцарии удивительное озеро - Лугано.

33 километра удивительной красоты среди альпийских вершин.

Будет возможность, загляните сюда и оставьте и здесь частичку вашего сердца...

Прошептал туман девчушке
Сокровенные слова.
Эхом тихим вполз ей в ушко,
И - кругами голова.

И теперь она не слышит,
Хоть вовсю ее зови.
Сердце страстью знойной пышет
В миражах ее любви.

Ждет она желанной встречи.
Только ждет ее обман.
Мало ли чего нашепчет
В жизни вам хитрец-туман.

Растворится вскоре дымка,
Обнаживши жизни грязь,
И обманной невидимкой
Улетит туман, смеясь.

И из грустных глаз девчонки,
Болью скованных в мороз,
По щекам дорожкой тонкой
Разбегутся льдинки слез.

Печаль моей души коснулась
Своим серебряным крылом,
Воспоминание проснулось,
Вернулось в свой привычный дом.

А с ним пришли и откровенья
Моих утраченных минут,
Надежд бескрайних и весенних,
Какие и сейчас живут.

Они все там, мои потери,
В неясной дымке прошлых лет.
Они ушли, но я уверен,
Что каждая дарила свет.

Они - преддверия находки,
Они - сигналы новых дней.
По их бесхитростной наводке
Идешь в туман судьбы своей.

За ним чуть виден свет восхода
Иных светил твоей мечты...
Важнее, что обрел за годы,
Чем то, чего лишился ты.

Но если в памяти проснется
Воспоминанье о былом,
Пусть грусть меня чуть-чуть коснется
Своим серебряным крылом.

Он скрывался в джунглях ловко
Бесконечных тридцать лет.
Став рабом своей винтовки
И заложником побед.

Опускалось в море солнце
Не один, а сотни раз.
Для упрямого японца
Главным в жизни был приказ.

Пусть и слышал краем уха,
Что закончилась война.
Но сломить упорство духа
Эта новость не должна.

Это просто пропаганда,
Только слабый верит ей.
С янки в бой стремиться надо.
Это цель судьбы твоей.

Ежедневно зорким глазом,
Разрабатывая план,
За американской базой
Вел слеженье лейтенант.

То в ночи, то спозаранку,
То в вечерней тишине
Он охотился за янки.
На войне - как на войне.

Так бы и сражался с миром,
Может быть, он и сейчас.
Привезли в лес командира,
Чтобы тот отдал приказ.

Дней войны цветная лента
Обрела и свой финал.
Занесло сюда студента,
Что о ратнике узнал.

Тот студент - душа живая,
Умник и на дело скор.
Он узнал, где доживает
Дни судьбы своей майор.

Он был стар, но чувству долга
Верен был майор всегда.
С ним студент общался долго
И привез его сюда.

Командир - седой и ломкий,
Со слезами в ямах глаз
Прошептал совсем негромко
Долгожданный свой приказ.

Лейтенант вздохнул устало.
Как гора свалилась с плеч.
Лишь слеза одна упала
Вниз, на самурайский меч.

Тихо, в филиппинском рае,
Без оваций и вина,
Улыбнулись самураи.
Так закончилась война.


* * *

Хиро Онода (19 марта 1922 года) — младший лейтенант войсковой разведки японских вооружённых сил, который воевал во время Второй мировой войны и сдался только в 1974 году.

Онода был найден японским недоучившимся студентом, Норио Судзуки, но сначала не поверил в то, что война окончилась. Судзуки вернулся в Японию и разыскал непосредственного командира Оноды, майора Танигути. Майор прилетел на остров и проинформировал Оноду о том, что война окончена, Япония потерпела поражение и приказал партизану сложить оружие. Лейтенант Онода вышел из джунглей и сдался филиппинским властям 10 марта 1974 года, через 29 лет после окончания войны, в полном обмундировании, имея на руках исправную винтовку Арисака тип 99, 500 патронов к ней, несколько ручных гранат и самурайский меч.