Иван Иваныч ч. 3. 4. 5. 6.

3. Пивная «Красный Рак» Пивная «Красный Рак» представляло собой довольно убогое заведение, единственным достоинством которого было наличие сносного пива. К пиву продавали прелые соленые орешки, костлявую валяную рыбешку и слегка тухлых раков. По утрам в пивной собирался похмелочный люд и жадными глотками осушал полулитровые бокалы коричневой влаги. В полдень сюда стайками захаживали небогатые студенты, чтобы таким неказистым способом разукрасить свои молодые дни. Ближе к вечеру проторенными тропами в "Красный Рак" стекался трудовой народ дабы завершить надлежащим образом рабочую смену, они протягивали бармену свои рваные замасленные рубли и меняли их на смысл жизни. После четырех пополудни и до полшестого в пивной царило знойное затишье. Редкие пивуны рассеялись порознь за стойками и каждый вкушал удовольствие сам по себе. Именно в такое спокойное время в бар словно бриз влетел Грызунов, увлекая за собой слегка растерянного Шизгатова. Майор занял стойку в самом углу возле окна и сунув сержанту мятую трешку подтолкнул его по направлению к заветному штуцеру, а сам неспешно закурил едкую "приму" и блаженно замечтался о разных приятностях. Сладкие грезы Грызунова прервало легкое сотрясение стола. Шизгатов поставил на стойку два бокала наполненных живительными карими пузырьками. Майор взял бокал в руку, взглядом оценил цветовые параметры жидкости и с видимым удовольствием испытал вкусовые качества пива. Напиток был нужной температуры и вполне приятным для питья.   На третьем бокале Грызунов вспомнил свои армейские годы и стал рассказывать сержанту о превратностях ратной службы. За тумбочкой в красном уголке заброшенная зигзагами судьбы томилась бутылочка советского полусладкого.   Шизгатова качало из стороны в сторону, а добродушный незнакомец направлял захмелевшего юношу по направлению к кабинке. - Маньяка брать идём!, - задорно воскрикнул сержант.   - Вот смотри, - продолжал Грызунов, - все эти маньяки - обычные люди: теснятся с нами в общественном транспорте, стоят в очередях за туалетной бумагой... а поди ж ты, мозги все набекрень!..   Майор смотрел как расплывается по полю зрения лицо Шизгатова и в глаз сержанта тихо гаснет сознание... Погружение. Глубину отсчитывают барабанные перепонки, коррективы вводятся глазными яблоками. Световые пятна образуют кругозор и бархатными вибрациями проникают во внутрь. Форма перестает существовать, дым вместо очертаний, разводы призрачных границ. Гаснет... 4. Подвал Грызунов очнулся от сильной боли. Он лежал на груде стальных ящиков. Прямо в спину впивались торчащие из ящиков ржавые гвозди. Ящики противно скрипели когда майор шевелился.  В нос бил затхлый запах подвальной плесени, руки онемели и не шевелились, откуда-то сверху прямо на лоб падали крупные липкие капли. Алексей Николаевич приоткрыл глаза, но нечего не изменилось - все доступное пространство заполнил кисель кромешной темноты и только несколько минут спустя ему удалось разглядеть тонкие полоски блеклого свечения, пробивающиеся сквозь потолок и стеры. Мрачные сомнения терзали Грызунова. Виновником своего нынешнего положения он подозревал Иван Иваныча. Но как?.. Почему?.. Наверняка в пиво подмешали клофелин... Кто подмешал?.. Кто подмешал?!.. - Это я... - отозвался в сумраке подвала голос Шизгатова, - ...я виноват! Там в туалете мужик был, я ему сказал что мы за маньяком идем... неужели это ОН?! - Да, это был Иван Иваныч - сухо констатировал Грызунов, - и я думаю скоро он прийдёт... за нами! И словно в подтверждение словам майора где-то скрипнула дверь, стали слышны вкрадчивые шаги, которые, однако, вскоре стихли. Шизгатову вспомнились отроческие годы когда беззаботный он бегал по залитым солнцем лугам, омывая росою свои босые ноги. Пробегая мимо стола он случайно крепко задел угол так что фарфоровая сахарница свалилась на пол и разбилась самым непривлекательным образом. Маленький Шизгатов принялся спешно заметать следы ужасного происшествия. Строгий отец заметил на полу следы рассыпавшегося сахара и оглядев стол не обнаружил присутствия фамильной фарфоровой сахарницы. Обладая тонкой интуицией он быстро смекнул в чем дело и зло усмехнулся - горе потери с лихвой компенсировалось тем наслаждением, которое ему должна компенсировать  процедура наказания виновника. Папа положил сына лицом на стол и спустил с мальчика штаны, сам распоясался и... принялся насиловать отрока в задний проход. Маленький Валера тяжело перенес семейную коллизию как морально, так и физически, поэтому именно с этого дня появилось в его неокрепшей душе желание стать милиционером. Где-то в глубине помещения тяжело скрипнула дверь. В чуть проявившемся прямоугольнике угадывался силуэт человека. Человек держал в руке не то ремень, не то веревку и неукротимо приближался к пленникам подвала. Когда тонкий луч света скользнул по его лицу майор Грызунов обомлел от охватившего грудь милиционера ужаса. - Это - Иван Иваныч, - прошептал Грызунов Шизгатову и приготовился к самым страшным вещам. 5. Снова за столиком Сержант не на шутку обеспокоился надвигающимися событиями и стал судорожно шевелить связанными руками, надеясь ослабить веревочный узел, сковавший его запястья. Наконец Шизгатову удается избавится от пут, как раз в тот момент, когда Иван Иваныч занес плетку (в его руке была плетка) над головой Грызунова.. Шизгатов в молниеносном порыве сбивает Иван Иваныча с ног. Связанный по рукам и ногам Иван Иваныч злобно рычал извиваясь  по полу. Грызунов, Шизгатов и привязанный к нему Иван Иваныч опустились за липкий пивной стол. В ожидании приезда опермашины майор решил расспросить Иван Иваныча об истоках его садистских наклонностей. - Отпустите меня пожалуйста..., - жалобно промычал Иван Иваныч, а с улицы уже сигналила подъехавшая опермашина. 6. Опермашина Бодрые милиционеры бойко запихали упирающегося Иван Иваныча в заднюю дверь воронка и проворна укатила, оставив Грызунова и Шизгатова в баре на едине друг с другом. Но майору и сержанту претило находится в столь убогом заведении и Алексей Николаевич повел Шизгатова в недавно открытый ресторан «Новь» отпраздновать поимку особо опасного преступника. На белую скатерть опустилисть две глубокие тарелки, в каждой из них покоилось по гигантскому куску бекона сопровождаемого вареным картофелем припарошенным зеленью. Алексей Николаевич поднял бокал и встав из-за стола объявил тост за славу внутренних органов. Шизгатов энергично вскочил на ноги, быстро опрокинул в рот рюмку горькой и опустившись на прежнее место принялся обильно закусывать употребленное спиртное. Грызунов с видом явного превосходства медленно выпил всю беленькую из объемного бокала, утер рукавом нос и громко крякнув сел за стол. Сытые и довольный возвратились Грызунов и Шизгатов возвращались в отделение милиции, где их ожидали весьма неприятные новости. Опермашина доставлявшая Иван Иваныча в следственный изолятор все еще не объявлялась. Гнусные подозрения сдавливали грудь майора милиции. Машину нашли на следующее утро в глухой подворотне. На земле подле автомобиля лежали распластанные телеса умерщвленных конвоиров, за рулем УАЗика смирно сидел водитель - его шею пересекала глубокая фиолетовая канва. Иван Иваныча по близости не наблюдалось.