Платье

Мне, конечно, говорили родители периодически: «Ты же девочка!» Но только для того, чтобы наконец-то содрать байковые спортивные штаны с начесом (в  апреле-мае) и надеть платьечко… Тогда, еще в Советском Союзе, не было никаких стереотипов в одежде. Что было, то и носили. Но в апреле – штаны с начесом – байковые – это извращение… Мама не понимала… На Кавказе апрель – это как в Харькове – июнь. То есть почти лето и теплынь.

А штаны были очень полезны на крышах – мы бегали по гаражам, прыгая с крыши на крышу, и играли в догонялки. Прыгать с крыши на крышу приходилось через небольшие проходы между гаражами – с полметра-метр.

Иногда приземлялись на следующую крышу на колени… Вот! И именно байковые штаны спасали колени. Но не всегда.  Иногда штаны оказывались целыми, а колени – содраны, и так бывало от этого странно… Но без защиты байки (с начесом) было бы еще хуже. И мама снова восклицала: «Ты же девочка!» И потом: «Посмотри на свои колени!» Словом, я хорошо помню период, когда я росла, не особо ощущая себя персонажем женского пола… Обрывали зеленую алычу в саду возле церкви, никакая дизентерия не брала… Одни витамины и вкусность. Дразнили старожиху в детском садике – нельзя было играть на территории, когда учреждение после шести закрывалось… Дразнили, переодеваясь в чужое, кукукая из кустов… Потом улепетывали, и через забор быстро, кубарем, кувырком, спотыкаясь и падая. Словом, байковые штаны руляд, вы же понимаете…

Но было у меня синее платье. Под поясок. Белый ажурный воротник и манжеты. Юбка – клеш, не короткое и не длинное – 20 см выше колен… Платье сначала хранилось в чемодане.  Надевалось редко. Когда в очередной раз его пришлось примерить перед началом летнего сезона, мама ахнула: «Ты выросла!»… Я, конечно, не представляла, какой точно механизм мыслей был в маминой голове… Понятно, что она удивлялась не тому, что в восемь лет дети еще растут, а скорее всего, ей было жалко платья – пропало, а не носили… И мама сказала однажды очень категорично: «Всё, никаких байковых штанов! Идешь сегодня гулять в синем платье!» И мой богатый внутренний мир содрогнулся от восторга, наконец-то я снаружи буду выглядеть так же,  как и внутри – ажурный воротник, пышный рукав, тугие манжеты, поясок, юбка клеш! Ну и что, что 30 см выше колен…

Вышла… Вообще-то надели еще и колготки… Не помню цвет… Кажется, коричневые. Платье, колготки… Какие там крыши! Но колготки мешали – сползали. Я осознавала, что если крутиться на карусели, как я планировала, стоя на сидушке на коленях, потому что при раскручивании вертушки нужно было отталкиваться одной ногой, - это, конечно, более рискованней и интересней, чем сидеть попой как обычно. Но если так кататься, на коленках появятся мерзкие пузыри растянутого трикотажа. В общем, колготки пришлось снять и засунуть за батарею в коридоре на лестнице, очень дальновидно, кстати.

Мой богатый внутренний мир тогда очень одобрил бережливость по отношению к колготкам… Я не знала еще тогда, что такое женственность. Но я оценила её по результату. Виталик из первого подъезда тридцать третьего дома разъяснил, что стоя на коленях – опасно. А раньше вроде как не опасно было, гы, когда в байковых штанах... Виталик решил меня раскружить, а как обычно, на коленях и отталкиваться ногой – не надо так, сказал Виталик. Потому что платье же… И я сидела попой на сидушке. Как нормальные дети, то есть девочки. А Виталик крутил карусель. Иногда кружился и сам, присаживаясь на опору в центре. И весь мир кружился вместе с нами. Синее платье был роскошным. И колготки целые по результату. Мама удивилась.

Я периодически носила платье летом. Особенно шикарно оно смотрелось вечерами, потому что было не совсем синим, а васильковым. Синим – это условно. Васильковый цвет не менялся, но платье становилось всё короче и короче. И я стеснялась своих кузнечиковых ног с ужасными коленками, и так однажды мы с подругой Маринкой перестали участвовать в забегах по крышам… У неё тоже, как оказалось, есть платье. Белое с красно-черным орнаментом по подолу…

За что я любила бы платье сейчас… За пуговицы впереди. Или за змейку сзади. За прохладную деликатность шелка или за обнимающую упругость  напряженного трикотажа. За непреодолимую мятость и уютность льна. За то, что платье может упасть, расстегнутое, вниз. Или взлететь вслед за руками вверх. За то, что прикосновения ткани к коленям вкрадчивы и похожи на провокацию…

Но у меня нет платья сейчас. Вообще. Брюки, брючные костюмы, джинсы… Купить, шоле…