Она стояла возле аптеки, в руках была двухсотка, она смотрела на нарисованный там замок и слезы душили горло. Вот сейчас она зайдет и купит на эти деньги таблетки для ребенка, а ведь так хотелось сохранить эти двести гривен в память сказанных им словам. Они звенели в ее мозгу, но видно сама судьба распорядилась так, чтобы не осталось этой денежной бумажки, чтобы это изображение не рвало ее сердце на кусочки. Больно, очень больно… 
   А вот, еще где-то год назад, когда ребенок вечером спал, они садились у монитора и перед ними открывался мир их мечтаний. Они мечтали поехать семьей на Шацкие озера. Но он поехал уже не с ней и ребенком, а с другой. И не ее он целовал вечером у озера, и не с ней бродил лесом, и не ей рассказывал что-то интересное в беседке. Он уже любил другую. А ее мечта так и осталась мечтой, даже если когда-нибудь, она и поедет на эти озера, то наверное ей будет очень больно, больно что он уже был здесь и не с ней.
   Она протянула кассиру двести гривен, но боль не ушла. Когда он давал ей эти деньги, он вес светился от счастья и сказал: «А знаешь, там, на двухсотке нарисован замок, он находится в Луцке, я там был, а еще там есть парк, когда постучишь орехом об орех, прибегают белочки…». Он светился от счастья и любви к той, другой, о которой рассказывал, и было видно, как он в мечтах возвращается туда в парк к ней. Боль раздирала душу, смотря на него, она радовалась: «Ну, наконец-то он счастлив и выглядит так, как когда-то очень давно, когда любил ее…». Хотя она и радовалась за него, но душу раздирала боль и она заплакала. Видно, что ему стало ее жаль и он решил успокоить, что он там говорил, она уже точно не помнила, но это было что-то типа: «Да посмотри сколько мужиков вокруг, возьми кого-то из них…». Как же это было унизительно, как же умело он ее послал, ему было все равно с кем она будет, лишь бы только избавится от нее и побыстрее. Раздавленная, растоптанная, униженная…

                                              ДЕ НьГИ?

Я навчу тебе кохати,
Я навчу тебе прощати.
Я навчу тебе кохати,
А не злістю очі свої застилати.
Повір мені, будеш і ти зітхати,
Коли вночі від кохання не спати.
Повір мені, будеш-будеш кохати,
По мені сумувати,
Ночами не спати,
Будеш-будеш мене кохати!
Скільки віків ти живеш,
Тільки й того навчився, що мстити,
А я навчу тебе любити!
І в цій вічності, і  нескінченності,
Ти не захочеш більше мені мстити,
А будеш віддано мене любити!
Готовий будеш зірку з неба для мене зірвати,
Тільки б змогла, я тебе, як колись кохати…
А чи зможу? А чи відтане серце?
А чи відкрию дверці?

Они ее убили…
Они ее убили, да нет же, это нельзя было назвать убийством, несчастный случай, авария. Да, если разобраться, они исполняли важную миссию, зачистку для светлого будущего, не будет ее, не будет и у них проблем. Конечно, на душе как-то было не очень приятно, погибло много людей, но так было надо, чтобы никто из контролеров времени не понял причины аварии, ведь они меняли ход событий на Земле, они думали о своем богатстве и власти.
    Нужно было возвращаться, нажали кнопку и пропали, растворились вместе с восходящим солнцем как туман.
    Он сидел и ожидал, томно покуривая сигарету, закинув ногу на ногу. Было странное ощущение спокойствия, а ведь в это время они убивали ее. От мыслей его отвлек странный сигнал, это был тревожный сигнал с пульта. Удивлению не было предела, он все понял, они не только убили ее, а и убили себя, оказывается их жизнь впрямую завысила и от нее, не будет ее, не родятся и они. А в это время в будущем, на больничной койке лежала молодая женщина с глазами переполненными горем, а ведь недавно она так была счастлива, она узнала, что беременная и ожидает двойню, как же они с мужем долго ждали этого и тут все рухнуло в один миг, она потеряла еще не родившихся детей...
   Комната на глазах начала растворятся и он уже сидел не в удобном кресле покуривая сигарету, а на рельсах возле стрелки в грязной робе...
    На место аварии прибыло много автомобилей скорой помощи, ее достали всю в крови, но она каким-то непонятным чудом была жива…
    А над поездом игриво пролетел туман, посланцы Бога успели исправить то, что натворили негодяи, историю удалось спасти, правда было очень жалко погибших людей.
    Прошло двадцать лет, она стояла на кухне и мыла посуду, но не смотря на это, слышала их разговор, они конечно же не думали что она слышит их, у нее даже ни одна мышца на лице не показывала этого. Шелестели бумаги, они старались делать это тихо, что-то долго искали. Женский голос сказал: «А может возьмем ее с собой, может она как и остальные не сможет выжить», второй женский голос ответил: «Да нет же, ты посмотри как она много воды тратит, а ты же сама знаешь как у нас с водой». И тут вмешался мужской голос, он что-то сказал о еде, что еда у них паршивая, а она могла бы помочь, после этого голоса пропали. И тут она вспомнила, что несколько лет назад раздался телефонный звонок и она услышала: «Отдай мою книгу, отдай мою книгу», на что она ответила: «О чем Вы, я не брала ни у кого никакой книги». Через два дня прозвучал опять звонок и она услышала тот же голос: «Извините нас пожалуйста», она спросила: «За что?», но в ответ услышала только гудки. Когда она это вспомнила, она все поняла, улыбнулась и подумала: «Ну, вот все и стало на свои места, а я то все время ломала голову над тем, что со мной происходит с самого детства, оказывается, я кому-то очень помешала в будущем, они заняли мое место, им все-таки удалось поменять историю, но убить они меня не могут, так как убьют себя. Улыбка стала еще искренней, так как она поняла, что они больше не вернутся, а если даже и вернутся, то создадут все самые лучшие условия для ее жизни, так как их жизнь на прямую зависит и от ее жизни. Живя в таком дерме как она, не родятся их прабабушки и прадедушки, а это значит, что не родятся и они. Ну, что доигрались с машиной времени? А у нее впереди чистый и белый лист ее жизни и теперь она будет его писать сама, так как ей пожелает Бог!

    А где-то там, далеко в прошлом, он лежал в больнице и не помнил, что с ним произошло, память возвращалась медленно, всплыла картинка, он катался на велосипеде…

    В  Е  Л И К   Д Е   Нь?