одно из обычных похмельных утр когда "почему"из меня как яд но я далеко не один из тех кто сходу не думая говорят что словом секут как клинком меча - повинные головы или нет своё одиночество палача влачу как однажды данный обет а утро висит - ни уйти ни съесть ни вылить в помои ни выслать прочь надеюсь что знание где-то здесь таится отстоянное за ночь никто не услышит мои слова никто не отвесит за примесь-ложь одно из осеннее-похмельных утр в котором меня разбирает дрожь
У него особый природный дар - он умеет видеть людей насквозь - как во тьме ночной галогеном фар. Исключений не было - не нашлось. Он включает свет, натирает кант, поправляет плащ, зачехляет зонт, одевает чёрные в пол лица - без которых сразу как шершень зол. Человек-Рентген полюбил трамвай - тот каким-то чудом даёт экран, и когда резервам приходит край то вагон спасает от новых травм. У его трамвая один маршрут - через море буйных людских голов. В этом море мера глубин - не фут, а правдивость мыслей/поступков/слов. У него ни фартука ни бахил, а потом - ни пива ни молока. Чтобы до конца не лишиться сил человек наливает воды стакан.
Человек заведомо одинок - и любой союз с таким обречен. Он пытался - но получил урок, и никто не плачет в его плечо. Человек-Рентген не умеет пить - он давно не ставит на алкоголь: с алкоголем может быть проще жить тем, кто слеп и глух и не чует боль.
...вместо круга близких - проблем стена - но - у нас не будет плохим конец: на кольце подсела к нему она - пассажир в очках, Человек-Свинец ;)
из наших фантазий плетём батут - сверхэластичен и растяжим и те кто из статики упадут - надеются выше подняться с ним. под ноги упоры былых побед, опорой - трамплины железных воль где сжатой пружиной стальное "нет" толкает позволив забить на боль. и порванной ленточкой первым - "да" - которые в силах преодолеть и не оставляют почти следа не помня про цепи чугунных лет
из наших мечтаний плетём батут из снов и видений сметая ткань и те кто намеренно упадут в него - самплитудят за облака. почти без фальстартов пройдет забег, касаясь дорожек ведут заплыв и мы не всегда замечаем тех кто к финишу рвался про всё забыв помост расчищая для первых трёх которым звездить и сиять в честИ - а тем кто не взял /не успел /несмог возможно уже не судьба взойти
наши фантазии - рыщущий батискаф что не страшится глубин океанских вод; сколько облазено - не перестать искать через ядро земное сквозной проход
и лесенкой шаткой под облака - или канатом над майей дней... пока не допит /не разбит бокал - не знаешь какое вино на дне
чего боишься ты? навряд ли темноты, навряд ли тишины - она бывает громкой. бессонниц липкий плен? внезапность перемен? фальшивость прочных стен? худого мира ломкость? что двигает тобой: желание успеть; нужды тугая плеть; истории пробелы? а может быть - любовь? потуги на успех? детей невинный смех? отчаянная смелость? куда проложен курс? каков резервный план - тот самый запасной на самый крайний случай? ответ всегда один - и он всегда простой: какой отыщешь сам - и будет самый лучший
совсем чуть-чуть немного не в себе
иду по пояс высунут наружу и чей то голос наплетает кружев
в наушниках все песни о тебе
в загашниках вселенская тоска готовая порвать меня в лохмотья
ты пишешь от руки на обороте желая встретить ту кого искал
сухие губы/мертвые глаза
болтает щепкой череда событий
а я не в состоянии сказать "остановите - мне бы нахрен выйти"
а мне бы на газон упасть ничком
лицом в траву
- и выключиться напрочь
очнуться новым - полым - в чистом завтра
разбуженным игривым мотыльком
и видя мир невидимый вблизи забить на муравьиные проблемы
закрыть на ключ отложенное в мемор
и нАноги подняться из низин
что-то во мне живет и ноет и давит на жалость
ремень дихлофос и йод – оно от этого только приумножалось
теперь не углами-чуланами – норовит по ковровой, а противоядие - как и допинг – всего лишь слово
проговорить его силюсь речитативом – выходит почти что матерно – не красиво
и в общем не читаемо/не печатно
затея моя провальная изначально
начальником мира не быть – попробую капитаном жизни
возможно – своей
но южные течения так изменчивы и капризны порой. сказали что лоцмана найти не просто в данное время суток
а тот который при памяти – железно бухает.
сука
а мне то нельзя – я зафрахтован и гильотиною неустойка
завидую стиснув зубы животному, что безязычно мычит у стойки
(вернемся обратно в порт – по всем кабакам полы промету клешами, матросы мои со всеми стрингами поделятся барышами)
ночные огни зажгли и на клотике тоже ярко
у штурмана сонный вид и за ухом маркер – маршрут не обычен
но все же – и наш экипаж не промах:
мы меряем не узлами а махами
и наш импеданс не исчислить в омах
погода свежеет – идём под ушастым спином. за лоцманом спился боцман, свисток проглотил. скотина. теперь от каждого крена храпит и пускает трели. немеет перо руля когда по килю скребутся мели
походу прошли босфор, мигает маяк истамбула. забились со шкипером и нырнули на спор – здесь черное и не страшны ни спрут ни акула. прыгали с нижней реи – на верхней шатко и стрёмно. пока летел – забыл как по морскому называются толстые бревна что вверх из палубы
на пару саженей сделал) – глотнули рома – вспомнил что мачты – разлили еще
только не мало бы
всех отпустил на берег – бухаем вахтой, со мной попугай и кок - он тоже хотел по девкам но в шлюпку спуститься не смог. кончился ром и дублоны, загнали лаг, астролябию и лишились секстанта – херес мешаем с мадерой, попугай упился и спит на вантах
кок предлагает рубить концы, к дьяволу все якоря и тали
мы отплываем теперь же -
– нас заждались берега италий
