la pluie, la solitude, et elle

         Дождь, Одиночиство, и Она

          Она была грусна, как Париж в дождь. Одиночество рассердило её своей наглой неоригинальностью. Пришло без спроса.  Как близкий друг, считающий себя в праве заявиться без звонка, и войти без стука. Радуйтесь мне.

          Частый гость. Что скажешь.

          - Может ты мне хоть кофе предложишь, - спросило Оно николь не стесненным голосом. Как-будто и не чувствовало наростающей изморози во мне. Клубящейся сели из гнева, раздражения и не довольства. Иней уже пробирался изнутри наружу. Дрожь играла пальцами, словно  я кукла безвольная, немного театра. Надоело.

          Не получив ответа, Одиночество заварило кофе, присвистывая какую-то радио-новый-хит-песню. И прихватив мои любимые конфеты, устроилось поудобней sur le canapе. Позади меня.

          Не сломаешь. Сказала я  Ему внутри меня.

          Еще этот проклятый Дождь. Тоже мне сообщник. Прогнал голубей с карниза. Теперь мой визир в мир мечущихся людей совсем осиротел. От чего они бегут ? От себя ? К себе ?

          Куда они бегут, а ?

          Дождь. Заговорщик. Сгоняет тех, кто вместе в одно гнездо. Поближе друг к другу. Смотрите, радуйтесь, цените, вот вам время. А кто половинчат ? Что с ними ? Им в пару Одиночество.

          По комнате разошелся приятный аромат кофе, и ...сумерки.

          Кофе и сырость, крадущаяся сквозь щели визира, придавали предметам оттенок полусумашествия.

---

                   Пока я все глубже зарывалась в хлам своих мыслей, в поисках тебя, камина и беззаботности, в чайнике остывала чья-то душа. Это она, оказыввется, распугала моих голубей. Даже сюда, на восьмой этаж моего подсознания, доносились визги сирены и негодующая суматоха.
                 
                  Я зря пеняла на Одиночество. Я. все-таки, им любима.