якби не крим ...

Украина изменилась не столько после Майдана, сколько после Крыма. Именно аннексия полуострова стала той поворотной точкой, после которой мы проснулись в новой реальности.

Есть мнение, что ХХ-й век начался не в 1900 году, а в 1914-м. Что первые четырнадцать лет были еще окончанием 19-го столетия. Сторонники этого подхода убеждены, что именно Первая мировая ознаменовала переход истории в новое качество – и именно ее начало подходит на роль точки отсчета для наступления ХХ-го века.

По этой логике 21-й век начался в 2014-м. В тот самый момент, когда российская армия захватила крымский совмин и здание парламента. Потому что вся та реальность, в которую мы погружаемся каждый день, началась именно в феврале прошлого года.

Именно здесь – корни очередного витка противостояния. Отсюда – все разговоры про радиоактивный пепел. Отсюда – рукотворные войны Донбасса и изоляция России. Сами россияне любят говорить, что все это – следствие Майдана, но это иллюзия. Потому что если бы не "крымская весна", то Украина после Майдана была бы чрезвычайно похожа на саму себя образца 2005 года.

Бегство Януковича вовсе не означало утрату Москвой своих позиций в Украине. Более того – она могла их не только сохранить, но даже и расширить. А все потому, что люди, которые пришли на смену Виктору Януковичу – это политики из мира коррупционного украинского прошлого. Которые были заинтересованы в сохранении старых схем и экономической парадигмы в целом.

Москве достаточно было сразу признать новые власти и заявить о том, что расстрел людей в Киеве – это преступление, виновные в котором должны быть наказаны. Затем в украинскую столицу прилетел бы Лавров и заявил, что Украине прежде всего нужен мир и правительство национального спасения. Его бы в итоге и сформировали – премьер-министром стал бы все тот же Арсений Яценюк, а первым вице-премьером, скажем, Сергей Тигипко. Ряд комитетов в Раде оставили бы "экс-регионалам" под предлогом того, что надо "услышать голос юго-востока".

Гуманитарные министерства – образования, науки и культуры – демонстративно отдали бы "Свободе", а все, что связано с реальными деньгами, поделили бы между оппозицией и старой властью. Президентские выборы прошли бы в два тура – во второй вышли бы Юлия Тимошенко и Петр Порошенко. В итоге победа последнего не была бы столь уж бесповоротной, а потому делиться властью пришлось бы и с "газовой принцессой".

Представьте сами. Украинский президент ездит на переговоры в Москву – добиваться выделения второго транша из обещанных еще Януковичу 15-ти миллиардов долларов. Попутно Банковая упрашивает Кремль дать скидку на газ – и Москва соглашается, выторговывая себе преференции при приватизации "Турбоатома" и "Южмаша".

На осень назначают новые парламентские выборы – по итогам которых в Раду проходят и коммунисты и "регионалы" – после легкого ребрендинга. За них в едином порыве голосуют Крым и Донбасс – которые испуганы победой Майдана и потому организованно идут на избирательные участки.

Москва продолжает говорить о неприкосновенности границ и приоритете международного права. Главными событиями года для России становятся победа на Олимпийских играх и миссия главного миротворца в Украине. Кремль ведет регулярные переговоры с Вашингтоном и Брюсселем об условиях ассоциации Украины с ЕС. Запад обещает Владимиру Путину учесть интересы России при имплементации соглашения. В Европарламенте звучат слова о необходимости учитывать интересы Москвы при работе с ее ближайшими соседями.

В Крыму тихо – крымские политики в очередной раз говорят, что полуостров – это мост дружбы между Украиной и Россией. Крымским татарам демонстративно дают несколько мест во власти, но серьезно ни на что они влиять не могут.

Украинская армия продолжает гнить в казармах. Ее имущество и земли распродают. Офицеры задумчиво глядят на танки, пытаясь понять, могут ли те ездить, или уже все. Волонтерское движение, получившее подъем во время Майдана, постепенно приходит в упадок.

Патриотические настроения сменяются социальными – людей все сильнее заботит экономический кризис и падение доходов. Разочарование становится главным трендом уходящего года. Особенно на фоне падения гривны, на которой сказываются политические потрясения в стране.

Зато рубль довольно стабилен. Нефть упала, но России – как стране с крайне низким уровнем госдолга – одолжили денег на западе. Потому что никому не выгодно банкротство такой большой страны и принято решение ее поддержать. Доллар стоит 40 рублей, но Дмитрий Медведев обещает проиндексировать зарплаты бюджетникам с учетом инфляции. Обама регулярно созванивается с Путиным и они совместно вырабатывают стратегию борьбы с ИГИЛ и вирусом Эбола.

"Беркут" сохранен в составе МВД. На Донбассе назначены новые губернаторы, которые говорят о том, что голос региона "обязательно должен быть услышан".

В Одессе ходят с флагами и купаются в море. Большинство страны все так же не знает, где находятся Славянск, Саур-Могила и Горловка. Айдар – река в Луганской области, Семенченко воспитывает четверых детей. Загоревшие голландские туристы на Боинге возвращаются из Малайзии.

Игорь Стрелков едет на реконструкторский фестиваль, посвященный 100-летию Первой мировой. Дмитрий Киселев рассказывает о недальновидности Вашингтона, породившей "Исламское государство Ирака и Леванта". Внимание Европы приковано к конфликту Израиля и Палестины. "Россия-24" твердит о хунте в Таиланде, ограничивающей благоденствие русских экспатов. Попутно обсуждает действия карателей, сражающихся против режима Башара Асада. О местонахождении Виктора Януковича ничего не известно.

Думаете, такое не могло случиться? Конечно могло. Украина до прихода к власти Виктора Януковича была классическим коррупционно-корпоративным государством. Каждая смена властей означала лишь смену группы, имеющей доступ к бюджетным потокам – только и всего.

Если бы появилась возможность сохранить статус-кво, не меняя фундаментально ничего, – то новые украинские власти не преминули бы этим воспользоваться. Разве что добавили бы патриотических ноток в публичных выступлениях и сделали бы несколько демонстративных вещей, вроде установки памятника "Небесной сотне".

Но случился Крым. А после него – Донбасс. И стало ясно, что так как раньше – уже не будет. Что Москва намерена демонтировать украинское государство, и в этой ситуации даже чиновники вынуждены были стать патриотами, чтобы не потерять все. Оказалось, что у Кремля попросту нет красной линии, у которой он готов затормозить – и потому новому руководству Украины пришлось отвыкать от той бизнес-логики, с которой они привыкли подходить к собственной стране.

Можно спорить о том, что заставило Кремль действовать эмоционально, а не рационально – но это уже вопрос к психологам, а не к политологам. Факт же в том, что Москва сама загнала себя в ловушку – только она стала архитектором ситуации, в которой тема России стоит для мира в одном ряду с ИГИЛ и Эболой.

Только она виновата в том, что в российской экономике случился идеальный шторм, из которого не видно выхода. Только она несет ответственность за то, что за несколько месяцев разрушен кредит доверия, который страна копила, начиная с 1991-го года.

--

не моє