Вдоль по Пушкинской-с друзьями I

    По родному городу большинство из нас ходит со взглядом, устремленным в себя. Но стоит отрешиться, осмотреться и откроется то чудо, которым будни одаривают каждого. Одно из мест прозрения в щедром на внешние эффекты Бердянске -- пожалуй, самая короткая в нем улица Пушкина.   Пригласить на нее, конечно, следовало бы среди звонкой радостной весны или в тихой задумчивости осени, когда она проживает самые прекрасные для себя дни. В этом убедится всякий, кто окунется в ее весенний зеленый шум и смолистый аромат или отправится теплым погожим осенним вечером пошуршать листьями. Для меня же Пушкинская хороша всегда. Может быть, потому, что подарила встречи с людьми удивительными. Даже прихожу к ее истоку по следам воспоминаний о том, как мой закадычный друг-питерец, меченный всеми ветрами, дождями и туманами Васильевского острова, вдруг замер на углу, посмотрел налево, взглянул направо и изрек: "Улица Росси в Бердянске. Недурственное начало. Давай скорее побредем дальше".

Дорогой человек       Сполна обладала великой тайной душевной зоркости скромная, чаще незаметная, хрупкая и очень сильная женщина. Ее рабочий кабинет в углу первого этажа старого здания бывшей знаменитой школы все так же смотрит окнами на север и на закат. И в памяти он все так же остается за Кларой Николаевной Мининой. В его завешенных стенгазетами, стендами, вымпелами и фотографиями стенах собирались на "споры", "серьезные" и "теплые" комитеты те, кого Клара Николаевна, нет -- не любила и не пестовала, а "проращивала" и вела по жизни. Не за руку. Ее общение с шумным и голосистым сборищем школьных активистов рождало ассоциацию с заботливыми осторожными и деликатными руками. Они не дергают, не подталкивают и не ограничивают -- лишь подправляют и поддерживают.     Когда в ее кабинете вовсю красовались ребята, которыми школа гордилась по-праву. Когда щедро сыпались прожекты и нарочито смелые высказывания. Когда казалось: еще чуть-чуть и начнется самолюбование. Клара Николаевна с легкой улыбкой в слегка прищуренных глазах, чуть подавшись вперед, сидела за своим, меж двух окон, столом и слушала. Чуткость у нее была удивительная. В разговор вступала в самый раз -- ни секундой раньше, ни секундой позже того момента, когда деловое обсуждение грозило пустопорожней болтовней обернуться. Кратко и точно отсекала лишнее, формулировала счастливые находки, обостряла и снова отступала в тень, листая какую-то совершенно случайную тетрадь. Клара Николаевна самолюбие не задевала, но окорачивала юных гениев, приземляла записных лидеров, слышала умных скромников. Она всех своих ребят и девчат понимала и ценила, и очень хотела, чтобы их поняли и оценили люди, которых уважала сама. Таких вокруг нее было много. Привлекало осознание чего-то неподдельно настоящего. И если Клара Николаевна звала на заседания школьного литературного клуба, отказываться не стоило. Взрослые дети торжественно читали стихи свои и любимых поэтов, мерцали свечи, слушали. А где-то в уголочке сидела самая внимательная слушательница, самый требовательный ценитель, самый добрый и испытанный друг. Она знала, что и когда сказать, и не молчала. Она умела поощрять не говоря ни слова. Она училась жизни у своих учеников. А они учились у нее многому.     "Милая Клара Николаевна! Вы очень прекрасный человек. Еще не зная Вас, я почувствовала исходящее от Вас тепло. Учеников в школе много, и я порой поражалась: как у Вас хватает на всех доброты? Сколько же ее должно быть? Признаюсь честно: я всегда завидовала Вашей неуставаемости, неистощимому запасу идей. Спасибо за то, что помогли выползти из мещанства и лжи. Я еще не стала настоящим человеком. Но я им стану. Я Вам обещаю. Благодаря Вам, я поняла, что в жизни надо не только есть, пить, но и делать, творить, строить. И еще... о самом главном. Не всегда надо мной было светлое, радостное и теплое небо, чаще были тучи и дождь с градом. И Вы порой бросали мне луч надежды, рассеивали мглу. Спасибо Вам! На моих глазах слезы: жаль. Да что там жаль -- больно расставаться с Вами. Я ничего не преувеличиваю. Больно! Но Вы навсегда останетесь в моей памяти Добрым, Сильным, Светлым, Человечным человеком. Лариса".    Вот так и светят в памяти маячками добра на углу Пушкинской и Фрунзе окна ее кабинета.

Живут на планете хорошие люди   Красивые в скромности строгой своей.   Привет вам сердечный, хорошие люди!    Большого вам счастья, хорошие люди!   Я верю: в грядущем Земля наша будет   Планетою только хороших людей.