Куда ни пойдешь, что-то да найдешь

Любая дорога в любой компании — всегда во благо. Выбрался из стен, улиц, толчеи и сразу появляется возможность приглядеться, прислушаться, помозговать. Ритм и скорость пешего передвижения прекрасно настраивают на мирное сосуществование с собой и окружающей средой. А еще дарит дорога впечатления и встречи, которые сухим остатком в памяти останутся после того, как выветрятся все невзгоды и неувязки, досада и прочий житейский мусор. Потому не устаю любить дорогу и торить. Правда, сходу ответить на простейший такой вопросик: «Зачем?» затрудняюсь — кто не захочет, не поймет, а сразу всего не объяснишь. Путешествие напоминает жизнь в горах и на берегу моря. «И там и там – волны, — точно подметил крымский поэт Владимир Грачев. — Море интересно в шторм. Земля интересна, когда она - горы. Воздух интересен, когда он ветер. Движение - вот что создает искусство. Застыть, равносильно исчезнуть».

Чтобы не исчезнуть, можно оставить след на земле. Вот в начальном пункте маршрута — станции Вадим, что при поселке Червоный Чабан за внешним запустением еще угадывается, что оставили потомкам эксплуататоры трудового крестьянства бароны Фальц-Фейны. Правильно спланированные просторные улицы, остатки обширных садов и огородов (наверное, и виноградники когда-то были, а как же!), говорят, особая порода овец, коих тут многотысячными отарами по вольной степи гоняли, а главное — отношение к этому закутку засушливой степи. Любовное, хозяйское отношение. Потому благоденствовали совхозы и племзаводы потом на этих землях. Сейчас ЗАО «Червонный Чабан» довольно успешно выживает. Философия разумности. В одноименном селе — просторная пешеходная зона в центре, парк, дороги широкие. Восстановили сооруженную еще Фальц-Фейнами криницу, которая поила кристально чистой вкусной водой солдат, кавалеристов и лошадей Фрунзе, Миронова, Врангеля, Махно, Кириченко, Толбухина, всех, кто в Крым и из Крыма направлялся. А восточнее от этой пасторальной благодати — частокол дымящих труб ЗАО «Крымский ТИТАН». Его перепродают и перекупают нувориши — это у них спорт такой. А отходы производства сбрасывают в отгороженный от Сиваша лиман, который местные иначе как «отстойником» не называют. Все вроде признают, что это экологическая бомба, но предпочитают помалкивать. Удобная ниша получилась — киевским чиновникам экологией в Крыму заниматься недосуг, а с крымскими контролирующими органами и договориться можно.  А пока по соседству с заповедным Гнилым морем Сивашем переполняется и пенится кислотный Отстойник — в семи километрах от Каркинитского залива Черного моря.

Семь км отлинеенной бетонки могли только военные прочертить. И точно – впереди вышка К2 — верный признак группы дивизионов ПВО. А перед ней 30-метровый мост через Северо-Крымский канал. Построен в 1961—1971 годах для орошения полей засушливых районов Крыма. Начинается из Каховского водохранилища, доходит до Керчи. Длина 402,6 км, максимальная пропускная способность 300 м/с. В 1986 году площадь орошения составляла 380 тыс. га и обводнения св. 600 тыс. га. Мощь этого рукотворного «чуда» постигается уже на мосту. Порывы ветра, продувающего русло в формате аэродинамической трубы, реально сбивают с ног. Поток воды впечатляет. Тут же возникает вопрос: вода, которая доставляется по 175-километровому водоводу из того же Каховского водохранилища, обходится бердянцам по 4 грн. за куб, а тут что же вот так — даром? Ну, это так — жаба давит. Но ведь дармовщинку и расходуют с размахом.

Когда-то восхищался гениальной простотой лозунга, водруженного громадными буквами на плотину Кубанской ГЭС: «Течет вода Кубань-реки, куда велят большевики». Днепровская вода, по велению «большевиков» не только превратила степи Крыма в рисовые чеки (кто же кушает крымский рис, куда его поставляют?), но и морские берега в болота. Посреди сухого Крыма в мае гнус свирепствует, как где-нибудь в Тюменской тундре посредине лета. Уж преобразовали природу, так преобразовали. И что же от нее ждать после того, что с ней сделали?!

Интересно, как по прошествии столетий будут потомки на канал глядеть? Как мы на Перекоп и Турецкий вал? Это же надо было так такенный ров прорыть, чтобы он не оплывал и в море оврагами не проваливался. И стал памятником стойкому мужеству оборонявшихся, отчаянной отваге штурмовавших, инженерной мудрости создававших. Когда и кто впервые перекопом вход в Крым перегородил, никто доподлинно не знает. Уже при Геродоте ров был давным-давно. Нам достались образчики мастерства турецких фортификаторов да окопные шрамы линий обороны гражданской и Отечественной войн. Смотришь и осознаешь, сколько же крови тут пролито и сколько жизней человеческих положено. Памятник. Во всем его страшном величии. И тут же свидетельство мелкого человеческого самомнения — на известняковой стене седого форта в трех метрах от земли какой-то «Гриша» свою дурость «увековечил» в 1870 году (только-только великий преобразователь дедушка  Вова родился, а дураков уже хватало).

Да и сейчас такого «добра» навалом. На юг от Турецкого вала остатки артиллерийской позиции изрыты шурфами «черных археологов». Свой лаз в историю копают. Так и торчат эти дыры вторжения.  На горках глинистой земли – ржавые винтовочные гильзы, остатки амуниции, человеческие кости. А рядом — то, чего искали. На дне метровой ямы — артиллерийский снаряд калибра миллиметров 100. Взрыватель так неплохо сохранился. Может, потому и бросили его. Хотя чуть поодаль место, где выплавляли тол. Обозначили находку и попытались сообщить куда следует. Телефоны «101» и «102» были заняты или не отвечали. Отфутболили и обращение к организаторам экспедиции с просьбой: вы там пошумите, чтобы сработала система. Пришлось применить проверенный способ. Звонок собкору ТВ-5 в Бердянске Игорю Стрельцову. Он находит по телефону начальницу пресс-службы ГУ МЧС в Запорожской области Юлию Барышеву. Через полчаса с нами связалась пресс-служба МЧС Крыма, а спустя еще минут 15 — дежурный МЧС из Армянска, до которого по прямой было километров 15. Поблагодарили за сигнал, сказали, что вывозить оттуда такие вот «гостинцы» не впервой.

И еще об одном свидетельстве человеческого присутствия в природе следует сказать. После возмущения распаханной и засеянной до прибрежного обрыва степью порадовал берег близ Северного. Вот где хозяин поработал. 100-метровую девственную степь вдоль побережья от ухоженного виноградника отделяла даже не одна лесопосадка (видать, полосы маслинки оказалось недостаточно), а две — 10-метровой ширины густые заросли. И чтобы травостой в степи погуще был, еще и подсеяли. Полынь овсюг да скромные степные цветочки смешались с буйным ровным травостоем.

И думалось: эх, нет у нас еще размаха. Сюда бы конефермы на каждые полсотни километров. Прокатные пункты и постоялые дворы для велосипедистов. Степь — как стол. Море — справа. Чего еще для радости бытия необходимо?