Дилан Томас, "Весна священная"

О,
вне кровати любви, коль та
богадельня бессмертная суунулась чтоб уупокоить
ничтожеством оприходованное тело,
и крах, и его мотивы,
над щетинистым и стреляющем морем набычилось войско--
и вмелось в наши раны и дома`,
я карабкаюсь с виватом к войне, в которой нет сердца у меня, но лишь
та тьма единая, что ею обязан я свету моему,--
хоть к зеркалу мудрому, хоть исповедника кличьте, но некому здесь полыхать
после божьей ночи каменеющей--
и вот я вколочен, один-одинёшенек, точно святая закладка от солнца.

Не
клянись ты, что время весеннее-- весь
Гавриил с купино`й непалимою, ведь из костра погребального у`тру
восторг прибывает--
и мутная люда слеза холодеет на плача стене,
мой блудный ты сын восстающий,
солнце-- отец, чей колчан полон детками чистого пламени,
но,-- благославенны вы, град и смещенье пластов,--
та тишь непокойная, только она и надёжна,
и мать, и священной весны перекошенный дом,
коль только настали последние дни.

перевод с английского Терджимана Кырымлы 


Holy Spring

O
Out of a bed of love
When that immortal hospital made one more moove to soothe
The curless counted body,
And ruin and his causes
Over the barbed and shooting sea assumed an army
And swept into our wounds and houses,
I climb to greet the war in which I have no heart but only
That one dark I owe my light,
Call for confessor and wiser mirror but there is none
To glow after the god stoning night
And I am struck as lonely as a holy marker by the sun

No
Praise that the spring time is all
Gabriel and radiant shrubbery as the morning grows joyful
Out of the woebegone pyre
And the multitude's sultry tear turns cool on the weeping wall,
My arising prodgidal
Sun the father his quiver full of the infants of pure fire,
But blessed be hail and upheaval
That uncalm still it is sure alone to stand and sing
Alone in the husk of man's home
And the mother and toppling house of the holy spring,
If only for a last time.

Dylan Thomas