Один вылет.

Дело было весной. Под Ялтой. Я поселился в одноместный номер гостиницы с одноименным названием этого курортного городка. 

Из окон - потрясающий вид на море.  Полный штиль разгладил даже мельчайшие паутинки волн. Одинокая яхта с опущенными парусами не вдохновляла на романтические подвиги.  Идущие вдалеке два сухогруза, казалось, намертво впаялись в свинцовые воды Черного моря. Здание отеля уже было в тени гор. Солнышко еще заливало своим дневным жаром кромку берега и море до самого горизонта.  Закат постепенно вступал в свои права,  и отражение земного светила плавилось на водной глади множественными красочными оттенками. Отдельные теплые солнечные блики, яркие и броские, светили в глаза, отражались в стеклах домов. Над морем занималась вечерняя заря…

Я ждал приятеля с Азова, с которым созвонились заранее. Его задача сводилась к поставке на стол вяленой, копченой и свежей осетрины, браконьерского происхождения. Я взвалил на себя ответственность за два ящика белого вина. Только белое и только инкерманский  «Совиньон». И чтоб со склада, не в фирменной упаковке, с конвейера. Ворованное и в  «гондурасиках»…   Гурман мой корешь…  Однажды случайно затесавшуюся бутылку кислого «Ркацители»  в его сумку он вылил в раковину. «Ты хотел меня нае...ать. Как это понимать, Саид?» - сурово пытал он меня тогда целый вечер.  Разбирается в винах, гад…

 Мы знаем друг друга много лет и иногда встречаемся  на нейтральной полосе для мужских пьяных разговоров. Костыляние политиков, разбор жизненных ситуаций, воспоминания о прошедшем, планы на будущее с близким по духу человеком возбуждают… На продуктивную многогранную работу… На реальную жизнь… На поступки…

Позвонил администратор, пригласил вниз. Когда я закрывал номер, открылась дверь напротив и оттуда вывалился Гена О. Пилот, известный человек в малой авиации. В парашютном спорте. Сотни вылетов, прыжков с парашюта,  мировые рекорды… Обнялись. Встреча была неожиданной и чертовски приятной.

«Ты как тут оказался?»

«На «Четаке» приземлился у отеля, на площадке.  Шефы попросили покатать после мероприятия гостей. Показать Крым с воздуха. Сейчас боксеров беру на борт. Пошли, прокачу…» -   Гена был невысок, не особо улыбчив в жизни. А тут весь светился радостью и здоровой спортивной энергией.

«Знаешь, брат… Я так устал…  Так хочу отдохнуть… Рвался в  Ялту, думаю, ну хоть чуть – чуть. Один бы денек… Отоспаться… А тут ты… Рад…» - всё на ходу… По ступенькам…

Внизу с двумя ящиками красной рыбы, икрой и другими продуктами меня ожидал приятель. Я познакомил его с летчиком. Договорились, что на вечерний ужин дополним к будущему застолью пива, водки и неплохо бы …спутниц. Оставив знакомого оформляться, мы почти бегом отправились  к «Четаку».

«Четаком» оказался небольшой вертолет, по - моему «французского приготовления», с красивой прозрачной  пластиковой кабиной.  Около него возился механик, одетый в спецовку. Рядом стояли молодые парни, известные в спортивном мире боксеры. По команде все расселись в кабине.  Мне досталось место впереди, слева от пилота.

Взлетели мы быстро, по свече, высоко вверх, лицом к окружающим Ялту серым склонам гор. Солнце, едва  исчезнувшее за горой, вновь ослепило нас своими режущими, как при электросварке, лучами.

Вдруг вертолет, не разворачиваясь, хвостом вперед стал падать в сторону моря… Двигатели работали спокойно, без особого напряжения. Пассажиры вцепились за верхние ручки, привстали на сиденьях. Я тоже. Гена левой рукой столкнул мою ногу с рычага управления машиной, так как я навалился на него, раскорячившись, и очень даже  захотев жить… Улыбнулся и указательным пальцем показал на кресло.  

Какие - то секунды... и мы зависли над белой яхтой, без парусов. Там мирно загорали двое мужчин и девушка. Они подскочили, замахали руками, что – то весело кричали, шутливо приглашая на маленькую деревянную палубу своего кораблика.  Мы опустились к воде настолько, что морские брызги летели к нам на  кабину. И на тех, кто в яхте…  Они только что смеялись… И вдруг с гримасами испуга отпрянули от нас.

«Ты не подумай, что я выделываюсь. Я просто хочу показать возможности этой машины»: - Гена усмехнулся и предупредил, чтобы я не наваливался на рычаги.

«Тебя с твоим весом я могу не поднять одной левой» - сказал он.

«Четак» набирал жуткую, как мне казалось, скорость по направлению к прибрежным скалам. Брызги волн от винта, рёв мотора, летевший на нас берег… Всё это впечатляло не на шутку. Каким – то чудом вертолет, как иголка сквозь ушко иголки, пронёсся между обломком скалы и высоким каменистым берегом. Не долетая до очередной глыбы буквально несколько десятков метров «Четак» застыл и резко, опять же свечой устремился в небо. Мимо нас, как при движении на каком – то космическом лифте, сверху вниз пронеслось прекраснейшее творение зодчества – «Ласточкино гнездо».  Стоявшие у ограждения люди шарахнулись назад. 

«Четак» замер. Мы имели возможность каких – то секунд 20-ть полюбоваться закатом, окружающей природой. Зависнув над морем, мы наблюдали замечательную панораму благодатной крымской природы".

 В памяти отложилась невероятная по своей гармонии и красоте картина Божьего творения – палящее Солнце, накрывающее своим  светом зеленое полотно  леса, серые старые, виды – видавшие, горы, синюю, с ледяным, свинцового цвета оттенком, поверхность моря.  И как нелепо во всем этом великолепии торчали дела рук человеческих. Из бетона, из металла, из асфальта…

Мы плавно опустились вниз по вертикали. У «Ласточкиного гнезда» толпа махала нам руками, кепками, шарфиками… Мы не оставались в долгу и каждый, по мере своего восторга, выражал радостные эмоции по - своему.

Геннадий направил вертолет в горы. Мы прошли над склонами ближайших вершин. «Перепрыгнули» через опору линии электропередач. Словно попав в колею, мы на низкой высоте пронеслись над  участком шоссе «Севастополь – Ялта». Причем вертолет, «прилипнув» к трассе, на расстоянии от неё как до  крыши 9-ти этажного дома,  буквально утюжил дорогу в течение 2-3 минут, повторяя все повороты, изгибы и высотные перепады…

С высоты птичьего полета мы посмотрели «Сталинскую дачу», другие заслуживающие внимания объекты.

Приземлились точно в тоже место, на площадке, откуда и взлетели. У участников полета был искренний восторг и, не менее искренняя радость от благополучного возвращения на грешную землю.

Ко мне, в окружении друзей, подошел  знакомый, тёска пилота,  держа за руку свою супругу.

«Познакомь с пилотом. Пусть он прокатит моих близких. Так, недалеко, минут на  десять – пятнадцать. Над окрестностями».  Геннадий не стал спорить, тут же согласился на полет, не принимая во внимания какие - то  технические возражения своего  механика.

Я помог сесть в кабину «Четака» девочке , лет 7-10, в красном спортивном костюмчике, её маме, супруге знакомого…. Мужики разместились сами.

«А ты почему не садишься?» - Гена смотрел на меня удивленно и обиженно.

«Давай сюда, на своё же место… Оно еще не остыло…». Меня подмывало сесть, но что – то… придержало.

«Надо от этого полёта отойти» - я постучал его по руке, лежавшей на «моём» кресле.

«Как  хочешь… Я думал вместе… Давай пересаживайся …» -  лётчик отвернулся от меня и обратился к пассажирам, рассаживая всех по местам.

Так же свечой в небо. Так же хвостом  и спинами пассажиров вперед к морю.  Вертолет исчез с поля зрения.

Я пошел в номер, закурил, вышел на балкон.

Быстро надвигались сумерки, менялись  краски природы. От желто – красных оттенков  до туманно – серых… Бледная Луна едва просматривалась вдали… Шума двигателя вертолета слышно не было.  Яхта, обрызганная нашими лопастями, возвращалась к берегу своим ходом. За ней лениво тянулся едва заметный водный след – бурун. Сухогрузы по прежнему просматривались вдалеке, на кромке горизонта и водной глади… Морские суда - труженики заметно сократились в размерах и  неуверенно сохраняли контуры белых птиц, улетающих в неизвестность…

Минут через 20-ть ко мне зашел тёска пилота. Он нервничал. Я успокаивал.

«Неужели вот так это бывает? Рядом… Но почему  сейчас… Не может быть!» - я не хотел верить.

Но вертолет разбился.

Прошло около часа.

Я был на улице, когда подошел  коллега и сказал, что под Гаспрой перекрыта трасса. Разбился вертолет. Но люди живы. Машина ждет.

К месту трагедии мы ехали втроем. Вместе с тёской Гены. Навстречу медленно проехали две машины «Скорой помощи». Без проблесковых огней.

«Это пиз—ц…  Помощь оказывать некому…» - хмуро произнес коллега, сидя на переднем сидении. Гена, жена которого была в вертолете, сидел отвернувшись в сторону и смотрел в окно… Молчал… И только сжатые зубы и двигающиеся желваки говорили о его состоянии.

На очередном спуске водитель сбросил скорость. На дороге, обтекаемое со всех сторон авиационным керосином, лежало тело девочки в красном спортивном костюмчике.  Метрах в 150 от неё, справа, вверх по направлению движения из Ялты на Севастополь, у опорной бутовой стенки дымилась деформированная конструкция вертолета.

Картина предстала тяжелая. Двигатель вертолета находился за хрупкой прозрачной кабиной. Ударившись лобовым стеклом в каменную стену, двигатель по инерции, всей своей массой, продолжил движение вперед и припечатал   пассажиров «Четака»  к стенке, не оставив никаких шансов на  спасение... Основной винт пролетел дальше, рубя на своем пути деревья, камень, бетон…

Зацепил провода. Хвостовым винтом. Недалеко от той опоры, что мы «перепрыгивали». Видимо что то помешало… Что то не учел…

Работы по извлечению тел продолжались до глубокой ночи…

Рука лётчика сжимала рычаг управления, с которого он меня отгонял еще пару часов назад.

Тёска пилота был рядом с погибшей супругой до последней минуты. На его руках остались трое детей.

Ночь была трудной. Горькой. Мы пили. Потом в кабаке добавляли. Кого – то успокаивали. А один из нас долбил лабуха через каждые пять минут исполнять «Что такое Осень» Ю.Шевчука. И тот пел всю ночь. И как пел…

Спасибо ему…

Пилота «Четака» хоронили в Севастополе. На кладбище «5 км». В какой – то момент траурной церемонии в небе появился спортивный самолет ЯК. С аэродрома в Юхариной балке. Он сделал круг и серебристым сверлом, точно  над могилой, пошёл в небо, разрывая пространство оглушительным и таким одиноким рёвом мотора… . Он исчез в лучах солнца, но рокот не умолкал…

И вдруг… . Наступила гробовая тишина. Все оцепенели. Смотрели вверх, в чистое голубое бездонное небо, пытаясь найти самолет. Он появился маленькой, сверкающей в лучах солнца точкой. Падал, пикируя беззвучно, стремительно, медленно раскручиваясь по своей оси, прямо на нас. В этот момент не только я, многие из присутствующих испытали шок. «Неужели и он? Нет… Только не это…» - шептала женщина в черном. Уже был виден пилот и номера на фезюляже…

До чего же отчаянные эти парни…

Хлопок и… вновь рёв двигателя!  Не только воздушный порыв, но и запах отработанного горючего окатил присутствующих. Так казалось. Кто держался и не размазывал слёзы, в этот момент сдался, уронил слезу.

Оживление. Даже какие – то вымученные улыбки на лицах.

Так я потерял ещё одного товарища.

Хочу, чтобы знали, проезжая мимо Гаспры под Ялтой, о ком и о чем говорит скромная металлическая табличка из нержавейки с фамилиями погибших.

И ещё.

Жизнь стремительна и полна неожиданностей. В ней полно и радости, и трагедий.

Как бы хотелось, чтобы мы, люди, ценили минуты благополучия, ценили и берегли близких, не причиняли горя окружающим, помнили и чтили память ушедших.

Беда – она ведь не спрашивает, когда и к кому нагрянет. Она крепко повязана со злом.

Так почему бы не творить и не дарить добро, пока мы тут… И начать бы с себя… Каждый день делать доброе… Несложно… Матушке позвонить… Бате…  Поинтересоваться здоровьем… Подарить гостинец сестренке… Пожертвовать старухе в метро… Обнять любимую… Самому слопать шоколадку вместо бутылки пива… Время так скоротечно…  Миг.