"Постмодернистский неоцинизм"

ПЕРЕПЕЧАТКА   Мое мнение: очень хорошая статья

Постмодерный неоцинизм, его жрецы, рабы и жертвы

http://vkurse.ua/analytics/postmodernyy-neocinizm.html

Непосредственным стимулом для оценки явления украинского постмодернизма стала актуализация этого явления на страницах украинских изданий. В частности, в газете «День». Вот, например, можно прочитать интервью с Сергеем Жаданом («Вполне возможен римейк «махновщины»…», 17.11.2007 г.), густо иллюстрированное цитатами текстов этого плодовитого харьковского автора, который, чтобы высказать свои не всегда банальные наблюдения, не может почему-то избежать интеллектуальных лексем «жопа», «…ня», «нае…» и т.д. А вот другое произведение. Весьма интересной, злободневной вышла критическая статья у Назария Назарова «Бурлеск. Буффонада. Балаганчик…» (2.11.2007 г.), посвященная постмодерной презентации. При этом вспомнилась и информация о том, что в провинциальных центрах, в частности в университетах, происходят встречи преподавателей, студенчества и местной общины с писателем Юрием Андруховичем. Ситуация вокруг этих встреч на примере Дрогобыча, поведение гостя, его идеология побудили автора этих строк предложить неравнодушному читателю несколько мыслей более широкого характера. В начале 90-х годов прошлого века многие известные люди предупреждали о новейшем чертополохе «антикультуры», который пышно вырос под шумок борьбы с русским колониальным режимом. К сожалению, антикультура во всех своих разновидностях — антирелигия, антиполитика, антиискусство, антинаука, антимораль и тому подобное — крепко укоренилась в украинской постимперской действительности, наследуя худшие образцы прошедшего советского и новейшего демолиберального, глобализованного мира и часто преобладая над высокой культурой. Типичным примером этого может быть не только преимущественно безразличная к насущным украинским вопросам политика «государства Украина», но и псевдонаучная деятельность ряда гуманитариев, деятельность, которую Лина Костенко назвала «десакрализацией» («Гуманитарная аура нации, или Дефект главного зеркала»). Другой украинский классик-шестидесятник Валерий Шевчук характеризует творчество этих людей науки как «политическое антиукраинское литературоведение» и отмечает следующее «Ударов больше всего падает на Т. Шевченко, здесь упражняется Дж. Грабович, О.Забужко, какой-то герострат О. Бузина (на вульгарном уровне), Б. Сушинский и др. Бьют по М.Коцюбинскому и украинскому модернизму, Лесе Украинке, О. Кобылянской, И. Франко и т.д. — то есть идет активное обесславливание главных светочей украинства. Так что это, взгляды Да нет же, абсолютно политическая акция (курсив наш. — Авт. ), и создается впечатление, что это четко спрограмированная кампания, духовная война против Украины». Не стала исключением в этом антикультурном процессе и такая разновидность культуры и искусства, как художественная литература. Если культура, по мнению большинства философов, это комплекс национально- духовных ценностей, то, соответственно, антикультура — это комплекс ценностей антинациональных, антидуховных. Если культура создает человека (как национальную личность), культивируя человечность, то антикультура человека убивает, нивелируя категорию человечного. Это, к сожалению, прямо касается большей части новейшей письменной продукции, которая торжественно провозглашает себя «современной украинской литературой», однако на самом деле, как видится, является ее противоположностью. Главным новейшим методом создания этой так называемой литературы стал заимствованный из Запада постмодернизм. Тот постмодернизм, который объективные исследователи уже давно охарактеризовали как политическую установку в сфере культуры, как фетишизацию либерализма (С. Квит). Составляющими постмодерного творчества — эпохи «неоцинизма», по выражению Л. Костенко, — становятся имитация, гипертрофированная цитатность, постоянная ирония (но почему- то только над традиционными ценностями), разрушение этических, эстетических, религиозных и тому подобных норм, вульгарность, агрессивность, попса, блатняк, неограниченный эгоизм, запрограммированный эклектизм, утверждение релятивизма, воспевание нимфомании, сексуальных патологий, порнографии, насилия, наркомании и др. Все это творит, по меткому выражению молодого критика Дмитрия Дроздовского, «антиэстетику приспособленчества» или «антилитературу украинского постмодерна», которая твердо базируется на утверждении бездуховных, денационализирующих, космополитических ценностей западного либерализма. Колониальную литературу похожего антинационального типа, хотя с другим идеологическим знаком, утверждала в сфере изящной словесности коммунистическая партия СССР при помощи другого политического метода — соцреализма. Ярким примером постмодерного творчества может быть творчество Юрия Андруховича, кстати, одного из основных представителей группы интеллектуалов, поддерживаемых и финансированных упомянутым выше гарвардским профессором-десакрализатором Г. Грабовичем. Именно с этим автором достаточно часто происходят встречи, в частности, в украинских университетах. В общем творчество Ю. Андруховича далеко не однозначно. Начинал он еще в 80-х, активно экспериментируя в модерновых и авангардных стилях, противопоставляясь таким образом московской колониальной эстетике. На то время это имело какое-то, если не литературное, то, во всяком случае, политическое или моральное оправдание, и часть этого творчества (преимущественно поэзия и армейская проза) сохранила художественную ценность и до сих пор. В наши дни иногда наталкиваемся на отдельные интересные публицистические статьи и эссе этого безусловно талантливого автора, в которых он оппонирует русскому колониализму и его наследию, критикует отдельные глобализационные процессы, достаточно своеобразно и нечасто, но пытается говорить в защиту украинской идентичности. Очень жаль, что таких статей и эссе мало, и почему-то не о них идет речь на встречах с общественностью. Вместо этого доминируют в творчестве Андруховича поэтические и прозаические тексты выразительно постмодернистского направления. Ими и тешит местную публику автор. Особенно интересным и красноречивым («коронным номером» импрез) становится текст под названием «Bad company» (то есть «Плохая компания»), в котором представлено новейшее благородное видение украинской классической литературы, где Тарас Шевченко (в тексте по- дружески — «Тарас») охарактеризованный как «пияк і шланг», Григорий Сковорода («Грицько») — как «педераст», Иван Котляревский («Іван») — как «бонвіван, франкмасон, фармазон», Пантелеймон Кулиш («Панько») — как «графоман», Марко Вовчок («Марко») — как «гермафродит», Панас Мирный («Панас») — как «мудодзвін», Борис Гринченко («Борис») — как «буквоїд», Иван Франко («Якович») — как «атеїст кінчений», Леся Украинка и Ольга Кобылянская («Леська й Олька») — как «лесбіянки» и др. Можно только удивляться тому, что уважаемый автор, разогрев такими текстами зрителей, почему-то решает обойтись без более широких цитат из какого-то из своих пяти романов. Например, из последнего, под названием «Таємниця» (2007), (действительно, тайна, почему эти поданные в виде интервью мемуары названы романом, но это для кандидата филологических наук, которым по совместительству является уважаемый Андрухович, не очень важно) можно было бы процитировать отрывки, где не всегда нигилистическую мысль или частые порнографические описания выражают более чем полторы сотни матов (почему-то преимущественно русских) и вульгаризмов. Когда- то, еще в восьмидесятых, вспоминается в той самой «Таємниці», неуступчивый по отношению к режиму автор снял по совету редакторов раздражительную для атеистического уха лексему «янгол», готовя к печати сборник стихотворений. Создается впечатление, что теперь нонконформистская направленность автора несколько меняется вместо изъятия нормативных слов он вставляет не совсем нормативные, хотя неизвестно, то ли по приказу на удивление воспитанных украинолюбивых редакторов, то ли по призыву собственной «центрально-восточно-европейской» совести. Типично антиукраинские и антихудожественные (по выражению Валерия Шевчука) выпады пана Андруховича, например, против украинских классиков (западных он редко осмеливается задевать, преимущественно хвалит) хорошо охарактеризовал известный украинский поэт и исследователь Богдан Бойчук. Он отметил, в частности, что процитированный выше «Bad company» является обычной «публицистикой в столбик» («Верлибра там нет, потому что верлибр — это поэзия»), содержанием которой становится «неинтересное и скучное стягивание классиков под ноги». Антилитературную сущность большей части творчества Андруховича не спасает тот факт, что ее активно переводят и популяризируют (преимущественно либеральные космополитические интеллектуалы) на Западе. Как правильно по этому случаю заметил известный австрийский исследователь Эрвин Шаргаф (Чаргаф), «чем бездарнее поэт, тем легче его перевести на другие языки». Кстати, как отмечают специалисты, адекватно переводить Шевченко чрезвычайно сложно. Характерно, что среди присутствующих на встречах преподавателей немало встречается и специалистов-литературоведов, и студентов-филологов, однако не всегда им удается активно проявить научное критическое сознание. А это, по-видимому, не так уж и сложно — остроумно и быстро, через ряд несложных вопросов заставить многоуважаемого гостя выявить не только свою литературную ограниченность и эгоизм, но и типично постмодернистскую невоспитанность и политическую заангажированность. (В Дрогобыче это удалось сделать одному профессору-филологу, правда, лингвисту). Выявить, по-видимому, то, что академик И. Дзюба назвал «демократическим нигилизмом», профессор И. Денисюк «необольшевизмом», а Валерий Шевчук «антиукраинством» — «враждебностью к национальным ценностям». В общем, пиарные статьи, интервью и встречи ведущих постмодернистов побуждают не только к размышлениям, но и к ряду вопросов. Вопрос первый. Конечно, не каждому дано сделать мудрое наблюдение, которое осуществил в свое время Николай Бердяев, заметив, что творчество может быть ответом как на призыв Бога, так и на призыв сатаны. То есть далеко не все то, что называет себя литературой, является таковой на самом деле, и далеко не каждый украиноязычный литератор является настоящим украинским писателем. Но почему этого не могут заметить организаторы встреч Почему они, часто будучи филологами по профессии, не в состоянии заметить противоречивые, антидуховные, а поэтому антитворческие элементы творчества Ю. Андруховича и его единомышленников Вопрос второй. По всей Украине происходят политические, творческие, научные, литературные и тому подобное акции, которые, к сожалению, иногда напоминают антиукраинские провокации. Является ли хорошей идеей инициировать или поддерживать такого рода провокации В частности, инициировать встречи с авторами, антитворческое творчество которых пронизано античеловечными, антикультурными, антинациональными идеями, которые явно разжигают межнациональную и межрелигиозную вражду, унижая национальное достоинство украинцев Стоит ли это делать в украинских университетах, то есть в заведениях, которые, как правильно заметил русский философ Иван Ильин, должны быть «школой национальной интеллигентности» Кстати, не нужно прикрываться здесь демократическим плюрализмом. Едва ли в каком-то из университетов демократического Израиля приветствовали бы встречу с автором, который смешивает с болотом Моисея, Теодора Герцля или, скажем, Бруно Шульца. Не думаем, что встреча, на которой бы порочились имена Адама Мицкевича или Юлиуша Словацкого, вызвала бы энтузиазм и в каком-то из вузов демократической евросоюзной Польши. Свободу мысли и свободу антиукраинской деятельности, очевидно, не стоит отождествлять. Вопрос третий. Чего стоит провозглашаемый патриотизм, показная украинскость, звание «украинский интеллигент» тех людей, которые сначала сидят важно на какой-то праздничной импрезе, посвященной, например, Т. Шевченко или И.Франко, и горячо чествуют этих классиков, а в другой день не менее горячо и восторженно чествуют людей, которые этих самих классиков, играясь, уничтожают Как отличить национальную принципиальность от фарисейства «патентованных патриотов» (И. Франко) Что же, опыт убеждает, что постмодернизм как новейший либеральный божок, кумир антикультуры имеет своих холеных жрецов (литераторов-практиков и творцов-теоретиков), которые его оберегают, популяризируют, подкармливают, а он благодарит их щедрыми средствами транснациональных меценатов. Имеет он и своих рабов, которые жрецам всячески служат и угождают, не смея иметь собственное, независимое мнение о своем боге, и заученно-очарованно повторяют нигилистические мантры. Имеет он и своих жертв (прежде всего, молодежь), которые избавляются от духовности, находя литературу там, где ее нет, из свободных людей превращаются в мертвые души, в денационализированных маргиналов, в слуг космополитизма, в тех, кто, по выражению Т.Шевченко, «по німецькому показу» «матір забувають». Но постмодерн не может оказывать нивелирующее влияние на нормального человека со сформированной национальной идентичностью, который точно знает, что антикультура — это противоположность культуры, что кумир — не Бог и что любые идолы рано или поздно падают. Петр Иванишин