Африканские зарисовки - много экзотики. (продолжение 2)

Вечер первого дня захода в порт – всегда праздник. После трех месяцев болтанки – сойдя на твердь земную, кажется, что и она грешная качается.     На нашем НИС (научно исследовательское судно ) странники делились на экипаж и экспедицию, жили дружно. Вся братия разбивалась на небольшие группы (по интересам ) семь – десять человек. Так было легче переносить долгие дни в открытом океане, где даже кружащихся над кораблем чаек нет, рыбы тоже. Работа (сеансы связи с космическими объектами) и досуг. Насчет наполнения первого старалось начальство, а вот о пункте два приходилось заботиться самим. На корабле был спортзал, бассейн, сауна, кают компания, показывали фильмы. Но вечера длинны и если ты одинок – тоскливы. Скажу  лишь одну вещь, один паренек, попавший в свой первый рейс на наше судно, просто двинулся, крыша съехала, и поехал он с первым встречным судном на родину, связанный по рукам и ногам, ибо когда его глючило, он настойчиво рвался за борт. Но не будем об издержках странствий по морям и океанам.         Я в первом же рейсе нашел общий язык с очень интересными ребятами и был принят в их круг.  На корабле был свой вокально – инструментальный  ансамбль, все его члены входили в наш «круг обеспечения досуга», я занимался оформлением, рисовал, что придумывали для оформления сцены. Был свой инженер, который успешно починял любую музыкальную аппаратуру, не  говоря уже о разных космических железках.

Время провели,  делясь впечатлениями о выходе в город, пили пиво, рассказывали анекдоты итд. После одиннадцати разошлись по каютам.                        Без пятнадцати четыре, меня поднял телефонный звонок. Вышел на палубу, там уже топтался наш корабельный Айвазовский. Ночь была пасмурна и прохладна, еще конкретно доставала сильная влажность, палуба была мокрой толи от росы, то ли дождь недавно прошел. Матросик у трапа поинтересовался, что мы мол задумали. Выслушав наш план, он сказал, что у трапа внизу спит то ли сторож толи пограничник. Решили рискнуть. Спустились на причал, действительно под трапом  сладко похрапывая, отдыхал абориген. Подельник вразвалочку – мол, прогуливаюсь я здесь – подошел к желанным дровам. Признаюсь было страшновато, в смысле нарваться на скандал. Взяли поддончик и дружно потащили его на корабль и таки нарвались… Из под трапа, выпутавшись из своего балахона возник  мавр и на Русском языке объяснил, что мы попались, он вызывает дежурного и будит нашего капитана. Мои ноги стали ватными, допрыгался. Но мой подельник, будучи в душе и по профессии художником не растерялся. Сунув руку в карман куртки он извлек оттуда флакон тройного одеколона, и показав его служивому вступил с ним в переговоры. Последний, сразу произносил правильные речи, но потом попросил добавки и получив еще одну флакушу (за которой я специально сбегал в каюту) объявил, что мы братья навеки и мы можем взять еще парочку поддонов, коль они так нужны Русским братьям. Что мы и сделали. Матросик ржал от души, наблюдая за нашим ченчем и как мы тащили на борт три поддона размером примерно полтора на полтора метра. В общем, экспедиция прошла вполне успешно.      А « ченчь» – это обмен, сделка…

После завтрака, подошел автобус и все изъявившие желание насладиться экзотикой, отправились в Золотую деревню. Посмотреть там было на что.       Прямо на наших глазах, орудуя стамесками, мастера изготовляли маски, статуэтки, бусы итд и тп. Я немножко был знаком с техникой резьбы, но поразился проворству и быстроте аборигенов. Особенно мне понравилась работа стамеской, которая была изготовлена в виде кочерги. Готовую маску, к стати сделанную таки из пальмового древа, превращали в красно –деревянную и особо ценимую почитателями – эбеновую. Для этого применялась сапожная щетка и соответственно вакса по цвету. И все это делалось на глазах многочисленных туристов. Причем при продаже «эбеновые» ценились выше всех остальных «пород» дерева.  Дурдом.                     После Золотой деревни, немного прогулялись по городу, прикупили пива и к обеду были на корабле.

После обеда отправились к землякам, я нес рекламный транспарант изготовленный гуашью на листе ватмана. Братья армяне встретили нас как старых друзей. Долго восхищались «творением». Остались вполне довольны и честно расплатились, как договаривались. Побродив еще по городу, отправились домой на теплоход.