П.Б. Шелли "Освобождённый Прометей", драма (отрывок 5)

Пантея:
Увы! Что видел ты?

Прометей:
                                   Есть два мученья:
смотреть и молвить, мне оставь одно.
Есть Имена, что святы от Природы,
возреяли в пресветлой высоте;
народ собрался в коло ,крикнул вместе:
"Свобода, правда и любовь!" согласно.
Внезапно злая смута пала с неба
средь них: то были хитрость, спор, обман;
тираны вторглись, и делили портя.
То была правды тень, я видел.

Земля:
Я чуяла казнь, сын, с радостью особой,
что скорбь и доблесть в смеси подают.
Дабы облегчить чин твой, я позва`ла
тех милых красных духов, чьи дома--
людских раздумий гроты, что живут,
подобно птицам в воздухе, в эфире
вкругмирном, что над чадом нашим смутным
следят грядущее как в зеркале;
они, пожалуй, явятся тебя утешить!

Пантея:
Глянь, сестра, там сбирается духов орава,
точно хлопья обла`ков по прихоти милой весны,
в синем небе толпясь!

Иона:
                                          Посмотри! на подходе ещё,
словно ды`мки фонтанов в безветрии,
из ущелья восходят полоски вертясь.
Тихо! это музыка пиний?
Это озеро? Иль водопад?

Пантея:
Это нечто печальней, послаще всего.

Хор духов (*-- хоры духов, этот и следующие переведены мною вольно, без рифмовки строк, дабы исказить сути подстрочника, --- прим.Т.К.) :
С незапамятных времён
нам водить и сторожить
угнетённых небом смертных;
мы вдыхаем, не болея,
мыслей люда атмосферу:
пусть смутна она иль спёрта
словно день, что мечен бурей,
пусть в сиянии предсметрном,
пусть она светла что высь
промеж неба с тихой речкой,
что ни ветер не колышет,
что прозрачна и светла;
словно птицы на ветру,
словно рыбы средь волны,
словно думы человечьи,
мы творим привал свой хлипкий
кучно, порознь словно тучи,
сквозь стихию без границ;
отттого (мы) полны предсказом,
а концы его --в тебе.

Иона:
Ещё приходят друг за другом, воздух вкруг них
подобен звёздным ореолам, он сияет.

Первый дух:
С рёвом трубным битв, пове`рх,
я летел, летел, летел
быстро среди темноты.
Прочь из праха ветхих вер,
прочь из клочьев царь-замён,
что смешались вкруг меня;
влаль меня толкал и нёс
многогласый смутный крик:
"Воля! Смерть! Победа! В бой!"--
ближе к небу он угас.
Но один звук, выше, ёмче,
то Любви душа, гласил,
был предсказом и надеждой,
а концы его-- в тебе.

Второй дух:
Радуга над морем встала,
да шаталась стоя тяжко:
что захватчица горда,
буря низом проносилась,
гнала туч полон вперёд,--
-- безобразную толпу,--
все расколоты надво`е
молниями; я слыхал, 
хриплый хохот грома: волны
уносили прочь "полову"--
и развёрзся смерти ад
пеной белой клокоча.
Я присел на корабле,
что расколот был моло`ньей;
видел я, как некто доску
уступил врагу, а сам
окунулся в пену шторма,
что сюда меня принёс.

Третий дух:
У постели мудреца
я сидел; горела красным
лампа над той книгой, что
он читал, он ел при том,
как явился Сон летучий
в пламенеющей каёмке--
я ж припомнил, что давно
он зажег и вдохновенье,
и печаль, и состраданье;
он едва касался мира
тенью дивного сиянья.
Он увлёк меня сюда,
бег Желаеньем окрыли`л;
должен я к утру венуться,
чтоб мудрец не пробудился
в странной горести один.

Четвертый дух:
У поэта на губах
грёзил как тот влюблённый,
звукам вздохов всё внимал;
он не ищет, не находит
смертных нег, его питают
поцелуи теней бледных,
что таятся в думах буйных.
Он желает от рассвета
до заката солнца блёстки
на озёрной глади видеть,
жёлтых пчёл в соцветьях ивы
наблюдать, не зная вовсе,
что в действительности зрит.
Но из этого всего
он творить умеет формы,
что реальней человека,
что бессмертия питомцы!
И одна из них меня
разбудила-- я к тебе
ради помощи помчался.

Иона:
Не видишь ты ль, как два виденья
сюда летят, в востока и с заката,
что две голубки к гнёздышку под тени,
близняшки, вскормленные всеохватным ветром,
ту песнь печальную и сладостную? Звенья
её, любовь с отчаяньем, пряны, терпки.

Пантея:
Ты говоришь, сестра? Мои слова поникли.

Иона:
Их красота дает мне голос. Видишь,
как те парят по зерни небосвода
на крыльях распростёртых, да лазурь
и пурпур окунают в лучезлато:
улыбки нежные их светятся в просторе,
будто звёзды.

Хор духов:
                Любовь саму узрела?

Пятый дух:
То ль над простором диким
я мчался облаком проворным, что кры`лит неба целину;
тот гребешок-планета в поросли лучей скользил долой
роняяя брызги радости с распущенных волос пахучих:
его шаги мостили мир сияньем, что за мною блекло;
Разруха позади зияла; великие учёные в безумия оковах,
безглавые герои, юнцов пропащих стан в ночи мерцали;
я дальше странствовал, покуда ты, о Царь печали
не обернул своей улыбкой виденное мной.

Шестой дух:
Сестра! Отчаянье-- особа не живая,
не странствует землёй, летает не под небом--
баюкая, крадётся, крыльцем тихим навевает
надежны робкие, что душам всем даруют небыль;
кто лживой передышкой умягчён от тех утешных перьев,
и музыкой облыжной мягконьких шагов,
тот грёзит радостью эфирной, кличет монстра,
Любовь, а пробудившись, видит призрак Боли,
как мы, которые привествуем его теперь.

Хор:
Пусть Разруха ныне --тень Любви,
что за нею мчится, всё губя
в виде Смерти белокрылой,
что трамбует и цветы, и поросль,
зверя, человека, благо, нечисть,
словно буря сквозь простор воздушный;
без ущерба членам и душе
пропусти ты всадника с конём.

Прометей:
Вам откуда знать, что будет, духи?

Хор:
Мы дыханьем полним атмосферу:
если почки бу`хнут в непогоду,
значит мы с Весной собрались,
чьи ветры волнуют сухостои--
пастухи уж знают, скоро снеги
опадут и унесутся речкой;
Мудрость, Справедливость, Мир с Любовью,
если борются они чтоб цвет дать,
то они нам что весенний ветер
пастушатам, а тебе-- предвестье,
два конца которого-- в тебе.
                           
Иона:
Куда же скрылись духи?

Пантея:
                                      Только чувство
от них осталось, словно чар всесилье
музы`ки, коль духовный глас и лютня
замрут, а отзвуки пока не стихли:
во глыби, коридорами души,
что эхо во пещерах, катят, реют.

Прометей:
Сколь чудны те воздушные созданья,
но чую я, что суетны надежды,
одна любовь верна; ты ж, Азия, далече!
была ж ты золотою чарой винам
захлёстывавшим естество моё,
которые б иначе в прахе сникли.
Всё тишина кругом, увы! сколь тяжко
рассвет погожий сердце мне томит.
Я б помечтал, и даже смог уснуть,
коль б не отверг дремоту. Поразмыслю,
что мне судьба готовит: стойкость, силу
страдальца иль потоп первооснов,
где ни агонии, ни утешенья;
Земля утешит-- Небу хватит мучить.

Пантея:
Ты ль позабыл ту, что глядит тебя
в холодной мгле, и не уснёт, пока
под сенью духа твоего скорбит?

Прометей:
Сказал я, все надежды тшетны, только
любовь верна: ты любишь.

Пантея:
                                                Это правда!
Но звёзды на востоке побелели;
и Азия пождёт в Индийских долах,
где сослана в унынье: те утёсы
однажды были биты-- и замёрзли,
подобно этим, только уж цветами
да травами украшены, ветрами
да звуками медвяными полня`тся,
что истекают по лесам и рекам,
эфирами её преображенья--
им про`пасть, коль с твоими, Прометей,
те б не смешались загодя. Прощай!

Конец первого акта

перевод с английского Терджимана Кырымлы
оригинальный текст драмы см. по сылке:  http://www.bartleby.com/139/shel116.html
перевод К.Бальмонта см. по ссылке: http://az.lib.ru/b/balxmont_k_d/text_0380.shtml