П.Б.Шелли "Королева Маб. Философская поэма" (отрывок 1)

Перси Биши Шелли
"Королева Маб. Философская поэма в девяти частях"
 1813 год издания

Часть первая

К Гэрриэт

Мерцает всюду на земле любовь минуя стрелы
напитанные ядом мира чья?
Чья теплота и похвала за дело
из добродетелей сладчайшая печать?

Под взором чьим душа моя воскресла,
чтоб в истине, высоких дерзновеньях зреть?
Во чьи глаза я засмотрелся смело--
и мiра стала мягче твердь?

В твои, о Гэрриэт: ты радуга мне в думах;
ты вдохновение моих напевов;
твои подснежники собрал я, буду
венок плести, тебе весенний, первый.

Храни в душе залог моей любви и ведай,
пусть времена меняются и годы чередой:
цветник, что на` сердце моём небедном
свят лишь тобой.

(вольный перевод, в размер не уложился, --прим. Т.К.)

-------------------------------------------
О, сколь чудесна Смерть,
Смерть, и брат ея Сон!
Она бледна, что тусклая луна,
бескровны суть уста её;
А тот, он розов что рассвет,
на троне волн морских сидит,
румянцем прыщет в мир;
а всё ж, обое чу`дно хороши!

Иль не оставит ничего гниенья дух
от этого небесного виде`нья
опричь развалины противной,
сердцам легчайшим в назиданье
для мрачных пересудов?
Иль это дрёма сладкая, и только,
чувств помраченье,
чей розовый рассветный дух
во тьму был изгнан?
Проснётся ли Иа`нте снова,
наделит радостью ту преданную грудь,
чей дух бессонный ждёт даров:
восторга, света, жизни и улыбки?

А что же Сила мрака,
удел чей во гнилых могилах,
примерилась к душе невинной?
Иль восхитительный тот образ,
что восхищение с любовью зрить не могут
без боя сердца бедного, чьих вен голубизна,
ручьями рыщет белоснежным телом,
чьи очертанья милые подобны
статуе мрамора живого, пропадёт?

Она воскреснет, да!
пусть члены е`я пылкие бездвижны,
и уж тихи сладчайшие уста,
что было выдыхали дымку
способную раж тигра усмирить
иль разморозить рыцарское сердце.
Ея божественные очи на замке`,
а по`верх бархата нежнейших век,
укрывших скудно синеву двух глаз,
устроился младенец Сон;
Сих локонов златая чернь,
грудь красит гордую её,
побегами плюща ложась виты`ми
по мрамору колонны. 

Ого! сей резкий звук откуда?
блуждающий, далёкий, тот,
что в запустении витает вечерами
и, отдаваясь, мечется по склону,
маня надеждой бдящих?
он мягче знака западного ветра,
он жёстче музыки бескрайней лиры,
чьи струны гении эфира треплют;
там радуга легка вразброс,
там лунные потоки,
они похожие на те, что льются,
через мозаику окна собора, но оттенки эти
с земными были несравнимы.

Встречайте колесницу Королевы фей!
Копыта скакунов небесных треплют воздух;
владелицы приказу повинуясь,
свернулись дымчатые паруса;
Явилась Королева Чар, она
погосту оказала милость,
и, не покинув экипажа, грациозно
склонившись, пристально смотрела
на дремлющую деву, молча.

О да! поэту одержимому мечтой,
когда серебряных дум-обла`ков кипень парит,
когда всё милое, великое, неведомое
манит, захватывает, возвышает,
когда фантазия вмиг сочетает
прекрасное и удивительное,
столь яркое и явное, неудержимое виденье,
не приходило, нет, ни разу не мечталась
ему вожатая воздужных скакунов,
пытающая волшебным взором
сон девушки.

Широкая медовая луна
сияла смутно в сладком силуэте,
светился ею ладный гостьи стан;
жумчужный и хрустальный фаэтон
не уходил с поляны осиянной,
и не касался плотности земной.
Свидетели пришелицы, чей образ
людскую славу скопом затмевал собой,
не видели луны-старухи,
не видели усопшей девы,
не слышали ночного ветра рысков,
не отзывались шорохам земным,
они видали сказочную фею,
они внимали чарам заобычным,
что наполняли одиночный склеп.

Был Королевы соткан стан из о`блак,
ни ниточки в нём немочи заката:
из тающего сумрака рассвета,
едва ль доступного очам пытливым,
столь лёгкого и тонкого; жемчужная звезда** (утренняя Венера,-- прим.перев.),
во блеске утреннего зарева-короны,
не ро`вня мягкостью величья своего,
светилу сильному, сияющему силуэтом Феи,
что озарял округу пу`рпур-ореолом,
волнующимся грациозно,
всем жестами Феи вторящим.

Покинула небесный фаэтон
Фей Королева, и махнула трижды
овитым амарантом* (неувядаемым цветом,--прим.перев.) жезлом,
её фигура тонкого тумана
в лад с ветром-непоседой колыхалась,
серебряные звуки полили`сь,
то ль речь, неведомые уху
неискушённому людскому:

ФЕЯ:
"Я Фея Маб, властительница тайн мiрских,
секретов глубины веков ушедших;
живу я в совестях людских неугасимых,
в упрямых, непреклонных летописцах;
грядущее, плод всех событий, собираю;
ни жало, вонзаемое строгой памятью
в грудь самолюбца чёрствую,
ни звон вечерний сердца праведника,
итожащего думы и деянья про`житого дня,
не упускаемы суть мною из вниманья,
известны мне зараннее, а потому
дозволено срывать мне за`навесу смерти, дабы дух,
в одеждах белых неизменный, изведать мог,
как поскорей достичь великого конца,
своей заветной цели, дабы ощутил
конечный благий мир всего живого.
За доброту награждена, счастливая Душа,
взойди в мой фаэтон!"

Земного заточения оковы
ниспали с духа Ианте`,
отпрянули, рассыпались соломой
под мощью великанской.
Вольна`, она во славе перемены
почуяла преддверие восторгов небывалых;
все грёзы дней, что про`жила она,
все от бессилия взбешённые виде`нья снов её
венчавших дни угасшие почерёдно,
готовыми казались ныне воплотиться.
взошла в волшебный фаэтон Душа;
серебряные покрывала распахнулись;
и, только было тронулась повозка,
вновь зыбь музы`ки тихой зарябила,
вновь скакуны небесные
лазурные подняли паруса, а Королева
поводьями тучистыми тряхнула
наказывая в путь.

перевод с английского (впервые на русский!) Терджимана Кырымлы
оригинальный текст поэмы см. по ссылке:
http://www.marxistsfr.org/archive/shelley/1813/queen-mab.htm