над нашим городом тучи вьют гнезда. а я вижу, как твои натруженный руки держат растрепанные кисти. ты чувствуешь, как покорно растекается краска под натиском твоего таланта... ты знаешь, как предана она тебе. ты не просто приручил ее, ты стал для нее богом. а теперь я за твоей спиной. я вижу, как напрягается каждый твой мускул в этой неуловимый, грандиозный момент создания тонких материй на холсте. я счастлива застать это действо... тот порыв, в момент которого та рыба, что внутри тебя дремала, просыпается и плещется... внутри тебя, я точно знаю, кит, и его монументально грациозные движения оставляют мокрые следы на холсте. тот, кто свободен по своей сути, живет внутри тебя, просыпаясь в те..самые откровенные моменты душевной страсти. а я стою за твоей спиной, я созидаю разрушение тебя... 

я волочила ее послушный синеющий труп по пыльным улицами города. ее когда-то белое платье изодралось об камни, грязное, потерявшее былой шик, стало вульгарным. за руку, или за волосы я тянула бездыханное тело за собой. было удивительно легко с таким грузом проплывать сквозь удивленные, застывшие в ужасе взгляды прохожих, которые убегали в панике, осыпая меня проклятиями. изнуряющая жара скорее и скорее разлагала труп. испуская выхлоп, тяжело впивающийся в горло, автобус остановился, медленно распахнул почти вскипевшие от жары двери. я пыталась затащить свою обузу в автобус, дергая неживые руки, а она будто бы упиралась, сдирая о ступени кожу с мертвых рук, с треском оставляя позади грязные лоскуты платья. высокий мужчина с большим животом помог затащить немую пассажирку внутрь. он кряхтел и отчаянно упирался, жалея, что взялся помочь, желая довести дело до конца, капли пота размером с горошину выступили на пухлом носу. когда моя верная спутница улеглась на грязном полу, открыла рот, обнажая почерневшую глотку, мужчина нервно улыбаясь, попятился назад. наверное, он теперь был спокоен, уверенный в том, что я не выволоку и его труп на следующей остановке. покрывшись липкой испариной, у окна стояла полная женщина в рубахе с цветами гигантскими, как ее щеки, она, брезгливо морща нос, любопытно смотрела на пол рядом со мной. из глубины салона, отражаясь темной тенью в запотевших окнах, пробирался кондуктор. на ее лице явно виделась готовность устроить скандал, но ее грозный взгляд  сменился милостью и снисходительной улыбкой, как только я протянула деньги, их вполне хватило бы на сотню ее маленьких цветных билетиков. ехать оставалось недолго, автобус пустел, люди выходили и заходили. с ужасом глядя под ноги, аккуратно шагая мимо, или пиная синие руки, которые простирались на полу. пришла и моя очередь выходить. люди, ожидающие на остановке расступились, в толпе волной прошелся шепот и недовольные цыканья. я спустилась и потянула иссиня черную руку, тело с грохотом распласталось на асфальте, дав мне понять, что готово волочиться дальше. я скрылась в толпе, продолжая тянуть обмякшее тел, облаченное в платье цвета грязной вульгарности.

ты чувствуешь? тише. не двигайся. маленькие крупицы золотистого песка скатываются с твоих плеч... бегут тонке ручейки по твоим волосам. совсем рядом, как шепот, заставляя  мои коленки дрожать. как теплый ветер, тот, который я безумно люблю. мы оба помним тот дождь, ту грозу, луну, утопающую в ледяной воде. тяжело чувсмтвовать и помнить за двоих... ты рассыпаешься, как фигура из песка, высохшая на солнце. сверху вниз, по волосам, по коже. не песок -пыль, моя память. только не шевелись. я почти закончила, теперь каждая крупица тебя в банке).

однажды я вспомню старую забаву и найду ее. запущу руку в прохладную бархатную глубину. только теперь наоборот..от кончиков пальцев вверх, как тихая дрожь, сладкая печаль. песок или пыль, память, заставляет чувствовать тебя рядом, растворяет меня на маленькие песчинки. я покорно распадаюсь, как песочный замок, как ворох листьев, как та самая песня. я теперь буду с ветром...злить прохожих, попадая  в глаза, кружить хороводы на улицах твеого города.

сегодня я чувствую тебя так...))

в советском фильме "карнавал", которй о судьбе девочки из глубинки Нины  Соломатиной, которую сиграла Ирина Муравьёва . ну так вот...в этом фильме, главная героиня ходила в кружок театральный...и преподаватель кружка часто говорил фразу ...примерно такую: "о цэтобенде цэтобенде"....  очень хочу знать, что это значит...

There are no words in this world

To make you comprehend

Darkness beyond all senses

Under the black wings I lay myself to rest

And draw a new note of silence

 

                                             (с)

а мой блог как-то опустел). и разгуливает в нем ветер и топчет поистрепавшиеся, забытие мысли. но только пару минут....пару строк стоит прочесть и они воскресают в моей памяти. такие живые, такие... родные мои мысли)

и ничего то не меняется....заметки про любовь, секс, ужасно глубокий смысл чего-нибудь не особо важного....каждый все понимает, все знает, все видит и слышит....а все вместе блоггеры жужжат над кучей этих мыслей....противно пронзительным звоном жужжат. утомляет.

и кто бы что не говорил....на сколько бы не менялся взгляд на все окружающее.....как бы не задыхалась от счастья или горя.....в чувства приводит только музыка...истинные чувства умиротворения...музыка тишины в том числе

пусть будет....ВРЕМЯ ОРААААТЬ (с)

много слов написано, много историй рассказано. и  силуэт автора  этого вздора уже прорисовывается за темной тканью кулис. мысли печальные, радостные, вычурные сложились в большую мозайку авторской реальности, ее восприятия. и нет нужды навязывать свое мнение, нет нужды вызвать жалость и слезы умиления, даже трогать чужие сердца...есть потребность в некоем опустошении авторской головы...и мысль, пройдя многие километры до своего случайного читателя, затронет хрупкие струны его души потому, что, воплощенная в жизнь словом, имеет силу...силу вызвать жалость и слезы умиления, трогать чужие сердца...сердца неравнодушные, живые, открытие миру и мисли, жаждущие открытий и бурной деятельности. и не столь уже важно чей силуэт за кулисами, темная ткань красива сама по с ебе..........)