Долги наши, или двойная мораль христиан

В неделю 11-ю по Пятидесятнице — Мф 18:23—35 (зач. 77):

...Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими; когда начал он считаться, приведён был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов; а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и все, что он имел, и заплатить; тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: «Государь! потерпи на мне, и все тебе заплачу». Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Раб же тот, выйдя, нашёл одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: «Отдай мне, что должен». Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: «Потерпи на мне, и все отдам тебе». Но тот не захотел, а пошёл и посадил его в темницу, пока не отдаст долга. Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему все бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: «Злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя?» И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его.

Господь, обращаясь с проповедью к своим слушателям, часто говорил иносказательно — притчами.

Прямое нравоучение может раздражать, а иносказание заставляет слушателя задуматься, поразмыслить самому. И те выводы, к которым он приходит по размышлении, — это уже его собственное умозаключение, это веление его собственной совести.

Притчи, сказанные Спасителем, очень разные. Одни понятны без пространных толкований, другие загадочны. Одни притчи Спаситель сам истолковывает для апостолов, а для других мы не найдём объяснений в Евангелии. Но сегодняшняя притча настолько ясна и прозрачна, что нам остаётся лишь учиться на чужих ошибках — не делать так, как поступил неразумный и жестокий раб (хотя бы просто из страха перед наказанием — если уж нет в нас любви).

Но мне хотелось бы обратить сегодня внимание как раз не на иносказание, а на самый буквальный смысл этой притчи, этого рассказа. Заменим реалии двухтысячелетней давности на знакомые нам понятия и лица — и получим вот что.

Я взял кредит на покупку квартиры (машины и т. п.). Долг (с процентами!) надо отдавать — иначе банк наложит арест на моё имущество. Но свободных денег у меня мало, делать ежемесячные выплаты становится всё труднее. И тут я вспоминаю: да я же давал в долг своему приятелю, он жене хотел велосипед купить, — сейчас я с него стребую всё по полной программе! Пусть ещё радуется, что проценты платить не придётся! Набираю номер, без лишних предисловий напоминаю о долге. Приятель мнётся, просит отсрочить, готов отдать завтра, но не всё, а часть... Разговор идёт уже на повышенных тонах, слышны угрозы, оскорбления. Нет, бить своего бывшего приятеля я не буду — мы же цивилизованные люди. Лучше я подам на него в суд. Опять же и расписочка имеется...

Знакомая ситуация? Не все, конечно, покупают квартиры и машины. Кто-то, возможно, одолжил соседу стакан гречки — и обнаружил на следующий день, что нечем встретить родственников, приехавших в гости. Но мы же понимаем, что дело — не в размерах.

Однако — как же поступить? Ясно, что и в притче, и в нашей истории на новый лад сумма, которую должен я, и сумма, которую должны мне, — несопоставимы, они отличаются в десятки и сотни раз. Ну а если таких должников у меня много? Почему я должен всем прощать? Чем они лучше меня? Почему мне долг не прощают, а я обязан ждать и упрашивать? Почему, почему, почему...

За ответом не надо ходить далеко. Потому. Потому что я — христианин. Потому что я — ученик Христа. Потому что Христос не говорил: «Отче, зачем Мне умирать за этих непутёвых людей? Они сами вляпались во все эти грехи! Почему Я обязан...?»

У христианина должна быть своего рода двойная мораль. Мне хамят — а я буду ласков и приветлив. Меня не любят — а я буду любить. На берегу реки рядом с моей дачей так называемые туристы оставили после своего «отдыха» битые бутылки и гору грязного пластика — а я всё это уберу и вывезу на помойку, потому что это моя река, моя земля, моя страна. Потому что я христианин. У меня требуют назад долг — я верну в срок (а лучше — досрочно), если только есть к этому малейшая возможность. Я одолжил кому-то деньги — лучше забуду об этих деньгах, а если их вдруг вернут, будет приятный сюрприз.

И всё же, и всё же... Если вдруг именно такая ситуация: я должен — и мне должны?

Прежде всего надо разобраться, почему я вдруг залез в долги. Может, перед этим я потратил деньги на что-то ненужное? Или я регулярно распыляю то, что посылает мне Господь? Может быть, то, на что я замахнулся, тешит моё тщеславие, но реальной нужды в этой вещи у меня нет? Во многих случаях всё это очень похоже на правду.

А тот, кто брал у меня деньги, — ведь он, я знаю, едва сводит концы с концами. И даже если он захотел купить что-то дорогое — ведь это так понятно: порадовать себя или (скорее всего) своих близких подарком, пусть даже это и неразумно, и непрактично.

Пожалуй, я потерплю. Где-то можно поджаться, с чем-то можно подождать. Авось, и Господь будет ко мне милостив — выдадут наконец тринадцатую зарплату, как раньше. Глядишь, и у приятеля моего появятся какие-то деньги. В конце концов, мне-то есть у кого занять на крайний случай. А у него — один только я и есть...

У первохристианских общин было всё общее (Деян 2:44; 4:32). Для нас сейчас это, наверное, невозможно. Но давайте хотя бы будем помогать друг другу. Пусть не дарить — но хотя бы давать в долг. И по возможности не требовать назад. Может быть, просить, — но не требовать... Тогда и Господь не стребует с нас наших долгов.

А как сделать, чтобы Господь и вовсе не вспоминал о них? Мы знаем ответ на этот вопрос.
Священник Феодор Людоговский