"Эту мразь нужно стрелять"

Аркадий Корнацкий живет в Киеве. Его офис расположен в квартире в дореволюционном доме. Окна кабинета выходят на ул. Великую Васильковскую – одну из центральных. На Николаевщину ездит раз в неделю.

Вы пишете, что предприятия области "рвут" прокуратура, налоговики, милиция, Служба безопасности, инспекции вместе с чиновниками всех уровней. Что им нужно?

— Им нужно денег, поэтому на каждого ищут какую-то "компру". Например, кто-то из сельхозпроизводителей неправильно оприходовал урожай. За руку поймали — отдай им долю. У других находят еще что-то, какие-то мелкие нарушения, потому что такое законодательство, что его полностью соблюсти невозможно. Бизнесмены или платят отступное, или берут подставные лица от чиновников в соучредители своих предприятий. Эти набеги бывают скоординированные или одиночные — зависит от наглости человека при власти и от сговора между должностными лицами.

Этому возможно противостоять?

— Я пытаюсь. Меня топтали полтора года, фальсифицировали уголовные дела против моих людей. Я стал защищаться.

Вы напоминаете, что за вами стоят 10 сел и есть люди, которые помнят партизанское движение. Насколько серьезно можно говорить о вооруженном отпоре?

— Многие люди говорят на кухне, что это — сволочная система, с ней нужно воевать, нужно эту мразь стрелять. Реально люди не могут ничего сделать, потому что действует репрессивный аппарат, который хорошо финансируют и постоянно усиливают. Возможен только стихийный взрыв, социальный протест.

Но правоохранительные органы прогнили.

— Они гнили в плане соблюдения законности и прав граждан. Когда же речь идет о своих шкурных интересах, их гнилость быстро отпадает. Поэтому их и кормят жирно, чтобы душили народные выступления.

Парламент готовит законопроект "О рынке земель". Что он несет селу?

— Там нет никакого "законопроекта". Что не статья — это дублирование действующего Земельного кодекса. Переписали с искажением и осложнением.

Зачем тогда так много говорят о земельной реформе?

— Для личных интересов. Правоотношения хотят сделать настолько запутанными, что без взятки чиновнику никто не разберется. Закон о рынке земель должен поломать сложившиеся землевладения и создать новые, для власть предержащих. Есть и другая цель — заработать серьезные деньги на продаже земли.

Что конкретно не нравится в законопроекте?

— Все. А особенно те статьи, которые относят к государственной собственности несельскохозяйственные угодья — все земельные участки под токами, фермами, дворами, полевыми дорогами, лесополосами, водоемами. В 1990-х эти земли были разгосударствлены, переданы в коллективную, а по-нынешнему — общую собственность крестьян-пайщиков. Присяжнюк и Тимченко (министр агрополитикиНиколай Присяжнюк и глава Госагентства земельных ресурсов Сергей Тимченко. — "ГПУ") намерились эти сотни тысяч гектаров признать государственными. То есть отбирают у теперешних землевладельцев. Это открытый грабеж. Без этих земель крестьянское хозяйство невозможно. Потом нужно будет носить деньги чиновникам, чтобы как-то договариваться.

У Корнацкого звонит одна из двух мобилок. Кто-то приглашает его на охоту.

— Не знаю, как неделя сложится, — отвечает он. — Да и у меня ружье на Николаевщине.

— Хотят ввести ограничение на количество земли, которая может быть в аренде, — возвращается к нам. — Это сознательный удар по сельскому хозяйству. При украинских огромных полях только крупные предприятия могут задействовать мощную технику, технологии, удешевить производство зерна и получать прибыль. Таких предприятий сотни. Инвесторы вложили миллиарды. Начала появляться экономическая независимость. И теперь наносят удар по самым эффективным владельцам. Так же в начале ХХ века, когда Украина была житницей Европы, — порвали ее колхозами. Потом в 1990-х уничтожили и колхозы, хотя их можно было реорганизовать без потерь.

Почему не развивать среднее и малое фермерство?

— Фермер живет в каждом украинском дворе. Нужно было дать им доильные аппараты, молокоприемные пункты, малую технику, дешевые кредиты. И это еще не поздно сделать. А власть, напротив, притесняет бизнес, который есть, перекраивает на свой карман.

Глава Комитета по вопросам агрополитики Григорий Калетник заявил, что крупные агрохолдинги уничтожают украинское село.

— Это — подлая ложь, они спасли село от таких, как Калетник. Люди получают в холдингах высокую зарплату, арендную плату. Мы содержим школы, ремонтируем дороги, убираем снег, чистим ставки, мелем для крестьян зерно, давим масло, печем хлеб, — загибает пальцы. — Малые предприятия не могут этого сделать, а мы делаем по себестоимости, а то и в убыток себе. Ежегодно вкладываем миллионы. И все это добровольно. Конфликты начались после того, как меня начали заставлять. Нет, ребята. Кто вы такие, чтобы меня заставлять? Я знаю, что ты вор и крадешь, — Корнацкий расстегивает воротник рубашки. — Говорит: "Дай деньги сельсовету". Он украл то, что назначалось сельсовету, а я — дай. Я сельским советам и так помогаю.

Когда коррупция была большей — при Ющенко или при Януковиче?

— Сейчас намного откровеннее, наглее и в больших размерах.

Почему сейчас?

— 20 лет у нас было сугубо бюрократическое государство, не ориентированное на народ. Но раньше они маскировались. Теперь же поперли наверх. Выросло поколение молодых прокуроров, чиновников, судей. Они поступали в академии за взятки, учились за взятки. Шли на работу, чтобы брать взятки и богатеть. Эти люди неисправимы. Их вырастили себе на замену худшие представители старшего поколения.

Что может привести к социальному взрыву, о котором говорите?

— Возможно, это произойдет, когда завалится экономика и упадет гривня. Или будут массовые фальсификации на выборах. Иначе нас ожидают экономический упадок и дальнейшее обнищание. Украина окончательно превратится в то, что когда-то называлось третьим миром. Это будет криминально-административная диктатура, местность с дешевой рабочей силой, в которую выведены все вредные производства.