хочу сюди!
 

Лана

50 років, водолій, познайомиться з хлопцем у віці 40-57 років

История Бершадского еврейского местечка

  • 09.02.11, 13:14
История
любого еврейского местечка является свидетельством того, сколь велики
были духовные ценности, на основе которых осуществлялось в нем
нравственное воспитание людей

О сравнительно небольшом еврейс­ком местечке Бершади написано немало. В одной публикации не­возможно подробно рассказать о са­мом штетле и его истории, но попыта­юсь на примере Бершади показать, ка­кую роль играли местечки в формиро­вании известных личностей. Приведен­ными здесь примерами не исчерпыва­ется история Бершади, я мог бы назвать еще значительное количество людей, которые своими делами заслужили бла­годарную память современников и сле­дующих поколений. Показательно то, что многие из них формировались как личности под сильным влиянием хаси­дизма. Для нас, воспитанных в советс­кое время в духе атеизма, эта факты могут служить наглядным доказатель­ством того, сколь эффективными были еврейские традиционные методы вос­питания.

     Но сначала - краткая историческая справка. Бершадь, город с 1966 года, районный центр в Винницкой области Украины известен как поселение с 1459 года. В июне 1648 года в ходе восстания казаков под руководством Хмельницкого один из его кровожадных последователей Максим Кривонос и его бандиты захватили Бершадь, убив всехевреев и католиков. В 1765-м в Бершади проживали 438 евреев, в 1818 году еврейское население местеч­ка достигло уже 3370 человек.

  В начале XIX столетия Бершадь стала одним из центров хасидизма. Здесь жил известный хасидский раввин Рафаэль, ученик и последователь рабби Пинхаса из Корца. В 1900 году еврейское насе­ление местечка составляло 4500 из об­щей численности населения в 7000 че­ловек,
при этом число еврейских ремес­ленников доходило до 500. К этому
вре­мени в Бершади была одна синагога и шесть молитвенных домов.
Местечко было известно в середине
XIX века сво­ими еврейскими ткачами. Но к концу столетия спрос на их продукцию снизил­ся, в результате чего многие из ткачей эмигрировали в Америку.

Бершадь расположена среди ев­рейских местечек Подолья, с которыми в былые времена ее связывали плохие грунтовые дороги, труднопроходимые из-за грязи весной и осенью, очень пыльные летом, и заваленные зимой снегом. Тем не менее, связь между штетлами поддерживалась постоянно, и это­му не могли помешать ни плохие доро­ги, ни убогое материальное положение. Люди ехали в Бершадь к своим родственникам, познакомиться и сос­ватать невесту или жениха, по случаю рождения ребенка, на свадьбы или - не дай Б-г, - в связи с болезнью или кончи­ной кого-то из близких.

Бершадь пользовалась большим уважением среди близлежащих месте­чек, и это нашло отражение даже в прозвище, которое традиционно дава­лось каждому еврейскому местечку и его людям. Хотя обычно эти прозвища давались
ради шутки, порой они вызы­вали обиду и споры. Евреев моего род­ного
местечка Чечельник, расположен­ного в 25 километрах от Бершади, на­зывали "чечельницкие дураки". В ходу были прозвища - "тростянецкие козлы", "ободовские кожухи", "ворховские ко­зы" и т.д. Но жителей Бершади характе­ризовали почетным именем "бершадские талитники" - в знак уважения к той духовной идеологии, которая была свя­зана с уважаемым в народе хасидским
 раввином Рафаэлем (Рефулом) Бершадским. Его имя было на слуху у жителей не только окрестных местечек, но и всей Украины, слава о нем в хасидских кругах была ничуть не меньше, чем у Нахмана
Брацлавского. Влияние этого выдающегося хасида так сильно сказа­лось на
репутации бершадцев, что же­нихам и невестам местечка отдавалось
предпочтение, их очень охотно прини­мали в любой еврейской семье. Это по­читание Бершади и ее жителей исходи­ло от концепций раввина Рафаэля, бе­режно сохраняемых в сознании бер­шадцев в течение последующих поколе­ний.

Бершадцы отличались тем, что вели себя очень скромно, они не выпячивали свою родословную, даже если были из знатной семьи. Самого ребе Рафаэля отличала необыкновенная скромность, и в этом смысле он был достойным пос­ледователем Баал Шем-Това и его уче­ника Пинхаса Керцера, у которого Ра­фаэль учился. Пинхас Керцер умер в 1831 году в местечке Шепетовка Волы­нской губернии.

Еще
одним качеством Рафаэля было то, что он никогда не лгал. Вслед за
сво­им учителем он повторял: лучше погиб­нуть, чем сказать ложь. Его
исключи­тельная правдивость и привела его к ги­бели. Есть свидетельства того, как это случилось. Речь шла о даче клятвы пе­ред судом об одном еврее, подозревав­шемся в контрабандной торговле - нуж­но было свидетельствовать, что он к этому не причастен. Но такую клятву Ра­фаэль дать не мог, поскольку не был уверен, что этот еврей не виноват. Он рыдал, понимая, что надо спасти еврея, но опасался своей возможной лжи. Ра­фаэль уже был стар и болен, сказались годы, проведенные им в бедности. Его больное сердце не выдержало это ис­пытания, и он умер. Даже противники хасидов - митнагдим, как и отошедшие от веры евреи, - признавали в нем великого праведни­ка. Его скромность, доброта, правди­вость проявлялись во всем, что он де­лал. Ему не хватало глубины восприя­тия, присущей Нахману Браславскому, темперамента Ицхака Бердичевского. Он не внес ничего нового в тот хасидизм, который пости­гал у своего учителя реба Пинхаса. Объяснить это мож­но только его скромностью и верностью тем идеям, основу которых заложил Баал Шем-Тов. Тем не менее, вокруг Ра­фаэля Бершадского всегда были верные последователи - "бершадские хасиды". После смерти цадика они не избра­ли для себя другого раввина. Как бершадские хасиды, так и последователи Рафаэля в Ободовке, Тростянце, Вархивке и других местечках Украи­ны с гордостью называли се­бя "бершадские хасиды". И те моральные принципы, кото­рые проповедовал бершадский праведник, передава­лись в этих местечках от от­цов к сыновьям.

Боясь обмануть кого-либо, бершадцы всегда говорили "мне кажется" или "мне дума­ется, что это так" вместо "это, конечно, так". Ребе ездил по другим местечкам, но деньги брал только на оплату проезда, а если у него появлялись какие-то лишние сум­мы, то он их раздавал беднякам. В тече­ние поколений в Бершади ощущалось влияние раввина Рафаэля, который жил и умер как святой.

Его влияние сказалось и на Михе-Иосифе Бердичевском (1865-1921), ро­дившемся в семье бершадского равви­на Моше Ааарона, ученика и последова­теля Рафаэля. Моше почитал Рафаэля как святого и в этом духе воспитывал сына. Вобрав в себя черты бершадско­го хасида, Миха отличался огненным темпераментом, не признающим отды­ха. После окончания ешивы он уехал учиться в Германию и Швейцарию, изу­чал еврейскую философию и иудаизм, окончил университет, получил звание доктора философии. В этот период он был приверженцем философии Ницше с его почитанием культа силы. Но позд­нее Миха Иосиф отвернулся от филосо­фии Ницше и приблизился к ценностям еврейской жизни, к идишкайту. Бердичевский в своих произведениях высоко чтил героев еврейской истории, тех, кто во всех поколениях вел борьбу за сво­боду и справедливость еврейского на­рода.

Он с большим уважением относился к движению Баал Шем - Това, видя в нем высокую мораль, целостность и выдер­жанность. В нем чувствовался дух бершадских хасидов, перенятый от отца. Миха Иосиф писал романы и рассказы, собирал и печатал еврейские народные легенды, публиковал критические и публицистические статьи на трех язы­ках - иврите, идише и немецком. Умер Бердичевский в 1921 году в возрасте 56 лет, его литературное наследие сос­тавило 25 томов на иврите и несколько книг на идиш. Он оказал значительное влияние на своих современников в кон­це XIX - начале XX столетия. Его смертьбыла вызвана трагической гибелью отца и брата во время страшного погрома в местечке Дубово Киевской губернии от рук банды украинского атамана Козакова. Отцу в момент гибели было 88 лет. Жизнь самого Михи Бердичевского оборвалась в момент, когда его твор­ческие силы достигли расцвета.

Одном из почитаемых уроженцев Бершади является герой еврейской самообороны в этом местечке в годы гражданской войны Моше (Моисей) Добровенский. Отряд под его командо­ванием действовал в Бершади с конца 1917 года по март 1919 года, он сумел предотвратить ряд погромов. Доброве­нский был выходцем из хасидской семьи, где сохранялись идеи раввина Рафаэля. Моше был физически очень крепким молодым человеком, из тех. кто ради своего народа готов был сра­жаться до последней капли крови. Му­жества и храбрости ему было не зани­мать. Гражданская война спровоциро­вала бегство многих еврейских семей, опасавшихся погромов, из соседних бо­лее мелких местечек в Бершадь, где собралось около 20 тысяч человек.

Моше предвидел, что надо готовить­ся к отпору от бандитских нападений. Он знал, что в селах настраивают крестьян против евреев, что везде появляются банды для сражений с советской властью и с целью погромов. Ему уда­лось сформировать отряд самообороны из юных еврейских парней и собрать в одном из молельных домов все, чем можно было пользоваться как оружием - от лопат и ножей до нескольких писто­летов. В день одной из ярмарок на ба­заре ему удалось обнаружить провока­тора, призывающего крестьян устроить еврейский погром. Он и его парни изби­ли того, а крестьяне, уже приготовивши­еся к погрому, разбежались.

Отряды самообороны содержали люди местечка, они на собрании приз­нали Моше ее руководителем. Через некоторое время возникла уг­роза захвата местечка банда­ми Петлюры - советская власть была в городе очень слабой. Моше удалось привлечь к сво­ей группе милиционеров, ох­ранявших местечко. Он также смог обзавестись пушкой несколькими небольшими пулеметами. Когда петлюровцы подошли к местечку, он с отря­дом самообороны и милицио­нерами выступили на его за­щиту. С такой силой можно бы­ло отбиться от петлюровских  казаков.

Но украинская милиция предала его группу и перешла  на сторону петлюровцев, в ре­зультате чего силы оказались неравными. В бою погиб единственный артиллерист. Когда стало ясно, что бит­ва проиграна, ребята из самообороны в попытке спастись покинули боевые по­зиции. Но Моше защищался до конца, стреляя из пулемета по казакам. Даже тяжелораненый, он продолжал стрель­бу. В этом бою он погиб как герой, по­гибли также восемь бойцов отряда са­мообороны. 14 марта 1919 года петлю­ровцам удалось захватить местечко.

В годы Второй мировой войны Бер­шадь оказалась в Транснистрии - в ру­мынской зоне оккупации. Сюда, поми­мо местных евреев, пригнали около 20 тысяч человек из Румынии и Бессара­бии. Несмотря на ужасающие условия гетто, дух многих людей был не сломлен. Бессарабии. В Бершади были подпольные группы, противостоящие оккупантам, многие медики делали все возможное, чтобы спасти людей. Эти факты нашли свое от­ражение в литературе по Катастрофе.

Особнякам стоит нравственный под­виг поэта из Бессарабии Якова Фрид­мана (1910-1972), который в условиях гетто вопреки всему писал на идише стихи. Его отец, раввин Иосиф Шалом, являлся
потомком Дов - Бера, великого хасидского раввина из Мезрича. Мать была
из рода раввина Нахума, основа­теля Чернобыльской династии. Стихи
Фридмана, глубоко верующего челове­
ка, написанные им еще до Второй миро­вой, несут на себе отпечаток предчув­ствий предстоящей Катастрофы, где по­эт описывает движение наших дедов и братьев в неизбежном пламени, каким стал Холокост.

В октябре 1941 года румынские войска начали депортацию евреев из Румынии и Молдавии в Приднестровье (Транснистрию). Фридман и его семья, жившие в это время в Черновцах, была на первом транспорте, отправленном 12 октября 1941 года. В переполнен­ных и закрытых вагонах для скота они были
доставлены в город Маркулешти в Бессарабии. Оттуда их гнали пешком в
холодную и дождливую погоду до пересечения  реки Днестр близ города
Ямполя. Многие умерли на этом пути от голо­да, холода и слабости, другие
были заст­релены охранниками. В ноябре 1941-го оставшиеся в живых достигли транзит­ного лагеря в Ободовке. Здесь они уз­нали о том, что по достижении реки Буг они будут переданы гестапо для прину­дительного труда и последующего унич­тожением. Семье Якова Фридмана уда­лось бежать ночью в Бершадское гетто, где люди дали им приют и спрятали.

В Бершади они заболели тифом, мать поэта умерла, а он сам страдал от лихорадки и высокой температуры. По мнению тех, кто знал его в Бершади, поэт не проявлял беспокойство из-за фи­зических потребностей, его жизнь была спасена только благодаря жене, посвя­тившей
себя уходу во время болезни и ее усилиям, направленным на получе­ние
пропитания. Его жена, по профес­сии преподаватель языков, смогла по­
лучить работу в качестве переводчика в Департаменте лесного хозяйства, где требовалось знание румынского, не­мецкого, русского и украинского язы­ков. Ей давали пищу за переводческую работу, и, таким образом, удалось спас­ти от голодной смерти мужа и отца, ко­торые остались в живых после тяжелой зимы 1941-1942 годов. Ей также уда­лось пристроить своего мужа в группу, занимающуюся погрузкой древесины. Из стихотворений, написанных Яковом Фридманом на идише во время нахож­дения в гетто Бершади, только десять появились в журналах после войны, они были также напечатаны в первой книге Фридмана "Пастухи в Израиле" (1953), опубликованной на идише в еврейском государстве.

Другие стихи, написанные в Берша­ди, остались в рукописи, и только в 1998 году дочь поэта Ханна и ее муж Вениамин Брекманы передали эти ма­териалы доктору Элиягу Села Селдингеру. Итогом длитель­ной работы Селдингера была публикация в 2003 году книги "Из Транснистрии в Израиль", написанной на иврите, но со­держащей стихотворения поэ­та на идише и их перевод на иврит автором. Попутно отме­чу, что сам Элиягу, также бессарабец, был узником Бершадского гетто, попав туда в воз­расте 11 лет.

В стихах, написанных в гет­то Фридманом, воспевается гибель во имя веры. Поэт ука­зывает, что продолжение пог­ромов в течение поколений вылилось в нацистские звер­ства. В них звучат призывы к мести, в том числе им написа­ны в это время стихи, прослав­ляющие партизан. Надо отме­тить, что датировка этих сти­хов - 1941-1943 годы. Их ге­рои присоединяются к евреям, которые освящены святым именем на протяжении веков, борются во имя защиты своей веры и погибают как мученики или мстители. В то же время он избегает писать о жизни в гетто (пытках, ужасах, страхе смерти), и о минутах удачи (по­явления дров или нескольких картошек). Яков Фридман продолжал писать на мамэ - лошн, надеясь и молясь о том, что его стихи станут частью еврейского культурного наследия, если он погиб­нет. После освобождения Бершади Красной Армией в марте 1944 года семья вернулась в Черновцы. Получив разрешения на выезд в Румынию, они прибыли в Бухарест в апреле 1945 го­да. Затем, при попытке перебраться в Израиль, Фридманы были  интернированы англичанами на Кипре. В феврале 1949 года семья прибыла в недавно созданное Государство Израиль. Яков Фридман, один из крупных еврейс­ких поэтов, продолжал и здесь писать стихи только на идише вплоть до своей кончины...
0

Коментарі