Живая

Ты живая.
Чувствуешь ли это сама? Не знаю. Я боюсь задать этот вопрос прямо. Слишком просто и слишком сложно одновременно. Поэтому я предпочитаю молчать и смотреть. Иногда - улыбаться куда-то в сторону. Пусть, все вокруг думают, что эта улыбка для них, и улыбаются в ответ.
Пусть улыбаются... Вдруг, и они - оживут.
А ты живая сейчас. Сегодня. Вчера. И завтра.
Каждой частичкой тела. Пятками, грудью, изгибом спины и густыми волосами. Догадываешься ли об этом? Не знаю. Я даже и не подумаю спрашивать тебя об этом. Словно боюсь легким прикосновением разрушить обжитый карточный домик. Дыханием приглушить пламя.
Твое пламя. Мягкое, нежное. Иногда я путаю его с моей любимой подушкой, под которую запускаю правую руку и засыпаю около полуночи. Каждый день.
Ты живая.
Я вижу, как ты звонко смеешься, разбивая плохое настроение и отпугивая глубокие тени. Мне кажется, ты и сама задаешься точно таким же вопросом. Но не хочешь на него отвечать. Открыть перед собой свои же карты - слишком просто для тебя. А вот не поддаться соблазну и играть в темную...
Кажется, в этом и есть вся ты.
Даже, когда улыбка дается через силу.
-Доброе, - сказала ты. Где-то между вторником и субботой. Не утро. Просто "Доброе". Странно, но мы так удачно ввели табу на любое время суток. Оставалось место только прилагательным. Существительным и глаголам достались роли второго плана.
-Доброе, - ответил я. И взял тебя за руку. Я проснулся еще три часа назад, на рассвете и с тех пор наблюдал за тем, как ты спишь. Иногда поглядывал на томик Хемингуэя у тебя в ногах. Но читать совсем не хотелось.
Извини, что тогда на твое "давно?" я ответил ложно своим "недавно". Ты ведь так не любила, когда я спал меньше тебя.
Я взял тебя за руку и прижал к своему сердцу. Оно поздоровалось с твоей ладонью отчетливым стуком и приглушенным эхом. Как если бы оно было спрятано в дачном ведерке.
Ты снова подарила мне улыбку. Короткую. Я бы сравнил ее с бледнорозовым цветом. Полупрозрачным. В сто тридцать четвертый раз за последние трое суток. Надеюсь, я не упустил ни одной.
Тогда я чуть было ее не потерял, но тут же схватил покрепче и спрятал в карман. Лишь наполовину заполненный тобой и твоими. Там еще много места.
Жаль, что я так экономил, не забрасывая пустое пространство твоими жестами, взглядами и поучительными фразами. Жаль, что я так и не спросил тебя. Хоть и сам прекрасно знал ответ. Ты и сейчас - живая. Среди тысяч лиц, сотен улыбок мне все также несложно найти тебя. Ничуть не побледневшую и все также полную жизни.
Ты живая. Сегодня. Вчера. И завтра. Я знаю это, и каждое утро наливаю твой любимый кофе в зеленую кружку с ромашками. И ставлю у окна. Это стало такой привычкой и таким интимным событием.
Ты живая. И я наизусть перед сном читаю твои любимые стихи. Есенина. Иногда - Цветаевой. Я чувствую, как ты улыбаешься. Улыбнулась бы, вернее. Но "бы" хочется вычеркнуть.
Ты живая. Среди гула метрополитена и звонков чьих-то телефонов.
В моей памяти. Даже три года. Три дня. И тридцать три минуты.
Спустя. Но не отпуская.
Ни одну из тех ста тридцати четырех. Ни одну. И последнюю - в особенности.
Ты живая. И точка.