Однажды Кузикин проснулся со странным убеждением, что он клон. То ли телепередачи про науку на него повлияли, то ли зима холодная былая, но только проникся он в это более чем основательно. Посопев под одеялом, пока жена не ушла на работу, Кузикин вздохнул и с тяжелым предчувствием неизбежного, поднялся с кровати. С трудом передвигая ноги, он подошел к трюмо и бросив в зеркало беглый взгляд сразу понял, что это вовсе не он - Василий Кузикин, а только его клон. "Жалкое подобие, - уныло подумал Кузикин, оттягивая веки. - Я только жалкое подобие настоящего." Подобрав с пола сплющенные тапки, он посмотрел их на свет и обнаружил на правом дырку, которая была ему знакома. - Удивительно, - восхищенно прошептал Василий. - Даже тапки склонировали. Все ж таки шагнула наука. Почесав в задумчивости впалую грудь, он пошел умываться. В том, что ему предстояло идти на работу, Василий ничуть не сомневался. На работе его встретили, как родного. Сидоров напомнил про одолженную десятку, а начальник отдела сказал, что Кузикин раздолбай. Словом процессы проистекали нормальные, что только доказывало, что клонировали Василия на совесть и придраться было не к чему. Отдудев полдня, Кузикин почувствовал себя плохо, и отпросившись в парикмахерскую, поехал домой. Открыв своим ключом дверь, он уже с порога понял, что основной Кузикин дома. На тахте происходили жаркие отношения и жена Василия, стонала очень правдоподобно. Кузикину-клону даже завидно стало, что настоящий Кузикин так могуч в искусстве бытовой любви. Даже ботинки, которые стояли в прихожей, были на два размера больше чем у него - жалкого клона. Когда все закончилось и основной Кузикин ушел, Кузикин-клон выполз на свет и сделал вид, что пришел с работы.. - Ты чего так рано? - удивилась жена. - Ничего, - тихо ответил Кузикин-клон и лег спать. А наутро, когда он проснулся, то вдруг понял, что он не клон никакой, а самый настоящий Кузикин- бухгалтер. И даже вчерашние ботинки припомнил - ботинки одопроводчика Фролова. Дошло тут до Кузикина, что обман все это, а жена ему натурально изменяла. Вскочил Василий с кровати и побежал на кухню, где она вероломная, ему блинчики стряпала. Прибежал и кричит не своим голосом: - Все Клава, я карать тебя намерен! И кулаком замахнулся дескать - убью стерву. А Клава только глазами хлопает и молчит. Присмотрелся тогда Кузикин, да и обмер от страха. Не Клава это была, а только ее клон.