...Стало скучно...

            ...Вечерком от скуки решила зайти в нет и полазить по страничкам мировой паутины, снова убедившись, что ничего такого, что могло бы заинтересовать меня не было, я ввела в поисковик два слова: "украинские мифи". Сначала статьи были скучноватые, но парочку нашла , меня они заинтересовали, теперь жду вашу оценку и критику, если возникнет таковая (а я думаю, что точно возникнет )... I. История Украины

Как вы относитесь к мифам? Что за глупый вопрос, скажете вы. Конечно же, как к вымыслу, поверью, легенде. Ведь толковый словарь и трактует понятие «миф», как:

1. Древнее народное сказание о богах, легендарных героях, о происхождении мира и явлений природы.
2. перен. Недостоверный рассказ; вымысел.

Ну, хорошо, а как вы относитесь к мифам, положенным в основу национальной идеи? Мифам, лежащим в фундаменте становления и самоидентификации нации, ее мировоззрения, языка, культуры? Мифам, на которых базируется историческая доктрина, мифам, подменяющим объективную реальность и оправдывающим негативные явления, события, поступки?

Конечно же, если рассматривать этот вопрос объективно, следует признать, что исторические мифы — явление не исключительное. Они всегда присутствовали в истории любого государства. Всякое государство и всякий народ неизбежно создают легенды о самих себе. Так получается даже против собственной воли — события истории истолковываются так, как бы их хотелось увидеть. Национальная история пишется по принципу «наша мама лучше всех». Даже термин такой придумали — «историография». То есть, то, что происходило в действительности — это история, а то, как оно преподносится — это историография. Желание подтвердить верность своих предрассудков оказывается сильнее фактов. Многие примеры таких мифов сами по себе стали нарицательными.

Самое интересное, что исторические мифы не канули в небытие. Они возникают и в наше время, развиваются, трансформируются и растут сейчас, на наших глазах. Как, например, БОЛЬШОЙ УКРАИНСКИЙ МИФ — Б.У.М.

БОЛЬШОЙ УКРАИНСКИЙ МИФ — очень удобный миф. И очень практичный для определения самоидентификации нации, провозглашения «соборности» и «унитарности» государства. Он так важен, что вынь его — и зашатается чересчур многое в сознании многих украинцев.

И одновременно это очень коварный миф. Опасный, прежде всего, для самих украинцев. Особое опасение вызывает тот факт, что уж очень долго существует этот миф, и уж очень он всеобщий, грандиозный, пронизывающий все стороны жизни Юго-Западной Руси, претворившейся сначала в Малороссию, потом в УССР, потом в Украину. Миф, подменяющий собою целые пласты национальной истории, миф, который в угоду «национальной самоидентификации», полностью выводит истину за рамки. Миф, над упрочнением и реализацией которого работают целые государственные институты и вкладываются неслабые средства.

БОЛЬШОЙ УКРАИНСКИЙ МИФ по своему трактует исторические понятия, оправдывает и преподносит в выгодном свете негативные явления и события, безбожно перевирает, а иногда и отвергает всеми признанные факты.

1. Миф вкладывает в голову украинцев идею, что история Древней Руси — это и есть история Украины.

Киев — украинский город. Ярослав Мудрый — украинский князь. Русская правда — украинский правовой кодекс. И многие жители Украины принимают это всерьез.

Тщательно замыливается и выводится за рамки тот факт, что Древняя Русь — это суперэтнос, огромный конгломерат родственных племен, которые понимают друг друга без переводчика, имеют общую историческую судьбу (жили в одном государстве, пусть недолго), но обитают в разных природных зонах, в разных экологических условиях и находятся в тесных контактах с разными цивилизациями.

И называть Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха не русскими, а украинскими князьями, мягко говоря, некорректно. Потому что назвать и их, и даже Василия Острожского или Ивана Вишневецкого или гетманов Михаила Дорошенко и Богдана Хмельницкого украинцами можно только в том случае, если совершенно игнорировать то, что они сами об этом думали и кем себя осознавали. А осознавали они себя русскими.

Григорий Сковорода уже в XVIII веке тоже не очень осознавал свою борьбу с презирающими народ феодалами, как борьбу с украинофобами. Свой язык он как-то больше называл русским, и пренебрежение ополяченной шляхты к этому языку, этому народу и его традициям так и трактовал, как неприязнь, неуважение к РУССКИМ.

Ну что поделать, не выделяли наши предки из русских ни украинцев, ни белорусов!

Как трудно бывает разделить три славянских народа, показывает хотя бы работа с древнерусскими летописями, которые оказываются то литовскими, то белорусскими, то белорусско-литовскими и в этом качестве вполне загадочно включающими украинские.

Самое смешное, что ни житель Киева, ни житель Львова в XVI—XVII веках не имел понятия ни о какой такой «Украине». В источниках XVII века только появляется это новое слово. Причем одновременно на Руси и в Польше. О происхождении слова можно спорить, но, вероятнее всего, применяется оно в самом «обидном» смысле — как обозначение окраины-украины.

Еще в XVII—XVIII веках и на «Украине», и в Польше, и в Московии хорошо знали, что такое Юго-Западная Русь. Называли ее и Южной Русью, и Малой Русью, и даже очень конкретно — Киевщиной. Но даже после появления термина «Украина» название «Юго-Западная Русь» дожило в народном языке до XIX века и сохранилось как термин в истории и в филологии. А термин «Малая Русь» — «Малороссия» — дожил до XX века, и даже сейчас украинец вполне может назвать себя малороссом и все его вполне поймут: и на Руси, и в Польше, и на Украине.

II. Особая нация

1. Большой Украинский Миф безапелляционно утверждает, что украинцы — это вовсе не русские, а особая нация, что Украина «eдина, соборна та унитарна» в рамках существующих границ, что на ее территории украинцы всегда составляли большинство, что украинцы всегда стремились к созданию собственного государства, но становлению украинского государства на протяжении столетий всегда препятствовали внешние силы — в частности, поляки и «клятi москалi».

Необходимо уточнить, что и в XVI, и даже в XVII веках современники очень четко разделяли Юго-Западную Русь (будущую Украину) и Волынь с Галицией (теперь здесь тоже Украина).

Кроме того, помимо Юго-Западной Руси (впоследствии Малороссии) современники четко выделяли Новороссию и Слобожанщину. Земли Дикого поля относились к землям Донского казачества. О Крыме и упоминать не стоит.

Истоки зарождения мифа о том, что украинцы — не русские, а особая нация, и на протяжении веков им препятствовали создать собственное государство внешние силы, сидят глубоко в истории. Веке так в XVII. Они базировались на идеологии казацкой старшины, уязвленной своей социальной неполноценностью. Казаки заботились только о своей личной выгоде. И ради их осуществления они резали друг друга и простой народ, призывали на территорию Малороссии то поляков, то татар, то турок. Не гнушались «лыцари» и наемного сброда из немцев, румын, венгров, сербов... Захватившие Малороссию «казаченьки» превратили ее огромную Запорожскую Сечь, подчинив весь край своей дикой системе управления. Отсюда постоянные перевороты, свержения гетманов, интриги, борьба друг с другом многочисленных группировок, измены, предательства и невероятный политический хаос, царивший всю вторую половину XVII века.

Никакого государства эти казаки-разбойники не могли создать в принципе, ибо этому разбойному племени была чужда оседлая жизнь на земле и крестьянская работа. А «казачья демократия» в действительности была ни чем иным, как охлократией — властью толпы. Не создав своего государства, казаки явились самым буйным людом и в тех государствах, с которыми их связали исторические судьбы.

Григорий Грабянка обосновывал украинскую отделенность от «москалей» ссылками на Священное Писание, мол, «москали» пошли от Мосоха, а казаки — от первого сына Иафета — Гомера.

Немаловажную роль в становлении мифа сыграл и такой анекдотичный «артефакт», как «История Русов». Она была написана на хорошем русском языке — так как «украинского» изобрести еще не успели.

Действительно, все, кто был причастен к созданию основ идеологии «украинства» в XIX веке, испытали на себе могучее влияние этого анонимного пасквиля Георгия Косинского, состряпанного из курьезных, ничем не подтвержденных домыслов и циничной фальсификации исторических фактов. Ярким свидетельством завороженности «украинцев» фантастическими россказнями «Истории Русов» служит творчество знаменитого Кобзаря, который брал из «Истории Русов» целые картины, и, в общем, ничто, кроме Библии, не имело такой силы над системой взглядов Шевченко, как «История Русов». Столь же заворожен ею был и Костомаров: идеи и дух «Истории Русов» пронизывают все его исторические работы, которые представляют собой буквальный слепок с нее. Вдохновляла «История Русов» и Пантелеймона Кулиша при написании «Истории украинского народа» и других русофобских сочинений. Дословным пересказом ее была «История Малороссии» М. Маркевича, ее же решающее влияние ощущается и в его «Украинских мелодиях»...

И, несмотря на то, что с развитием исторической науки все очевиднее становилась полная несостоятельность «Истории Русов» как исторического сочинения, ее влияние в среде «украинцев» не уменьшалось: она продолжала завораживать и новые поколения самостийников столь же сильно, как и их предшественников. XX век ситуации не изменил.

«История Русов», сплошь основанная на лжи, подделках и противоречащая историческим документам, явилась основой для всей последующей нэзалэжной историографии. А идеология уязвленной своей социальной неполноценностью казацкой старшины стала украинской национальной идеологией.

Далее, после реформ 1861 года, за мифотворчество принялись «громады» — культурно-просветительские организации украинофилов, стоявшие на двух идейных основаниях: либерализма и украинского национализма. В них участвовали такие крупные деятели, как Антонович, Житецкий, Драгоманов, Чубинский, Костяковский, Чекаленко и другие. Часть этой работы велась в рамках земства, и русская интеллигенция, не ведая, чем все это обернется, только приветствовала работу «громадских просветителей», врачей и учителей в селе.

Громады выступали и против поляков, в том числе против польских восстаний. Они, поляки, отрывают Польшу от России — это плохо! Но в Российской империи не должно быть угнетения народов. Долой централизацию, и пусть местные земства имеют право на самоуправление!

Любопытно само происхождение феномена «национально-свидомых». Родоначальники украинской литературы (Котляревский, Нечуй-Левицкий, Квитка-Основьяненко и др.) были людьми малороссийской ментальности, у которых любовь к Украине, ее народу гармонировала с российским имперским патриотизмом и чувством единства трех русских (т.е. восточно-славянских) народов.

Впрочем и ранние украинофилы (Костомаров, Кулиш) и Драгоманов, несмотря на культ украинской «народной мови» в общем являлись, хоть и с оговорками, сторонниками если не единства, то какой-нибудь формы союза или федерации трех братских народов, и русофобия им была фантастически чужда. Направлению украинофильства в русофобское русло было во многом следствием засылки поляками своей агентуры в это движение. Большую роль сыграл в этом профессор В. Антонович, возглавлявший украинское движение с 60-гг. XIX века до начала XX века. Несмотря на громкий разрыв его с польским лагерем в 1861 г., он всю жизнь сохранял польские убеждения; был, по словам украинофила Лазаревского, «чересчур поляком».

Любопытно, что в среде украинофилов второй половины XIX века было множество этнических неукраинцев. А кузницей украинских русофобий стала Галиция. Регион, не знавший русской власти и культуры (советская большевистская власть, установленная там в 1939 г., никогда не претендовала на свою русскость). Интеллигенция Галиции прошла выучку в польской школе, осознанно или неосознанно восприняв мифы польской пропаганды. «Национально-свидоми» всегда были в меньшинстве среди украинцев. В конце XIX ст., по словам И. Лысяка-Рудницкого, украинское движение «составляло меньшинство даже среди образованных слоев населения Украины».

Между тем, в западных регионах — на бывших польских коронных землях — украинофильство все больше приобретает ксенофобские черты. Неоценимую помощь ксенофобскому направлению украинофильства оказывали Пруссия и Австро-Венгрия, стремясь превратить это движение в «пятую колонну», в чем и преуспели.

Именно от «громад» эстафета мифотворчества перешла к Михаилу Грушевскому. Сей австрийский подданный, ныне являющийся идолом национально свидомых, стал воистину патриархом самостийной историографии, по заказу австрийского правительства и за австрийские же деньги написав на корявом русско-польском суржике десятитомный опус «История Украины-Руси», в котором описал историческую химеру под названием Киевская Русь-Украина.

В начале XX века взращенные в громадах идеи «украинского национализма» сольются с идеями «революционного преобразования общества» и социал-демократии. Родятся социалисты-федералисты, социалисты-самостийники, Украинская социал-демократическая рабочая партия (УСДРП); Украинская партия социал-революционеров (УПСР). Практика этих широких «народных» движений прекрасно показана у Михаила Булгакова.

Чем чреват украинский национализм, скрещенный с идеями социал-революционеров, впервые наглядно показал Симон Петлюра, которого ныне чтят, как национального героя. Петлюра был гораздо моложе членов «Громад» (1879 года рождения), куда «демократичнее» по происхождению. Сын извозчика, он уволен из гимназии за участие в громаде и эмигрировал во Львов. С 1900 г. — член Революционной украинской партии.

Прекрасный пример того, как человек без особенного образования может понять идеи интеллектуалов. Пример того, во что легко превращаются идеи интеллектуалов, «овладевая народными массами». И во что превращается человек, сознанием которого овладела соответствующая идея. Джинн украинского национализма вылетел из бутылки и неизбежно должен был принять самые различные формы, в том числе и самые отвратительные.

Интересно, а если бы члены громад (Драгоманов, Костяковский) могли бы увидеть Петлюру, его банды и булгаковский Киев «страшного года от Рождества Христова 1918», что делали бы они? Крестились и плевались? Кинулись бы жечь книги на украинском языке? Пытались разъяснить, что хотели совершенно иного?

Гражданская война показала полное банкротство «национально-свидомых» в части способности самостоятельно создать собственное государство. Население меньше всего поддерживало режимы Центральной Рады, Гетманщины и Директории. Историк и украинский политик Д. Дорошенко отмечает, что перед революцией число свидомых «не превышало нескольких тысяч», а несвидомых было «40 млн. минус несколько этих тысяч».

Фактически впервые полноценное национальное государственное образование в границах существующей «неньки» появилось только с приходом к власти большевиков. И никакой заслуги «национально-идейных» в создании такого государства нет, так как отцами-основателями УССР выступили именно большевики.

В угоду идеям «мировой революции» и ради создания ее оплота — «союза братских республик сестер» — большевики бросились создавать химерную «братскую сестру» — УССР. Но территорий для создания полноценной «братской республики» было маловато. И поэтому в УССР включили исконно русские земли — часть земель донского казачества (Войска Донского), Донецко-Криворожскую Республику и Новороссию — вопреки интересам и желанию населения, проживавшего на этих землях.

Победа большевиков принесла «национально-свидомым» государственную поддержку. Началась политика украинизации. Любопытно, что главными сторонниками-фанатами этой политики были чекисты Скрыпник и Фитилев (Хвылевой). Эта политика была гонением на все русское. Произошел союз «национально-свидомых» и большевиков.

Президент Вильной Украинской Академии Наук Ю. Шевелев признает: «Прочной социальной основы украинизация под собой не имела. Она фактически опиралась на украинскую интеллигенцию коммунистической ориентации, очень тонкий слой общества. Рабочие и средний класс были в лучшем случае равнодушны. Не сохранилось сведений о каком-либо энтузиазме среди крестьянства». Провал и непопулярность этой политики привела к тому, что к концу 30-х она была свернута, а многие ее горячие проводники разделили в лагерях судьбу прочих попутчиков большевизма.

III. Рідна Мова

1. Миф гласит, что украинский язык — родной язык для всех украинцев.

Разговорная сельская «мова» исторически сложилась в оккупированной поляками Юго-Западной Руси в XV—XVII веках. Первыми ее вынужденно стали использовать русские крепостные крестьяне Речи Посполитой. Приспосабливаясь к языку владевшего ими польского пана, они в общении с ним и его польской челядью постепенно перешли на разговорный русско-польский жаргон, лишь намного позже получивший громкое название «украинского языка».

В XIX—XX веках фрондирующие образованцы Малороссии этот суржик усовершенствовали, мутировав в некое подобие литературно-научного языка, и стали писать на нем беллетристические, исторические, а впоследствии и свои квазинаучные произведения. В советскую эпоху ему был придан статус «дэржавнои мовы» на территории УССР, но искусственное его распространение в силу естественного неприятия со стороны населения очень скоро было ограничено официальной документацией да творчеством украиномовных писателей, издававшихся за государственный кошт и никогда не читавшихся населением, потому что от живой малорусской речи их украинский язык уже отличался как небо от земли. Сегодня это различие доведено до полного абсурда.

«...Великодержавный шовинизм в области языка прежде всего выразился в резком сопротивлении украинизации. Представители великодержавного шовинизма стремились мотивировать это бедностью и некультурностью украинского языка; они говорили, что он не может стать в один ряд с русским языком, что он не может выполнять тех функций, которые выполняет русский язык. Ряд русских лингвистов, работавших на Украине, открыто выступил против украинизациии (например, Зеленин). Печатных выступлений представителей великодержавных шовинистов на Украине по вопросам языка мы не имеем, но устных выступлений было много...»

Угадайте, кто автор этого спича? Бандера? Петлюра? Ющенко? Драч? Нет, уважаемые, не угадали. Автор — некий советский агитатор со знаковой фамилией Каганович (Литература и искусство, 1931, №4) На дворе 1931 год. Советская власть при помощи украинских националистов проводят украинизацию и готовится к голодомору. Готовы ли на Украине слышать такую правду?

Да-да. Именно в 20—30-е годы, уже в Советской Украине, именно большевиками была предпринята решительная попытка вытеснения русского языка из традиционно русскоязычных городов. Одновременно широкое распространение получил процесс искусственной «украинизации» путем ввода в него новых полонизмов и в ряде случаев ново вымышленных «украинских» слов.

И вот теперь, уже в наше время, когда Украина стала независимым государством, радикально настроенные деятели украинской культуры вновь развернули бешеную кампанию по изгнанию русского языка из Украины. Новые власти начали «розбудову держави» (государственное строительство) с намерения отобрать родной язык у большинства своих сограждан. В этом проявилась не только интеллектуальная, но и политическая близорукость. Если РУССКОМУ ЯЗЫКУ, который ЯВЛЯЕТСЯ РОДНЫМ ЯЗЫКОМ для большинства ГРАЖДАН УКРАИНЫ на Украине, в ближайшее время не будет предоставлен статус, соответствующий его историческому происхождению, территориальному и количественному распространению и весу, действительному значению в реальной, а не вымышленной жизни современной Украины, то вот тогда на самом деле могут возникнуть межэтнические беспорядки и территориальный антагонизм, что отчасти уже происходит.

Весьма авторитетно звучат слова профессора Гарвардского университета США этнического украинца Романа Шпорлюка: «Миллионы людей, которые считают родным русский язык, 1 декабря 1991 г. проголосовали за независимость. Исходя из этого граждане, для которых украинский язык — родной, имеют перед ними определенные политические и моральные обязательства. Если мы не будем с этим считаться, если будем делить население на «основное» и «национальные меньшинства», то очень скоро столкнемся с перспективой территориального и этнического распада Украины... Таким образом, строя государство, необходимо принимать во внимание тот факт, что народ Украины, по сути, двуязычен... Легчайший способ уничтожить Украину — это начать украинизировать неукраинцев. Наибольшую опасность для независимой Украины представляют языковые фанатики».

Итак, украинский язык не является родным языком для большей части граждан Украины. И ни история, ни этика, ни мораль, ни практика не оправдывают упорное нежелание властей определить русский язык как второй государственный. Что остается? Политика. Политика ассимиляции большинства меньшинством, основанная на БОЛЬШОМ УКРАИНСКОМ МИФЕ.

IV. Национальные идолы

1. Миф беззастенчиво, бесстыдно обеляет предателей и возводит в ранг национальных героев патологических убийц и отъявленных негодяев.

Список этих «национальных героев» бесконечен.

Приведем наиболее яркого «радетеля за самостийнисть» — гетмана Мазепу, которого национальные учебники истории возводят в ранг «патриота», «непримиримого борца с московским царизмом» и прочее, и тому подобное. При этом сей «бескорыстный патриот» для удержания в повиновении и защиты от своих же казаков выпросил у московского правительства стрельцов для охраны своей персоны. По этому поводу иностранный наблюдатель заметил: «Гетман стрельцами крепок. Без них хохлы давно бы его уходили. Да стрельцов боятся».

Самое любопытное, что эти же учебники, мягко говоря, обходят стороной «подвиги» Мазепы. Перечислять их не имеет смысла — они и так известны, да и к тому описание деяний этого мерзавца займет места не менее, чем описание казачества вкупе с описанием «Руины» второй половины XVII века. Национальной историографии пока еще не удалось «замылить» их окончательно. Поэтому приведем лишь емкое определение, которое высказал уважаемый «национально озабоченными» Н. Костомаров, посвятивший Мазепе под конец своей жизни обширную монографию. Вот каким представляется ему это божество самостийников: «Гетман Мазепа, как историческая личность, не был представителем никакой национальной идеи.

Это был эгоист в полном смысле этого слова. Поляк по воспитанию и приемам жизни, он перешел в Малороссию и тем сделал себе карьеру, подделываясь к московским властям и отнюдь не останавливаясь ни перед какими безнравственными путями. Самое верное определение этой личности будет сказать, что это была воплощенная ложь. Он лгал перед всеми, всех обманывал — и поляков, и малороссиян, и царя, и Карла, всем готов был делать зло, как только представлялась ему возможность получить себе выгоду или вывернуться из опасности».