Забавна стаття.

Такую, например, как война или революция. Если процесс более чем на двадцать процентов является результатом внутренних усилий общества, то словотворчеству нет ни преград, ни пределов. Расширяется не только терминологический ряд, расцветают культура и искусство.

Если процесс навязан извне — неважно, коварными врагами или объективными обстоятельствами (что для обычного человека зачастую одно и то же), — то слов из собственного языка избегают. Ибо это означает принятие ответственности. Что для консервативных масс равно самоубийству. 

Тогда используется обобщающий, максимально загадочный термин, выполняющий роль умилостивляющего заклинания. Так, например, магическая культура североамериканских индейцев широко использовала атрибутику личной смерти, потому что настоящая смерть, увидев свои знаки, сочтет, что данный человек и так уже мертв, и повода его беспокоить нет.

В украинской политической культуре слово "Майдан" заменяло термины "революция", "бунт" или "переворот" до тех пор, пока новая власть не узаконила в глазах общества эти более точные выражения. И обратите внимание, как неохотно приживалось слово "война" при том же длительном и упрямом игнорировании термина верховной властью.

Слово "хунта" вошло и входит в обиход украинских граждан частично с подачи кремлевской пропаганды, частично — как имитация новой общественной угрозы неповоротливым властям, более системно заменяя образ "шины". Хотя бы потому, что "шина" подчеркивает индивидуальность бунта: ее надо взять, принести и поджечь. А "хунта" говорит о власти людей, для которых сила — не то, что еще нужно обрести, а основополагающая норма поведения.

В меньшей степени, но также заслуживает упоминания факт, что "хунта" легла на старые дрожжи национальных мифологических кричалок типа "Бандера прийде — порядок наведе". Хотя никакого исторически оправданного события за ними никогда не было, лишь намерения, и тому же Бандере при первых робких попытках системообразования быстро указали на модель "нового порядка" в концлагере Заксенхаузен.

Тем не менее народ все резвее играет с призраком хунты. Этот нарастающий политический Хэллоуин власть изрядно нервирует, что делает игру для масс еще более увлекательной. Возбуждение при этом примерно такое, как у детей, принесших из детсада домой первое матерное слово.

В то же время ситуация в стране, если она будет развиваться по намеченному пути, вполне создает предпосылки для организованного политического переворота, при котором народ, голосовавший за силы типа "партии вил", с бурным одобрением заглотит любое популистское объяснение происходящему.

В республиканской Испании до гражданской войны в парламенте шла обычная политическая бодяга, подобная нашей, пока правительство всерьез не взялось за реформы, резко ограничивающие права и затрагивающие материальные интересы церкви. Победил там, кстати, блок партий "Народный фронт", который сместил умеренного президента. Либеральное по составу правительство ускорило аграрную реформу, но большинство крестьян так и не дождались своей очереди на получение земли, что спровоцировало захват ими земель помещиков и столкновения с гражданской гвардией. В условиях углубляющегося экономического кризиса радикализировались требования бастующих рабочих. Обиженные богачи занесли им гречки — и понеслась.

В Греции режим "черных полковников" предпочитал называть государственный переворот 21 апреля 1967 г. "революцией, спасшей нацию". Официальным объяснением переворота был "коммунистический заговор", охвативший чиновничьи круги, систему образования, средства массовой информации и даже вооруженные силы, и именно поэтому были необходимы такие жесткие меры, чтобы защитить страну от коммунистического переворота.

В Чили (кстати, мало кто знает, что в 1932 году там уже была хунта, только левая) после прихода к власти блока "Народное единство" в 1970—1972 годах в стране осуществлялись реформы: национализация предприятий и банков, аграрная реформа, реализация социальных программ, изменение трудового законодательства в интересах наемных работников. Политика Альенде столкнулась со все тем же нарастающим сопротивлением консервативных финансовых, промышленных и латифундистских кругов внутри страны и давлением иностранных корпораций.

Подобных примеров в политической истории много, но они используются лишь в той части, которая соответствует выдуманному идеологическому шаблону-пугалке.

Я сознательно игнорирую здесь конспирологическую тему влияния внешних сил. По той простой причине, что крупный капитал всегда транснационален и внеидеологичен, что бы ни говорили марксисты. Идеология — это мелочно, это для плебса. Но если ущемляются интересы, то найти приличную идеологическую занавеску для прикрытия политического распутства очень серьезных денег — это всегда просто, а главное — недорого. 

Украинская ситуация полностью отражает стандартную динамику процесса будущего переворота. Что, тем не менее, не делает его неизбежным и неумолимым. 

Во-первых, не сезон. Спячка — она и у революционеров спячка, потому что зима на носу. Во-вторых, национальная богобоязненность (в смысле невысокого желания становиться национальным лидером посмертно) делает радикалов более рассудительными, особенно на фоне реальных военных потерь в их собственных рядах. Что, кстати говоря, и порождает мысли о сознательном посылании в эту мясорубку наиболее политически нетерпеливых. (А я що казала? По замислу жанру, всі самі полум'яні  патріоти України мають загинути на війні щоб не повернули свої вогнепальні вила на Банкову).

В-третьих, будущий режим даже в евродухе, скажем, Орбана, мгновенно породит внешнеполитические проблемы в том же духе, что для Украины равноценно дефолту. Сказки о "варианте Чаушеску" рассматривать не будем. Но расправы над местными чиновниками вряд ли удастся избежать, если власть не покажет народу с помоста хотя бы парочку красиво отрубленных голов. 

Ибо начало люстрации, мягко говоря, не вдохновляет. Эдакое жалостливое купирование собачьего хвоста по частям. Единственный очевидный позитив — стало примерно понятно, с каким огромным монстром коррупции и вообще политико-социального гнилья придется иметь дело. Но если это три четверти всего организма, то это, скорее, самоубийство, чем ампутация.

Наш вариант не может быть западным, он, скорее, восточный. С прискорбием констатируя отсутствие Ататюрка, отметаем турецкий и смотрим на китайский, и… — да-да, российский. Ошибки вышеупомянутых режимов, вызвавших к жизни хунты, состояли в том, что они по-большевистски хотели все здесь и сейчас. Когда Путин руками Сердюкова проводил модернизацию армии, то остальные потенциально опасные социальные группы получили такие бонусы, что рекрутировать их в потенциальное сопротивление режиму было по определению невозможно. И крики пузатых генералов о развале и прочем остались только криками.

Наши пузачи плотно сращены с криминалитетом и большим бизнесом, что, собственно, недалеко отстоит друг от друга. И армия как кормушка, да еще в условиях войны, реформам будет сопротивляться до последнего патрона. Потому что остальные быстро продаст, если запахнет жареным. Как изолировать потенциальных смутьянов в красивых погонах? Это даже не задача спецслужб, у них тоже погоны не хуже, и часто они оказываются во главе переворотов.

Когда в маоистском Китае коррупция и протекционизм чиновников достигли угрожающих размеров, Мао Цзэдун поставил перед собой две задачи: уничтожить оппозицию, состоящую наполовину из коррупционеров, наполовину из западников-рыночников, что, в общем-то, было одно и то же, и, в то же время, занять чем-то бедствующие народные массы. Свалив всю вину за провал "большого скачка" на внутреннюю оппозицию и внешних врагов, Мао убирал конкурентов и давал выход народному недовольству. Он выпустил на улицу молодежь под лозунгом "Огонь по штабам!" В процессе этой "культурной революции" в миллиардном Китае погиб примерно миллион человек. 

Украинские пропорции можно посчитать. Еще в мае я говорил, что только террор может остановить интервенцию и контрреволюцию, потому что это классика политической конфликтологии. Не существует никакого "третьего украинского пути". Если вы не сопротивляетесь, нападая, то вы — просто мишень и корм. 

Если, как принято считать, армия — часть народа, а народ реально кормит, поит и вооружает своих сыновей, то он более чем вправе поинтересоваться, зачем ему сонм чиновников в униформе, ничем не отличающихся от остальных полупродажных аппаратчиков. 

Мусорная люстрация дивным образом обошла действительно значимых персонажей, создавая психологические и костюмные проблемы для мелкой шелупони из вчерашнего дня. Вероятнее всего, ее в это русло сознательно направили. Но не до конца. 

В Украине зреет два процесса одновременно — рождение "хунты пузатых" и "культурная революция" в маоистском стиле. Рекрутизация в обоих направлениях активно идет. Ее завершение будет означать уже действительную готовность к настоящей гражданской войне — на радость заинтересованным кремлелицам. Поэтому политик или политики, которые сумеют жестко и демонстративно подавить "хунту пузачей" с помощью хунты улицы, войдут в историю как настоящие строители новой страны. 

Иначе они очень скоро окажутся в мусорниках. Возможно даже по частям. Шутки кончились.

Олег Покальчук, Зеркало недели