Или вот возьмём цвет

Люся уверена – декольте работает лучше обезболивающего, а контрольный вопрос – лучше нашатыря. На вопрос о глазах правильно ответил только один, и это бинго закончилось бурным романом, переросшим в брак. Брак был третьим по счёту, и первым удачным. Теперь Люся строит дом и варит строителям фантастически вкусные борщи. Она точно знает: чем краснее борщ, тем качественнее зодчество.

И, к слову, о красном. Он у меня стойко ассоциируется с немцами. Стоило только высадиться в Мюнхене, как первый красный немец тут же возник из ниоткуда, рассказав на ломаном русском, что работает здесь грузчиком и его начальник - дурак. Вглядываясь в его одутловатое лицо, много раз утомлённое шнапсом, я поняла, что начальник русского языка не знает. Второго немца в краску пришлось вогнать, и тоже, кстати, в аэропорту, но в три часа ночи. Это было нетрудно. Когда мы попросили его упаковать пару бутылок бейлиса в тару для стекла, парень нагло улыбнулся, постучал по циферблату наручных часов и на чистом немецком сказал: "Найн!" В переводе это означало: "Фтопку ваш бейлис! Полетите без него!" И когда мы таки раздобыли упаковку для любимого напитка – во-первых, бутылка красивая, а во-вторых, отлично скрашивает командировочные будни – и пришли сдать бейлис немцу по всем правилам, он вспыхнул по самую предательскую ватерлинию залысин. Очень хотелось сказать ему: "Хенде хох!", чтобы краснота зашкалила, но мы дико спешили. 

Третий немец, да, угадали, тоже раскалился до красна прямо в аэропорту. И тоже из-за спешки. Его лицо было последним, что я наблюдала, бросив прощальный взгляд на берлинский аэровокзал. Он стоял у пропускника и медленно хамелеонил из малинового в красный, наблюдая, как наша группа отчаливает восвояси. Он пастронировал нас всю командировку. И вот нефиг было ему выпускать нас в Инсбруке в туалет в сопровождении добряка-водителя. Тот галантно отвёл группу в ближайший ресторан, громогласно объяснил администратору, что мы бедные командировочницы из Украины, и попросил не взымать с нас плату за то, что вторглись в храм жратвы и не станем ничего тут заказывать, а даже наоборот - оставим на память то, что заказывали у конкурентов. Короче, в автобус, бивший копытом, чтобы метнуться кабанчиком из Инсбрука в берлинский аэропорт, вернулось трое из пяти – двое сорвались с поводка и истерично скупили сувениры в радиусе недосягаемости для пасущего немца. Вернулись нагло счастливые. Пасущий кипел на них глазами и терминаторски медленно стучал по циферблату. В переводе это означало: пятница – пробки – застрянем на автобане – опоздаете на самолет –убьювасгадывытакие!!!!!

Гады же в это время вертели в руках австрийские брелоки и сообщали окружающим о миражах скидок и распродаж, цедя сквозь зубы иезуитское заклинание против зависти: "Дико дорого, дико дорого!"