Вот все говорят кругом – Путин то, Путин се, Путин это. А я только руками развожу. Не знаю, что и думать. У всех этот Путин, вроде родственника ближайшего. Кому-то противен, кому-то приятен, но отвязаться от него решительно невозможно. У всех он есть – свой Путин, а у меня – нет. Как телевизор у меня кончился, так и Путин ушел. Раньше был, а теперь нет. Жить ему стало негде, как телевизора не стало. Он было в компьютере хотел поселиться, но и тот приказал долго жить. Вот и нет у меня Путина который год, и ведь нельзя сказать, что я по нему скучаю. Но в минуты отчаяния и одиночества я все-таки вспоминаю о нем. Как там вы живете без меня, Дмитрий? 

   Поклонники не сразу поняли сарказм музыканта и спросили, что он имел ввиду, когда назвал Владимира Владимировича Дмитрием. Но некоторые из них все же уловили смысл слов Шнурова: "Я тоже все время путаю, кто из них сейчас на посту)", "Чуть погодя обращение Дмитрий снова станет актуальным). И все скажут: какой Шнуров прозорливый, глядел сквозь время"

...если Скойбеда пишет такое

Есть у меня странное ощущение. На улице снова 90-е.
Свет стал тусклее.
Люди задерживают руки над полками при покупке продуктов, а мимо некоторых стендов в супермаркетах проходят, не останавливаясь. Уже даже не выбирают: взять или не взять? Мимо.
Да, об этом я и писала в августе, когда объявили санкции. О том, что всеобщее патриотическое ржание: «Бу-га-га! Шапками закидаем! Сдохнут без наших рынков сбыта!», – глупость. Ясно же было, что санкции не ограничатся продуктами.
Запад однажды уже удавил СССР, опустив цены на нефть, как убийца опускает голову жертвы под воду (простите за натурализм)...

Мне после той колонки горячо возражали, что США не пойдут на такой шаг, что им самим это невыгодно и что невозможно в нынешнем мире удержать цены на энергоносители...И кто был прав?
Я просто слышу шелест событий. Знаю, где упадет дерево. Потому мои колонки вызывают явление резонанса: я чувствую настроение общества...
И сейчас я слышу уныние.
Коллеги вдруг заговорили о ценах на продукты и расходах супа на неделю в литрах. Кого-то увольняют: кризис, безработица. «Подайте...», – тихо дребезжат несчастные в ленте Фейсбука – тщетно.
Тревога, резко выросший курс доллара и евро, закрывающиеся больницы и школьные секции (государство отказывается от социальных обязательств), инфляция...
В вагоне метро сумасшедшая в зашитом пальто поет: «Ой, цветет калина», – и заикается на слове «молодого»: «Парня ма-ла-до-го-го-го», – я не видела такого с 90-х.
В кабинет приходит коллега, бывший большой начальник, и говорит: «И хорошо, что люди пьют: если что, пойдем собирать бутылки...»
Вот какие настроения в обществе.
Конечно же, люди разные, и кто-то из моих знакомых именно сейчас едет на Кипр и посещает «атмосферные» мероприятия.
Депрессия сильна у тех, кто и раньше, при так называемой стабильности, покупал куриные окорочка и крупу. Им трудно придумать, от чего же еще отказаться...
«А как же Крым? – спросят меня. – А возвращение в СССР? А обещание носить резиновую обувь и штопать колготки?».
А все сбывается, друзья. Еще немного, будут вам и колготки. И Крым никто из нормальных людей не предаст, он наш, и если погибать, так вместе.
А вот с СССР...
В СССР было не так. Там были надои и удои, в строй вводились новые заводы и авианосцы, то есть низкий уровень жизни компенсировался общим позитивом, гордостью за страну, плюс бонусом шло плановое понижение цен на отдельные виды продуктов.
А сейчас я, например, прогнозирую резкий спад рождаемости. Потому что 90-е вернулись. Ведь резкое понижение курса рубля уже сравнивают с гайдаровской реформой 91-го года, с шоковой терапией. Шок у всей страны...
Взрыв патриотизма на волне Крыма был велик, но он проходит, прошел. Нужна новая подпитка, но мы не завоевали Новороссию (ополченцы не в счет) и не победили Киев.
Кстати, новости о митингах украинских националистов, люстрации, обстрелах, невыплатах зарплат и не включенном в Киеве отоплении почему-то больше не развлекают. Да, Украина глубже погрузилась в 90-е, чем мы, но мы наелись чужими проблемами. У нас своих хватает...
Хотелось бы понятных действий, плана, как правительство будет выводить страну из нынешней ситуации. Проводить земельную реформу? Гнать всех безработных в поле? Отстраивать предприятия? Все для фронта, все для победы?
Но ведь фронта-то нет, вот и когнитивный диссонанс...
Когда на клятой Украине все начиналось, нам говорили: в доме соседа пожар, и, если его не тушить, займется и наш...Вот, похоже, дымиться начинает.

  Нечто подобное происходит и с Россией. Сперва это были легкие наркотики: "борьба за единство страны и против сепаратизма и терроризма" в Чечне. Потом началось вставание с колен, духовные скрепы и вот это всё, "независимость" ЮОсетии и Абхазии, что сопоставимо с переходом на кокаин. Теперь крымская и лугандонская инъекции героина. Но действие инъекций закончилось, наркоман впадает в депрессию, у него начинается ломка. Ему нужна новая инъекция, и героина уже недостаточно, наркоман требует еще более мощного вещества, чтобы зацепило...

Финал у наркомана всегда одинаков: его истощённое тело увозят в дешевом гробу и хоронят в присутствии отупевшей от горя матери, у которой давно уже нет сил даже плакать и которая втайне рада: наконец-то всё кончилось. Если, конечно, мама не умерла от позора и безысходности раньше.

И всё бы, может, и ничего - его дело, если бы наркоман в приступе ломки и поиске очередной дозы не калечил и не убивал соседей и прохожих. А иногда он еще и за руль садится, скотина...
  Потому чем раньше наркоман подыхает, тем лучше для окружающих.
 А еще для наркомана виноваты все, кроме него самого...

импортозамещение хамона

Ну, блин! А его не смущает, что магазин на нем наживается, когда он картошку покупает?

И я тут же вспоминаю другую похожую историю, которая случилась в августе этого года. Мы сидим на террасе с другим моим приятелем, беседуем, он чего-то параллельно ищет в интернете на планшете, и вдруг восклицает: «Вот же гад!» и начинает что-то править. Я спрашиваю, что случилось. Он объясняет, что его знакомый прислал ему ссылку для подключения к баннерной сети, а ссылка-то не простая, а реферальная, если по этой ссылке зарегистрироваться, то знакомый моего приятеля будет получать комиссионные с его продаж.   Поэтому сейчас надо исправить ссылку, чтобы она перестала быть реферальной.

-- Зачем? – удивляюсь я. – Комиссионные ведь будут выплачиваться не за твой счет, на твоих доходах это никак не скажется.
 -- Я не допущу, чтобы он на мне наживался, -- ответствует мой приятель.

Англичанин, грек, немец: если у них будет возможность снять виллу «напрямую» дешевле, чем через агента, они сделают это. Но никому не придет в голову снимать напрямую только для того, чтобы принципиально не дать кому-то заработать денег. И уже тем более делать это в ущерб себе только для того, чтобы «агент не нажился».

Я даже теоретически не могу представить себе ситуацию, чтобы мой приятель англичанин, тратил усилия на то, чтобы «превратить реферальную ссылку в обычную» лишь для того, чтобы не дать кому-то «заработать на себе денег».

Если у цивилизованного человека есть возможность не неся никаких издержек дать возможность кому-то заработать, он с готовностью сделают это. Более того, он это сделает с удовольствием. Потому что понимает, что если он помогают кому-то заработать, то ему тоже кто-то так же поможет. Общество, где все помогают друг-другу зарабатывать деньги, развивается, общее благосостояние растет.

А вот у общества где никто не даёт другим возможности заработать деньги, у такого общества путь совсем в другою сторону.
  Англичанину, греку, французу, немцу нет нужды объяснять эти очевидные вещи, они у него в крови, если не на генетическом уровне, то уж с начальной школы.

Русскому это тоже нет нужды объяснять. Он прекрасно все понимает разумом. Но разум выключается в том момент, когда «кто-то хочет нажиться на нем». Он считает это унизительным для себя, и с этим ничего не возможно поделать.
               Я скажу так. Это психология раба, господа.

Раб зависим, раба все используют, на рабе все наживаются. Если человек ощущает себя рабом, то в том момент, когда ему удается «не дать кому-то на себе нажиться», ему кажется, что его рабское состояние чуть-чуть уменьшилось. Он ежеминутно стремится доказать себе и окружающим, что он не раб. Поэтому стремление «не давать на себе наживаться» становится неотъемлемой частью его жизни. Со всеми вытекающими грустными последствиями для окружающих, для общества и для самого раба.