Человек и история свободы.

   Именно в Конце времён Проект (Будущее) совпадёт с Настоящим. Надо чётко понимать, товарищи, что у Гегеля нет никаких объективных, вечных законов истории и общества, существующих вне нашего сознания. Всякие там диалектические общественные законы – это виртуальный плод энгельсизма, результат позднего опошления мысли Маркса и Гегеля. Историческое событие, по Гегелю, это случайность. Между историческими эпохами происходят ничем необусловленные качественные скачки, которые буквально описываются Гегелем как своего рода люфты-зазоры. Например, смысловая эпоха позднеримского скептицизма сменяется эпохой христианства, потому что Скептик устаёт быть скептиком. Буквально так и есть по тексту «Феноменологии духа». Вы понимаете? Устаёт! Да и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять простую вещь: история человеческого существования есть стихия риска и свободы.Из гегельянства прямо следует, что какая-то устойчивость у истории есть только оттого, что устойчив мотив истории. Человек упрямо всю историю пёр буром в желании обрести свободу. Господин давит Раба, из-за своей ригидной господской сущности (если угодно, Господин раб своей гордыни). С Господином поэтому невозможно договориться. Он всегда будет убивать и подчинять, потому что насилие – необходимый залог его свободы. Из-за господского устойчивого принуждения, Раб вынужден упорно трудиться – из страха перед смертью Раб вводит Труд в стихию устойчивости. И из-за Труда же устойчивым становится желание Раба обрести свободу. Другими словами, из-за устойчивости Желания Желания (желания свободы) история получает свою связность и устойчивость. Но эта связность всё равно дискретна. Рабы могли бы испугаться в последний момент; да Господа могли бы их просто одолеть в смертельной Борьбе, вернув всё на круги своя.(от Ракушечная Свобода)