"Не могу жить спокойно, не могу жить спокойно..." - повторяла она в отчаянии, наблюдая за голубем, сидящим на подоконнике. Голубь был грязный, уличный, один из сотен, миллионов себе подобных...

Голубь ответил ей. Он сказал: "Подмигни мне. Вижу, у тебя один глаз слегка косит, когда ты глядишь исподлобья. Значит, в тебе - бес. Поэтому ты и не можешь жить спокойно. В твоем, эстетском мире, не живут спокойно - потому что твой эстетский мир коварен. Ты сама выбрала себе Родину, так отвечай же теперь за свои поступки!"

"Нет. Родину выбрала мне за меня Природа... А не я..."

"Ты и есть Природа...Чистая порода - допуск к Природе... Не то что у меня... Ты - кипящий, бушующий зной. Я же не сдал экзамен на знойность Природе... Поэтому я буду счастлив, а ты нет... Мое сердце делали на конвейере, а твое - в единичном экземпляре... Ищи-свищи теперь свое единичное сердце, как иглу в стоге сена..."

"Тогда я выберу себе новый вариант! Этот вариант - смерть!"

"Ты способна лишь мечтать о смерти, но на самом деле малейшее хорошее событие сразу отобьет у тебчя тягу к смерти. Ты слишком чувственна для смерти, смерть такого боится... Не то что я... Я готов умереть от голода... Мне нечего есть, нечего есть, пойми... У меня одна проблема - нечего есть..."

"Я тебя не пойму, не проси. Потому что ты надо мной издеваешься. И свою проблему я тебе не скажу..."

"А тут не трудно догадаться. Ты пленница своих чувств... Ты чувствуешь до беспамятства, ведаешь корни чувств... Живешь крайностями... А я голоден до беспамятства, голоден до беспамятства..."

"Забирай тогда мою еду. Я не люблю кушать. И сваливай, завистник!"

"Не заберу. Пока ты не вернешься к реальности, к скромной еде, к тому, что у тебя есть, к насущному - ты не станешь счастливой... Живи проще, питайся бесконечной вереницей мысли... Мысли преодолевают любые слабости..."

"Ты жесток!!!"

"Разве я жесток??? Я лишил себя возможности спастись от голода ради тебя!..."

В моем дневнике много мрачных заметок. Потому что я всегда шла наперекор всему миру. И пусть я отравляю здесь весь сайт, но это мой выбор и мои чувства!!! Думайте про меня что хотите, я и вправду тупая,  депрессивная и озлобленная. Во мне и правда живет бес. Внутри здесь бес, осторожно!!!

Была я снежным злым бураном 

Я задыхалась чьим-то прахом

Мечтала всех сковать цепями

Заставить плакать, плакать, плакать...

Была змеей, в ночи ползущей

Была осой, имела жало

Была холодной стальной искрой

Была, была - но не сломалась!

Нет, не сломалась и не сдохла

Не стала тем, кем быть должна бы

Сбежала от беды, и слов нет 

Чтоб описать, что потеряла...

То было сладко, очень сладко

Все, что я помню - это сладость

Зачем я стала такой тварью?...

Наверное, я это... Каюсь...

Я докажу, что буду сильной

Да так, чтобы взлететь на Солнце

Лететь, лететь, и там, в полете

Убить внутри себя жестокость.

Нести в наш мир любовь и счастье

Чтоб мир смог называться миром...

И посмеяться, посмеяться

Над бывшим Сатаной-кумиром!

Да, я была в аду. Я говорю это вам совершенно искренне и не преувеличиваю. Моя жизнь превратилась в жуткую пытку, весь мир насмехался надо мною и издевался всеми возможными способами. Космическая реальность, про которую пишет Нелли, повернулась ко мне жопой. Я никогда никому не рассказывала о своих злоключениях, потому что я слишком слаба для того, чтобы рассказать. И не просите, друзья. Не просите.

Но куда девать боль из души, если она накапливается, но при этом  не исчезает? Говорят, после тяжелых ударов судьбы люди начинают верить в Бога. Наверное, то же случилось со мной. Но слишком поздно, слишком поздно... Я уже успела пасть слишком низко, а оттуда не возвращаются... Вскарабкаться оттуда обратно, вверх уже невозможно... В этом вся трагедия нашего мира... 

Недавно меня спросили, почему у меня такие грустные глаза, и я не нашлась, что ответить. Но я думаю, что у Иисуса тоже были грустные глаза. Я теперь молюсь на два озера тоски и отчаяния, которые называются глазами, неважно, чьи они... Понимая, что если есть нечто Высшее, то не в сухих газетных статьях, никак не в них... И не там, где я побывала, совсем не там, не в аду... 

Когда змея обвилась вокруг шеи, бесполезно уже молиться, потому что надо было подумать о защите заранее...

Спускаюсь я сегодня в метро. Вижу - на платформе, прислонившись к колонне, стоит какая-то бабушка и горько плачет, утираясь носовичком. Сперва я испугалась и подумала, что она на похорон едет - т. к. на голове у нее был черный платок. Испытав острый приступ гуманизма, подхожу и робко говорю: "Жіночко, чого ви плачете, не плачте, що сталося?"

В ответ она посмотрела на меня заплаканными глазами и сбивчиво рассказала: "Я уже і до Черновецького ходила, і до Києво-Печерської Лаври, і ніде мені не допомогли... Стидно в людей просити, стидно в людей просити... Не хватає мені всоьго 57 гривень 56 копійок, щоб за квартиру заплатити... Мені все відключили, всьго 57 гривень 56 копійок не хватило... І ніде мені не допомогли, ніде..."

Смотрю, на цыганку не похожа. Одежда несвежая, а на груди - крестик висит. Понимаю - народ придумал новый бизнес. Говорю стандартную фразу: "Не плачте, все буде добре, все буде добре, не плачте", легонько глажу ее по плечу. У меня в голове возникает неразрешимая дилемма: неужели бабуля настолько правдоподобно придуривается, чтобы сразу большую сумму выклянчить? Или все-таки правду говорит?

Решив, что сказать мне больше ей нечего, вскакиваю в поезд. Чего только в жизни не бывает! Всю оставшуюся дорогу мучаюсь одним вопросом: правду она говорила или врала?

А вы что посоветуете: как различить в общении с людьми правду от искусной лжи?

Закат осыпал душу алыми лепестками. Откуда-то веяло дымом. Наступала ночь. В сумерках ветви деревьев делались покровителями уюта. 

Но душа этого всего не увидела. Душа была слепою. Душа рвалась прочь, из тела прочь... Прочь и навсегда... Душа болела...

Душа была испачкана, разрисована фломастерами, заляпана кровью, и раны, раны зияли в душе... Много, много ран...

И одна из них была самой глубокой и болела сильнее других...

Про боль Душа знала не по наслышке. Но радоваться душа тоже умела. Радоваться сквозь боль... Потому что она умела мечтать. А те кто мечтают - те и болят...

Мир запретил Душе мечтать, чтоб она знала свое место. Но Душа взбунтовалась против такого приговора самой себе. Душа жаждала мести, мести...

Мир хотел Душу вылечить. и убить. Вылечить и этим убить. Убить и этим вылечить. Мир игрался Душою в шахматы.

Но Душа сопротивлялась, билась и орала про свои права...

Мир же не ощущал сопротивления Души, потому что она была маленькой и незаметной.

Мир делал и делал свое дело... 

А Душа рвалась и рвалась из тела...

Не захотела принять осень за то, что от людей ушел. А лист желтел и падал оземь чтоб добрый эльф тебя нашел. Он не хитер, не подл, не злобен. Не настоящий, но живой. Не в небесах он, но способен сказать постой, всей тьме постой. Берет он солнца каплю в ладуш, берет и шепчет ей "ау!". И верит, верит он, что надо сказать тебе, сказать "люблю".

Не верю я больше в людей, они палачи все и звери. Не верю я больше в друзей. Не верю, не верю, не верю. Подругой ты была моей, и вдруг указала на двери. Поступок твой глуп и жесток. Потеря, моя ты потеря. Я потеряла тебя. Сердце облилося кровью. Ты потеряла меня. Сочла ты меня недостойной. Птицею буду летать, сяду на твой подоконник, чтобы понять, хоть понять, зачем ты куешь себя в броню? Нет, я тебе не врала. Ты или я - кто предатель? Если не веришь - иди. Но не скажу я про скатерть.

Всю жизнь слыла я домоседкой. Мечтала, сидя за столом. Дружила лишь с пустой беседкой. Сама с собою вела спор. Меня любили только кошки. Никто не замечал меня, никто! Взрослела я, так, понемножку - одна, одна, без никого... Но не пугает меня возраст. И одиночество мое. Я знаю, в этом мире грозном живу я лишь своим умом! Я избегаю несерьезных, я избегаю всякий сброд. Найду я друга - может, позже. Чем все. Но! Этот друг не подведет. Найду я друга - может, позже. Чем все. Но с этим другом - Бог!

Иду я на улицу... Это мне снится? Серые лица. Серые веки. Холодные зрачки. Это мне снится? И среди них - ты... Ты с венком. А рядом - гроб... И я в нем. А КТО ЖЕ ТОГДА Я? Это сон? Сон?