Любителям прозы.

 - А, это ты, муза. Зачем пришла снова? Бередить мои раны, простить мне мою глухоту иль вновь впустить змей-искусительниц в мои уши, дабы нашептали они мне, ничтожной, мудрость твою исконную? Улыбается муза - Джоконда захлебнулась завистью. Молчит, как боинг на дне Бермудского Треугольника. Вздыхает, как младенец во сне. - Что же ты, ведунья-шаловница, сегодня не внемлешь моим просьбам?  Откройся, я жду. Тишина могильная, голодная. - Тогда слушай меня. Да, да, богиня, слушай, за века, за тысячелетия, слушай впервые человека. Я устала. Последние десять лет сознательной жизни, когда пала стена, отделяющая детство от зрелости, я уставала день ото дня. От всего - от родителей, что не хотели понять; от себя, что не понимала; от работы, что истощала; от друзей, что уходили; от любви, что была зла; от ненависти, что была сильнее любви. От тебя, высокомерной и капризной, устала. От солнечных зайчиков, которых ловила только сидя в дымной маршрутке по пути на работу. От веселья, которое наступает только в хмелю. От книг, чья мудрость выписана гонорарами.От денег, что властны над любовью, ненавистью и дружбой. От ревности и зависти, от слез, бессилия и гнева. Скажи мне, богиня, есть ли хоть что-то чистое в Мире моем? Что-то нежное, как лист подснежника, что-то искреннее, как роса, что-то теплое, как кровь. что-то горячее, как лед? Что-то, что заставит меня, видевшую предательство любимых, смерть близких, ненависть друзей, подлость стариков, трусость мужчин и распутство женщин, грязь болезни, трясину одиночества, поверить в необходимость оставить этот мир в себе, оставить себя в этом мире? - Да, - ответила муза. - материнская любовь. Она есть и она чиста.