Белая ночь

Небо заволокло густо, но лунный свет распыленный тучами, окрасил ночь в серебристо-белый цвет. Видно было так хорошо, словно в воздухе застыли на мгновение летние сумеки да так и остались навсегда. Мотор  взревел и лодка, рассекая волну направилась к первой точке.

Звезд на небе не было видно - вернейший признак тепла. В такую ночь огонь можно не разводить, тепла в палатке хватит. Громко стрекотали лягушки. Их голоса, образуя, непрерывный как прибой рокот, иногда заглушали рокот мотора. На миг вылянула луна и наши фигуры приобрели белесые силуэты. И я вспомнил такую же удивительно красивую июльскую ночь 1989 года.

Нам было по 14 лет. С моря дул легкий ветерок, а волны едва слышно шуршали о гальку. Был последний день нашего пионерского детства – на следующий день смена кончалась и мы разъезжались по домам — я поездом, она поездм и самолетом в далекий городок, затерянный в прикаспийских степях.

Познакомились мы на третий день смены, когда я улучшив момент, умотал после обеда из лагеря в поселок. В поселок вела каменистая тропа, густо поросшая разлапистыми крымскими соснами. Пройдя полпути тропа резко поворачивала влево и путник оказывался на каменной, обдуваемой сухим ветром террасе, откуда открывался чудесный вид на море, пристань и маленький южный городок, расположенный чуть выше.

Она сидела в тени дерева и что-то рисовался ручкой в толстой тетрадке. Я заглянул в тетрадку и увидел море набережную и пристань. Правда море было неспокойным — волны ломали горизонт. Среди морской пены уверенными штрихами было изображен трехмачтовый парусник, отчаянно борющийся со стихией.

Рисунок был очень хорош. 

— Нравится? — небрежно спросила она

— Очень! Покажи еще!

Мы сели вместе на камень по страницам обычной тетрадки в клетку поплыли уверенные фрегаты, быстрые корвети, величавые каравеллы и галеоны. Из-за чернильной дымки показались дальные берега, а потом и жители тех далеких осорово, куда мечтает сбежать с уроков каждый мальчишка...

Это было попадание 100 из 100. Просто неимоверно. Примерно с 5 класса, я навсегда заболел морем. В моем городе было 3 реки и все три густо поросшие тиной и несудоходные. Поэтому моя страсть находила выход лишь в плакатах с белоснежными яхтами и в собирании моделей старинных парусников.

Бывает, что встретишь человека и тебе кажется, что знаешь его уже целую вечность. Так произошло и с нами. Она была одета в голубополосую тельняжку и песочного цвета шорты. Мы закрыли тетрадь и пошли дальше в город уже вместе. В магазине я купил черный ремень с якорем на пряжке и подарил его ей. Она засмеялась и подарила мне свою тетрадь.

Смена быстро кончилась. Подошли к концуи  наши прогулки и песни под гитару. В ту последнюю ночь мы долго стояли на берегу взявшись за руки. Было так светло, что видно было чаек, пикирующих в воду вдалеке. Над водой вздымался легкий пар и все казалась нам таким же красивым, как это ласковое, плескающееся под ногами море. На пристани переливался разноцветными огоньками прогулочный пароходик. Там играла музыка.

— Ты пиши мне, обязательно пиши. Луна осветила ее красивое лицо, ветер потрепал золотистые чуть ниже плеч волосы и мне вдруг стало мучительно тревожно на душе. Я сжал ее бархатные ладони и глядя прямо в глаза ответил

— Я обязательно найду тебя, слышишь. Обязательно. И к далеким, залитым солнцем осоровам мы поплывем с тобой вместе.

Что-то блеснуло на ее щеке. Я увлек ее ее за собой и мы зашагали к пристани.

Потом были письма, много писем — мои со стихами и ее, украшенные парусами яхт и корветов. По субботам я убега на переговорный пункт, опускал в серый автомат монеты-пятнажки и мы слушали голоса друг друга, прерываемые жестким треском помех.

Однажды, опустив очередную монету в телефон, я не услышал знакомого голоса. Незнакомый человек сказал мне, что она умерла, а семья ее здесь больше не живет. Чтото больно оборвалось внутри и ухнуло глубоко..

...Ночь проходит. Горизонт светлеет на востоке, с каждой минутой все сильнее и сильнее. И наваливается день, такой тяжелый после бессонной ночи.