Книги

Воздушный шарик — самое отчетливое воспоминание детства. Всегда хотелось иметь большой  шар, который можно запустить в небо и долго долго провожать взлядом. Сейчас, когда практически на каждом рынке стоит мужик с гелиевым балоном, покупать шарики совсем не хочется. Но самое грустное — нет даже желания смотреть в небо.  А в небе меж тем звезды...

Первой книжкой был Карлсон. Вернее, сперва я схватил с полки Жюля Верна, прельстившись красивым, оттиснутым золотом на темно-синей обожке Наутилусом. Книги в совке были большой ценностью. Примерно, как в 12 веке, когда неграмотные графы да бароны покупали их за большие деньги и приковывали цепями к стенам.  Так и в совке — если есть библиотека, значит серьезный человек, имеет связи. Книги наряду с другими статусными вещами (фарфор, хрусталь, серебряные вилки-ложки) "доставались" т.е. приобретались через знакомых людей. Некий сетевой маркетинг наоборот, когда не канадские мальчики ищут лоха, а покупатели ищут дилеров.

Так вот, тайно от взрослых взяв с полки толстий синий том "Сорока тыщ лье под водой", я устроился на шкафу и стал читать. Расчет был прост — если на обложке такая красивая картинка, значит книга безумно интересная. Тогда я еще не знал, что мир страшно нелинеен и в жизни от перестановки мест слагаемых зачастую меняется не только сумма, но и сами слагаемые. Честно прочитав ровно 4 абзаца, я поставил книгу на полку. Это было жестокое разочарование. Мне показалось тогда, что чтение книг скучное и бесполезное занятие, а заполнение ими места в квартире еще и глупо.

Реабилитация литературы произошла у меня примерно через год, когда странная в общем-то сказка про Малыша и Карлсона выключили меня из жизни примерно на месяц. Когда книжка кончилась мне стало так грустно, как-будто от меня ушел навсегда очень близкий человек. Целый месяц мы бродили с Карлсоном по крышам Стокгольма, играли в привидений, ловили жуликов. Он жил тут же, неподалеку, на крыше соседнего дома. А потом спел свою песенку про   " ути, боссе, буссе, капут, биссе и тарарам" и ушел навсегда... Перечитывать не имело смысла, все уже известно, а за окном унылые крыши Чоколовки, а не Стокгольм (справедливасти ради замечу, что представление о Стокгольме  у меня и сейчас туманное).

Потм мы с Робинзоном Крузо жили 28 лет на необитаемом острове (в эпоху всеобщей пидарастии фраза звучит двусмысленно, да). А вот Стивенсон,  его пираты и сокровища мне не  очень понравился. Тяжело дался и Майн Рид. Неожиданно реабилитировался Жюль Верн. Правда приготовить порох по рецепту описанному в "Таинственном острове" так и не удалось. Говорят написана там полная херня, секрет пироксилинового пороха в 19 веке страны хранили как зеницу ока. Это не помешало дедушке Менделееву раскрыть французский секрет, сидя в парижском кафе и читая газету.

Хорошие книги всегда были моими друзьями и когда они прочитывались, становилось нестерпимо тоскливо, словно друг навсегда уехал. Так продолжалось довольно долго. Исключение составляли только книжки читаемые по школьной необходимости. Среди них попадались весьма и весьма достойные (например тот же Достоевский), но прочтение их не доставляло никаких эмоций — ни грусти ни радости. Так продолжалось довольно долго пока наконец

"Тьма,  пришедшая   со  средиземного   моря,  накрыла   ненавидимый прокуратором  город.  Исчезли висячие мосты,  соединяющие храм  со  страшной Антониевой   башней...  Пропал  Ершалаим,   великий   город,  как  будто  не существовал  на свете..."

"Мастер и Маргарита" был первым романом который не укатил, а остался со мной навсегда. С ним приятно беседовать, как со старым другом. Особенно весной, в мае, в час неймоверно жаркого заката. 

Время стирает из памяти сюжеты и героев,  фразы и идеи. Но ощущения чего-то яркого и душевно-теплого от книг остается наверное навсегда. Глядя в звездное небо знай, что некоторых звезд, свет которых мы видим ночью, уже много миллионов лет нет на свете. Звезды нет, а свет еще льется. Льется...