Жизнь все расставит по местам,
Она накажет и рассудит,
За то, что не тогда, не там,
Мы оказались волей судеб.

Не с теми, не тогда сошлись,
И в сторону не ту смотрели,
Не так оценивали жизнь,
Не то сказали, что хотели...

Искали что-то за версту,
Не видя то, что с нами рядом,
Не слыша слов, что нас зовут,
Не так воспринимая взгляды.

Не тот встречали самолет,
И ждали не на том перроне,
Причал искали мы не тот,
Маршрута мы не знали номер.

Хоть и побила нас судьба,
Не будем мы терять улыбки,
Жизнь все поставит на места,
Простив, быть может, за ошибки.                                                                                                   

Средь облаков порядок и покой,
Нам не дано вести уклад такой.
Живём мы с вами в вечной суете
На нашей милой и родной Земле.
Летят по небу тучи, облака.
Их роль в подлунном мире велика.
Они загадочны, безмолвны и легки,
Как будто это призраки судьбы.
Замысловат их необычный силуэт,
Возможно, в них загадочный ответ
О мироздании, о жизни, обо мне,
О бесконечности на маленькой Земле.
Меняют тучи формы и цвета.
Уходим из-под солнца мы –
Они живут всегда.                                                                                                                

Мы живем, постоянно попадая в ловушки... Никто не может избежать западни. Главное понять, попался ты или нет. Если ты в ловушке и не осознал это, тебе — конец...

Чарльз Буковски.

         

Как сложно замечать те чудеса,
Которые вокруг у нас творятся.
Нам счастье посылают небеса,
Которыми должны мы восхищаться.

Но мы не видим сказочных чудес,
Ну а простых - совсем не замечаем.
Они вершатся без конца, процесс
Их появленья ход не замедляет.

А мы бежим куда-то в суете,
И наблюдать не можем за процессом.
Мы словно воду носим в решете,
И подбираем чудо с большим весом.

Нельзя избрать, не видя ничего,
Давно пора нам просто оглянуться.
Так хочется увидеть волшебство,
От суеты размеренной проснуться.

Мы оторвем листок календаря,
Наш день прошел обычно и сурово.
Вновь проскользнули рядом чудеса,
Мы в них искали перемен, обнову.

Давайте просто будем наблюдать,
За тем, что рядом с нами происходит.
И небо не устанет удивлять
Нас чудесами при любой погоде.                                                                                                 

Нам часто не хватает Доброты...
Так много стало в нашей жизни Злобы...
Не ценим ни Ума, ни Красоты...
Бываю в состоянии озноба
От черствости, жестокости людей,
От их цинизма, хамства и коварства,
Хитросплетений мыслей и идей,
От непрекрытого ослиного упрямства
В том, чтобы ближнему покруче насолить,
Чтобы его ударить побольнее...
Зависть и Злоба нам мешают жить...
Я это ощущаю все острее...
И с каждым годом все сильнее боль,
На сердце с каждым годом глубже рана...
Я так хочу, чтобы жила Любовь,
Чтоб Милосердие карабкалось упрямо,
Чтобы вернулась к людям Доброта,
Чтобы Надежда загоралась в душах...
Пусть победят Добро и Красота,
Пусть Зло и Ненависть они задушат...                                                                                       

Не привыкай [к боли], с нею слишком легко ужиться, а это – опасное зелье. Оно таится в нашем повседневье, в скрытом страдании, в наших отречениях, после которых мы виним любовь в том, что наши мечты не сбылись. Боль, являя свой истинный лик, пугает и прельщает, являясь под личиной жертвенности и самоотречения. Самоотречения или трусости. Что бы ни твердил человек, как бы на словах ни отвергал боль, он всегда отыщет средство и способ обрести ее, влюбиться в нее, сделать так, чтобы она стала частью его жизни.

Пауло Коэльо. "Одиннадцать минут."

                   

Кто насилует обстоятельства, того обстоятельства насилуют в свою очередь, а кто им уступает, тому они делают уступку. Когда ты видишь, что обстоятельства не благоприятствуют тебе, то ты им не сопротивляйся, а предоставь их естественному ходу, потому что кто идет против обстоятельств, делается их рабом, а кто покоряется им, делается их господином.

Талмуд

     

 Есть такая легенда - о птице, что поет лишь один раз за всю свою жизнь, но зато прекрасней всех на свете. Однажды она покидает свое гнездо и летит искать куст терновника, и не успокоится, пока не найдет. Среди колючих ветвей запевает она песню и бросается грудью на самый длинный, самый острый шип. И, возвышаясь над несказанной мукой, так поет, умирая, что этой ликующей песне позавидовали бы и жаворонок, и соловей. Единственная, несравненная песнь, и достается она ценою жизни. Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сам Бог улыбается в небесах. Ибо все лучшее покупается лишь ценою великого страдания. По крайней мере, так говорит легенда...                                                                      Птица с шипом в груди повинуется непреложному закону природы; она сама не ведает, что за сила заставляет её кинуться на острие шипа и умереть с песней. В тот миг, когда шип пронзает ей сердце, она не думает о близкой смерти, она просто поет, до тех пор, пока не иссякнет голос и не оборвется дыхание. Но мы, когда бросаемся грудью на тернии, - мы знаем. Мы понимаем. И все равно грудью на тернии. Так будет всегда.

Колин Маккалоу "Поющие в терновнике"

      

Природа не терпит пустоты: там, где люди не знают правды, они заполняют пробелы домыслом.

Б. Шоу

           

Мы сами создаем окружающий нас мир. Мы получаем именно то, что заслуживаем. Как же мы можем обижаться на жизнь, которую создали для себя сами? Кого винить, кого благодарить, кроме самих себя! Кто, кроме нас, может изменить ее, как только пожелает?

Ричард Бах