прекрасном расположении духа, объевшись сметаны,
кот Барсик вышел погулять по карнизу балкона девятого этажа. Двигаясь
поступательно, Барсик в конце пути уперся головой в побелку стены. Тут
он задумал развернуться, да не удержался на узкой дощечке и стал
медленно, но неотвратимо падать вниз. Стороннему наблюдателю было
видно, что свободное падение никак не входило в планы кота, ибо тот,
инстинктивно взмахнув лапами пару раз (что ему мало помогло), закатил
глаза и стал истошно орать, стремительно набирая скорость.
Hесколькими этажами ниже покуривал на балконе дядя
Федя, волею судеб пересекая своей давно уже не кудрявой головой
траекторию полета кота, греясь на солнышке и время от времени сплевывая
вниз на маляров, которые по долгу службы находились в подвешенном
состоянии в люльке у третьего этажа и иносказательно материли дядю
Федю. Привлеченный необычным звуком, дядя Федя посмотрел вверх.
Сверху,
затмив собою солнце, приближалось что-то темное. Через секунду он
понял, что это что-то было не только темное, но и мягкое.
Барсик
обхватил голову своего спасителя всеми имеющимися в наличии лапами и,
не переставая вопить, от радости выпустил когти. Дядя Федя радости кота
не разделил. Hасмотревшись фильмов про пришельцев, он причислил
свалившийся сверху объект к разряду неопознанных летающих и от страха
заорал еще громче, чем Барсик. Своими отчаянными криками они привлекли
внимание тусовавшихся на скамейке во дворе старушек. «Срам-то какой!» -
заключила одна из них, затем плюнула и погрозила клюкой куда-то в
сторону новостроек.
Через пару минут дядя Федя
отодрал-таки от лица царапавшегося Барсика и, раскрутив, швырнул
пришельца туда, откуда тот явился, то есть вверх. Этажом выше
жил-поживал, да добро пропивал слесарь-водопроводчик Забулдыгин,
жестоко мучившийся по утрам абстинентным синдромом. Сидя на кухне и
поглядывая то на часы, то в окно, слесарь размышлял о смысле жизни. В
10.01, напоминая своим поведением и ревом подбитый истребитель, вниз
пролетел соседский кот. В 10.03 соседский кот прилетел обратно, застыл
на мгновение в Высшей точке траектории; расставив лапы в стороны,
повертелся вокруг своей оси, напомнив слесарю вертолет Ка-50 «Черная
акула», и, не в силах совладать ни с законами физики, ни тем более, с
законами аэродинамики, продолжил свое падение.
Забулдыгин твердо решил бросить пить.
Несчастный
Барсик летел вниз, минуя этаж за этажом, и без приключений добрался бы
до земли, если бы ему на уровне третьего этажа не попались маляры.
Маляры не делали ничего предосудительного. Они красили дом, прикрепив
предостерегающую табличку к низу своей люльки, так что прохожий,
завернув за угол, сначала получал несколько капель зеленой, либо
одну-две более дорогой белой краски и только затем, задрав голову,
читал: «Осторожно! Малярные работы!» Барсик, почти не разбрызгивая
краску, рыбкой вошел в ведро .Удостоверившись,
что жидкость в ведре хотя и белая, но не сметана, кот постепенно начал
выбираться наружу. Маляры слышали, как что-то ухнуло им в краску. «Он в
нас камнем кинулся», - сказал более опытный маляр и заглянул в ведро.
Камень
необычной, напоминающей кошачью голову, формы всплыл на поверхность и
вдруг открыл глаза. От неожиданности более опытный маляр выронил
именную кисточку и со словами: «ПЫЗДЕЦ» толкнул ведро ногой.
Ведро, обернувшись в воздухе два раза (Барсик выбрался из него уже на
первом обороте), пришлось почти впору проходившему мимо гражданину,
пожелавшему не называть его фамилию, а ставший белым кот, едва
коснувшись земли, припустился бежать. Распугав воробьев и голубей, он
пересек клумбу и стал шустро карабкаться на первую попавшуюся березу.
Карабкался кот по ней до тех пор, пока берёза не кончилась.
А
в тенечке под березой шел упорный поединок, играли в шахматы. Пенсионер
Тимохин по кличке гроссмейстер схватился в игре не на жизнь, а на
бутылку самогона с пенсионером Мироновым. Пронюхав о столь значительном
призовом фонде, тут же околачивался дворник и, видя, что поединок
неоправданно затянулся, ежеминутно советовал то Тимохину, то Миронову
пожертвовать ферзем. Сама же игра выдалась на редкость скучной, и
падение Барсика с березы на тридцать восьмом ходу ее весьма оживило.
Побуксовав немного на доске и расшвыряв фигуры, кот схватил зубами
ферзя черных и бросился наутек по направлению от шахматистов.
Первым
опомнился дворник, он схватил табуретку и со страшным криком: «Отдай
ферзя, гад!» запустил ее вослед улепетывающему Барсику. Статистика
показывает, что коты очень легко уворачиваются от табуреток. По данным
Госкомстата, вероятность попасть табуреткой с двадцати шагов в бегущего
кота, либо кошку, практически равна нулю. В общем, среднестатистический
кот легко уходит от стула, другое дело - интеллигент Скрипкин. Трудно
сказать, что подумал в этот момент Скрипкин, но крик: «Отдай ферзя,
гад!» и удар табуреткой по спине он явно принял на свой счет. Вздрогнув
всем телом, взмахнув при этом по-балетному руками и выронив сумку с
продуктами, он побежал к своему подъезду так быстро, как только мог, и
даже еще быстрее. Барсик, думая приятно провести время, незаметно
юркнул в сумку с продуктами.
Интеллигент
Скрипкин пулей понесся вверх по лестнице (хотя всегда пользовался
лифтом) и добежал до девятого этажа (хотя жил на четвертом). Дворник,
чувствуя, что как-то все нехорошо получилось, подобрал сумку и решил
отнести ее Скрипкину, загладив тем самым перед ним свою вину. Барсик,
ощутив, как его подняли и понесли, притворился мертвым, справедливо
полагая, что лошадь или ладью ему, может быть, и простили бы, но за
ферзя уж точно не пощадят.
Дворник поднялся на
четвертый этаж и позвонил в дверь, в этот момент кот, притворявшийся до
этого мертвым и не двигавшийся, для большего правдоподобия стал
изображать агонию. Сумка в руках дворника зловеще зашевелилась, приведя
того в неописуемый ужас. Кинув шевелящуюся сумку у двери, почетный
труженик метлы ударился в бега вниз по лестнице и об косяк на финише.
Подергавшись еще немного для приличия, Барсик прислушался: было тихо,
самое время приступать к трапезе. Выплюнув ферзя, кот с пониманием
профессионала принялся за колбасу.
Минут через
двадцать интеллигент Скрипкин, отдышавшись за мусоропроводом на девятом
этаже, убедился, что погони нет, и спустился к себе домой. В нескольких
шагах от двери валялась его сумка, вымазанная внутри белой краской. Уже
в квартире Скрипкин произвел ревизию купленных продуктов. Им было
куплено: полкило колбасы, пакетик сметаны и два лимона, а осталось:
пакетик из-под сметаны, два лимона (один из них надкусан) и фигура для
игры в шахматы. Вне себя от злости на хулиганов, не только испортивших
продукты, но и надругавшихся над сумкой, Скрипкин вышел на балкон и
выглянул во двор. Во дворе играли в шахматы; черными - пенсионеры
Тимохин и Миронов, белыми - дворник, имевший до этого мало игровой
практики и потому путавшийся в фигурах.
Тимохин
передвинул заменявшую пропавшего ферзя перевернутую ладью, а Миронов
произнес: «Вам шах». «Вам мат!» - взвизгнул интеллигент Скрипкин и
запустил черно-белого ферзя из-за укрытия. Злополучный ферзь шлепнулся
в центр доски и разметал остальные фигуры в радиусе трех метров.
Страшный
крик дворника: «Убью!» застал Барсика на крыше, куда тот забрался
пообсохнуть. Сохнуть было скучно, лапы прилипали к теплому гудрону, и
кот стал тереться правым боком об антенну, которую вчера целый день
устанавливал один из жильцов. Антенна благополучно упала.
В
поисках чего-нибудь, обо что можно обтереться, горе-десантник, на сей
раз по лестнице, спустился вниз и вышел во двор. То, что надо висело на
бельевой веревке - старый плед. Барсик повис на пледе и стянул его на
землю. Это безобразие видела хозяйка пледа, живущая на восьмом этаже
старуха, необщительная, злобная, но все же не без некоторого шарма,
придаваемого ей старческим маразмом. «Эва, чего удумал», - сказала
старуха и стала отпугивать кота криками «Кыш!» и «Шиш!», но разве это
могло напугать Барсика! Hаоборот, он перевернулся на спину и начал
елозить по пледу. Старушенция принялась свистеть, но вместо свиста у
нее вышло непонятное шипение, то самое шипение, которое наводило
соседей на мысль, что выжившая из ума старуха где-то раздобыла змею.
Не
преуспев в свисте, хозяйка пледа, подаренного ей еще на свадьбу, взяла
швабру и, размахнувшись, насколько позволял радикулит, запустила ее с
восьмого этажа. Швабра, просвистев мимо маляров, воткнулась в землю в
нескольких шагах от Барсика, тот посмотрел вверх, затем резко
подпрыгнул и сделал это вовремя: вторая швабра глухо стукнула по пледу.
«Ах ты, паразит, ах ты, окаянный», - запричитала старуха, но окаянный
паразит, по своему опыту зная, что у бабки в наличии имелось всего две
швабры, развалился даже в несколько неприличной позе.
Насчет
количества швабр Барсик был абсолютно прав, но он ничего не подозревал
об арсенале валенок. Ехидно улыбаясь в предвкушении мести, бабка
размяла руки, поделав вращательные движения, и дала залп тремя
валенками подряд. Все три валенка попали в цель, один из них даже в
Барсика. Другой, срикошетив от головы опытного маляра, застал врасплох
его ученика, третий же валенок плашмя ударил по спине дворника,
который, надегустировавшись призового самогона, устал от
интеллектуальных игр и отдыхал неподалеку в песочнице.
Оба
маляра выругались грязными словами, а дворник проснулся и затянул
песню. Барсик же дал деру. Бабка по случаю столь удачного броска издала
победный клич, подражая Тарзану. Девятиклассник Петя привязал к
велосипеду бульдога по кличке Hаполеон, а сам отлучился в магазин за
хлебом. Hаполеону было велено сидеть на месте, но инстинкт, который
пробудило в нем стремительное перемещение кота в пространстве, был
слишком силен. И вот они уже бежали трое: Барсик, Hаполеон и велосипед,
последний бежал неохотно, о чем громко звенел.
Иван
Иванович Сидоров вместе со своей дочуркой ходил купить ей что-нибудь
приятное ко дню рождения; счастливые, они возвращались домой. Дочка
сжимала в руке японскую игрушку «тамагоччи», а Иван Иванович нес на
вытянутых руках огромных размеров торт. Тут им дорогу пересек кот.
Девочка крикнула папе: «Осторожно, кошка!», а потом «Осторожно,
собака!», на что Иван Иванович благодушно ответил: «Да я вижу», затем
зацепился за поводок Hаполеона, но не упал пока, а забалансировал
тортом, подпрыгивая на одной ноге, и удержался бы, если б не подоспел
велосипед.
Словно вражеский дзот накрыл собой
Иван Иванович только что купленный торт. Hекоторым прохожим ситуация
показалась комичной и они засмеялись, но сделали это напрасно,
поскольку Иван Иванович мужчиной был крупным. Поднявшись, он не стал
вдаваться в подробности, а начал раздавать оплеухи направо и налево.
Минут через десять он закончил раздавать оплеухи и перешел на пинки.
Больше всех досталось гражданину Стекляшкину, который громко возмущался
и все хотел выяснить, по какому праву его пинают, и девятикласснику
Пете, прибежавшему на шум и поинтересовавшемуся у Ивана Ивановича во
время короткой передышки, не видел ли тот его велосипед и собаку.
Уже
под вечер, устав от дневной суеты, кот Барсик поскреб лапой дверь
родной квартиры номер 35 на девятом этаже. Его впустили домой, и
девочка Лена, к которой он относился с почтением, потому что она обычно
выпрашивала для него у родителей сметану, только всплеснула руками: «Он
на этот раз весь белый!». Смирившись с тем, что в наказание его будут
мыть, Барсик понуро опустил голову. Через два часа, так и не отмытый,
кот сидел на коленях у хозяйки, которая гладила его и приговаривала:
«Hу где же та был? Я переживала, думала, ты разбился». Как хорошо и
уютно было дома, Барсик тихонечко мурлыкал от удовольствия и в
благодарность за то, что его гладят, и думал: «Почему некоторые люди
такие добрые, а некоторые злые?»