В июне 1985 года на обложке National Geographic была опубликована фотография неизвестной 13 летней девочки из Афганистана.

В комментариях было сказано, что фото сделано в лагере беженцев в Насир Баг (Nasir Bagh), Пакистан, куда девочка попала после гибели своих родных. Её семья пробиралась через горы в лагерь, но по дороге была замечена советскими вертолетами и попала под обстрел.

Автор фото Стив Маккьюри (Steve McCurry).

National Geographic часто публикует фотографии с «историями», и его сотрудничество со Стивом Маккьюри и другими профессиональными фотографами-документалистами было не первым.

Но именно в этот момент видимо что-то случилось во Вселенной… Что-то дрогнуло, сдвинулось, завертелось… И вывело этот портрет на самое первое место…

Фотография загадочной зеленоглазой красавицы с пронзительным взглядом вдруг стала объектом сумасшедшего общественного внимания.

Изображение тиражировалось, публиковалось и использовалось как только можно — на открытках, плакатах, футболках, в журналах и фотоальбомах, становилась постером, картинкой из пазлов, фотопринтом и т.д. Снимок размещали на своих обложках практически все крупные издания, даже журнал Times. В конце 90-х этот портрет был включен в престижный список 100 лучших фотографий по версии Национального географического общества США.

Примерно в 2005 году вышел в свет Сборник избранных фотографий National Geographic, на его обложке также помещен этот снимок. Сам NG назвал его «the most recognized photograph», «самой узнаваемой фотографией» в истории журнала.

В итоге афганская девочка стала своего рода современной Джокондой, чей образ на сегодня тоже растиражирован и известен абсолютно всем.

Стива Маккьюри постоянно просили прокомментировать путешествие в Пакистан и фотографию девочки. Самое известное его высказывание: «Этот портрет для меня соединил душевные раны девочки, ее судьбу, вообще всю ситуацию при которой человек вынужден сняться с места и жить в бедном лагере беженцев за сотни миль от своего дома…»

Помимо этого, Стива постоянно спрашивали о дальнейшей судьбе, жизни, местонахождении девочки. И все эти годы он пытался опять её найти…

Он много раз возвращался в Афганистан и Пакистан для того, чтобы отыскать свою героиню, но следы ее затерялись. Наконец, с большим трудом, «знаменитость» нашлась – неподалеку от своей родной деревни рядом с пакистанской границей. И произошло это так…

В январе 2002 Национальное Географическое общество США организовало экспедицию по поиску «Афганской Джоконды». Группа вновь посетила Назир Баг, лагерь беженцев в Пакистане, где было сделано знаменитое фото в далеком 1984 году. Лагерь был фактически закрыт, женщин там давно не было. Примечательно, что несколько мужчин, увидевших фото 1984 года, потребовали эту девушку в жёны.
Наконец, поиски увенчались успехом: через длинную цепочку родственников и знакомых было установлено, что изображенная на фото красавица живет сейчас в отдаленной провинции Афганистана Тора Бора с мужем и тремя дочерьми. Её вспомнил Алам Биби (Alam Bibi), который ребенком несколько дней провел в лагере беженцев в 1984 и видел эту девочку.

Чтобы добраться до ее деревни, нужно 3 дня пути. Экспедиция отправилась туда и наконец, обнаружила зеленоглазую незнакомку.

Её зовут Шарбат.

Она не знает точно дня своего рождения, так как практически ребенком осталась сиротой. Она попала в лагерь беженцев после того, как ее отец, мать, три сестры и бабушка погибли. Ей около 30-ти … (Она встретилась с экспедицией Географического общества в 2002-м).

В конце 80-х она вышла замуж за Рамата Гула, в 1992-м они вернулись в Афганистан. У них три дочери — Робине 13 лет, Захиде 3 и Алие год, еще одна девочка умерла в младенчестве.

Она так и не научилась читать, но умеет писать свое имя. Она ничего не знала о том, каким знаменитым стало ее лицо и как много написано статей о ее беспощадном взгляде. Она конечно помнила, как ее фотографировал белый человек. Больше она ни разу не фотографировалась. Примерно через год после этого она стала носить чадру…. (и если бы Стив Маккьюри попал в Пакистан годом позже, мир не увидел бы этих глаз…).

Её жизнь проста. Шарбат поднимается перед восходом солнца и молится. Затем она набирает воды из ручья, умывается, готовит, стирает. Заботится о детях, они смысл ее жизни.

Брат Шарбат сказал, что у неё не было ни одного счастливого дня в жизни, кроме, возможно, дня её свадьбы. Она помнит, что вышла замуж в 13. (Нет, поправляет муж, в 16.)

Рахмат Гул, муж Шарбат, живёт в основном в Пешеване, там пекарня, в которой он работает и получает доллар в день.

У Шарбат астма и она не может жить в городе долго, поэтому вместе с детьми они в основном живут в горах.

Сейчас она принадлежит к пуштунам – самому воинственному афганскому племени, в свое время сформировавшему костяк движения Талибан.

Стив Маккьюри опять её сфотографировал … Сначала ее в длинном женском одеянии – бурке, а затем попросил ее поднять чадру. Шарбат Гула с разрешения мужа подняла бурку и также сурово посмотрела в объектив своими зелеными глазами.

А потом рассказала журналистам, что ей и ее семье при талибах жилось хорошо – лучше, чем под бомбежками. Что она хотела бы, чтобы ее дети научились читать. И что она выжила, потому что на то была воля Бога.

«Русские сломали нам жизнь», – сказала Шарбат, и тут же добавила: «Теперь точно так же нам ломают жизнь американцы. Опять вторжение, опять война, опять кровь. Каждый раз, когда у страны появляется новый лидер, наши люди обретают надежду – и каждый раз обманываются в своих ожиданиях...»

Когда Шарбат увидела свою знаменитую фотографию, она ей не понравилась. Женщина была недовольна, что её сняли в дырявой шали. И сказала, что она до сих пор помнит тот день, когда случайно прожгла в платке дырку над печкой.

9 марта 2003 года в эфире канала MSNBC был показан документальный фильм, целиком и полностью посвященный одной теме: поискам неизвестной афганской девушки, чье лицо давно уже стало символом этой страны на Западе.

Но американцы – народ дотошный. Просто так публиковать полученные результаты они не будут, им всегда необходимо подтверждение. Чтобы избежать ошибок, на помощь были призваны учёные и даже специалисты ФБР, которые с помощью метода идентификации личности по радужной оболочке глаза – самого точного на сегодняшний день – подтвердили, что на знаменитом фото 1984-го действительно Шарбат Гула.

Но это американцам нужно подтверждение… А нам…

Мне кажется, глядя на фотографии – всё понятно. К сожалению, слишком понятно … Тот же человек, та же женщина, но загнанная, потухшая, с недоверчивым взглядом. И как будто ей совсем не 30, а намного больше…

Лицо Шарбат и сегодня продолжает жить своей собственной жизнью на страницах западных изданий. Сначала оно символизировало в глазах читателей ужасы советской интервенции, потом служило иллюстрацией к «трудной женской доле» во времена правления талибов, сейчас стало иконой американской контртеррористической операции…

Меж тем, сегодняшняя жизнь самой известной женщины Афганистана чем-то похожа на тупик истории. Глухая деревушка, лежащая за пределами всех дорог. Время здесь остановилось 300 лет назад. Никаких школ, клиник, никакого водопровода: только горный ручей, пересыхающий летом, овцы, редкие деревья с грецким орехом – и тишина…

(с)

 Концерт Armin van Buuren (с) 

(с) Мой парень изменил мне с моей подругой, но будучи умной девушкой я не стала устраивать скандала, а просто насыпала красного перца в его трусы и прогладила утюгом. Видя первый раз его выпучившиеся глаза, я сразу простила его грешок. Теперь бегает по врачам, думает, подцепил что-то, а я каждый вечер повторяю процедуру с его нижним бельем, ибо не фиг.

 

Разговаривают две подруги:
- Слушай, ну сколько можно быть одной, надо же когда-нибудь выйти замуж, ну познакомься с кем-нибудь!
- Да не могу я знакомиться, я всё время о твоем муже думаю.
- Как о моем муже?!
- Ну да, думаю, не дай бог, и мне такой же урод попадётся!

(с)

(с) Эту историю поведал мне мой братец. Он сейчас учится в Германии, где вся история, собственно и произошла.

Дело было под Рождество. Немцы к Рождеству готовятся, чуть ли не с лета, и вообще слегка сдвинуты на нём. Нет для них более святого праздника. В центре каждого города у ратуши организовывают что-то вроде ярмарки с качелями-каруселями, сосисками, глинтвейном и прочими прелестями.

Так вот, собирать избушки-палатки для этой ярмарки нанимают шабашников иностранцев, как правило: турков или новых русских (то есть это у нас они бывшие немцы и евреи, а там - русские), им и платить надо меньше чем профессионалам, и сами они рады халтуре безмерно. Деньги по их понятиям неплохие и оплата прямо на месте. За полулегальность прозвали эту работёнку партизанщиной, да и сами работяги выглядят впрямь как партизаны: одеваются кто во что горазд, на работу ведь всё-таки.

Вот и в этом году, сколотили такую бригаду. В бригаде несколько наших - Фомич и Лёва. Фомич – это глыба за 2 метра в высоту при 150 кг (талия как у трактора на 9 месяце беременности), на добродушной морде-лица рыжая бородища. Он, бывший прапор откуда-то с брянщины. Внес свой 15-летний посильный вклад в успешный развал советской армии (видимо съев все продзапасы). Потом, решив, что свой долг перед НАТО выполнил сполна, свалил в Германию с женой-немкой (я вот думаю, может всех прапоров натовцы специально и готовили там для последующей заброски в СССР?).

Ну а Лёва — это слёзы пророка Моисея: рост сто пятьдесят сантиметров (если на стремянке), и весит вместе со стремянкой 50. Естественно с Украины, естественно музыкант и естественно юморист, и просто милейший проказник.

Словом, эти двое были рождены, чтобы как слон и Моська когда-нибудь встретиться. Лёва полюбил Фомича страстно, и любя гадил ему потихоньку как умел: обращался к нему не иначе как «Хер унтерофицир». То какого-нибудь упаковочного хлама ему в сумку втихаря напихает и Фомич потом всё это дома обнаруживает непрерывно матерясь. То самочувствием поинтересуется - мол, если схватки начнутся, ты скажи, мы сразу скорую вызовем.

Фомич на это без всякой злобы каждый раз обещал увеличить Лёве обрезание по самую лобковую кость (а в понимании Фомича у Лёвы это чуть выше переносицы).

Так и работали. А работали много: с семи утра до восьми вечера каждый день, невзирая на осадки (немцы фиг за такие деньги станут горбатиться).

И вот последний день. Вымотались все как черти, десятый час вечера уже, а закончить надо сегодня любой ценой. Сил нет даже чтобы материться, да и Лёва что-то приуныл и последние пару часов не хохмит вовсе.

Решили сделать последний перекур. Покурить-то покурили, а вот сил снова встать нет, замаялись партизаны (как будто только что из окружения вырвались). Лёва первым кое-как преодолел, покачиваясь, земное тяготение. Видок как у беглого военнопленного, хоть сейчас бирку с номером и обратно в концлагерь.

Доковылял он кое-как до Фомича и, пользуясь моментом, когда Фомич, сидя вроде бы как даже ниже его ростом, Лёва положил ему руку на плечо, слегка наклонился и громким шепотом при абсолютно серьёзной физиономии выдал:

— «Мальчик, не бойся меня! Скажи, а немцы в городе есть?»

Снующие вокруг местные немцы вздрогнули от дружного залпа партизанского хохота, ну а как смеётся Фомич, это надо видеть: огромное пузо подпрыгивает от коленей к подбородку как будто в нём пружина какая-то. Насмеялись, наикались, и не поверите, откуда только силы взялись! Они встали, пошли и как всегда победили.

(c)