Разоблачения гомосеков в рядах Масковской Патриархии ставят охранителей и
режим Путина в целом в весьма двусмысленное положение. Этот самый режим
столько сил и энергии вложил в поддержку и поиск поддержки со стороны МП
и борьбу с гомосеками - а тут оказывается, что это одни и те же лица.
Елдырма получается.
Вот ежели бы церковь в России была
бы отделена от государства, а государство отделено от половой жизни граждан
- узурпатор мог бы спокойно сказать, что в какой-то частной конторе два
персонажа уестествили друг друга неестественным способом, тем самым
нарушив внутренние уставы этой конторы - ну и какое кому дело? Наложите
на них... что там у вас полагается? Эпитрахию? Ну наложите на них
эпитрахию. Ну выгоните в конце концов, если это такое страшное
нарушение. В общем, вы сами эти правила придумали, и с нарушителями
разбирайтесь сами.
А сейчас полная непонятка. То ли уличенных в
неестественном способе сажать на десятилетия за оскорбления чувств
верующих, то ли наоборот, всю церковь закрывать за пропаганду среди
несовершеннолетних. Но в стороне остаться никак не получится. А кремлеботы до сих пор нам вещают про Гейропу, а у самих то что творится!
Пишет
дьяк Кураев, которого уже отодвинули от церковного корыта:
Автора первого письма я знаю лет десять.
***
"Все
пережитое в духовных школах много лет назад – мой собственный опыт. Опыт
крушения амбиций и надежд, каких-то планов на будущее, связанных с
церковными структурами. Меру объективности того, о чем хочется
высказаться в этих воспоминаниях решать каждому самостоятельно, но я
буду искренен и по возможности трезв. Я попытаюсь размышлять, а не
осуждать кого-либо, ведь прошло немало времени, и чувства улеглись, все
устаканилось и мысли пришли в порядок. И теперь можно со спокойной душой
сказать «Слава Богу за все». Если бы эта тема поднялась раньше, то,
безусловно, подбирал бы другие слова.
Речь пойдет о систематических и «системных» извращениях в церковных структурах.
Представьте
себе юношу, впервые переступившего порог семинарии. Все стены
семинарского помещения обвешаны портретами отцов и святителей, а между
ними прохаживаются туда сюда другие отцы и святители – мои преподаватели
и воспитатели. И те, и другие для меня одинаково иконичны, я
прикладываюсь к их благословляющей деснице, как к мощам, с
благоговением, и не сознаю, что это кто-то подмечает, и кому-то, уж
извините за выражение, это даже нравится. Но меня там, на периферии,
учили так относится к батюшке, и я надеюсь, что это, не смотря на все
пережитое, навсегда останется со мной.
Ну вот и следующая ступень
– учебный процесс. Ты ныряешь с головой в книги и уроки, от всей души
отвечаешь на парах и добросовестно исполняешь послушания. Налицо первая,
еще не осознанная опасность. Ты обращаешь на себя слишком много
внимания и тебя замечают, а потом выделяют. Например, тебе дарят
какую-то дорогую книгу, а потом интересуются как она тебе, интересуются
здоровьем твоей тяжелобольной мамы, и милостиво предлагают помочь. И
конечно же, с благодарностью в сердце, ты прочитаешь всю книгу за
несколько ночей, и готов всё что угодно сделать таким добрым батюшкам. А
потом тебе говорят: «Ну, с такими, как у тебя способностями, тебе не
место на послушаниях, ты призван Церковью послужить на более высоком
поприще». После таких слов ты чувствуешь себя счастливее всех на свете.
Ловцы – очень аккуратные люди, они не делают все одним махом, они умеют
ждать. Они по-дружески, с примесью фамильярности просят помочь занести в
келлию какую-то безделушку, а заодно показывают множество интересных
книг, которые, оказываются, можно в любой момент взять и почитать. Когда
ты говоришь, что опаздываешь на ужин в семинарию, они оставляют тебя
дома на чай с дружеской беседой, интересуются планами на будущее,
собираешься ли жениться и есть ли у тебя девушка. Конечно же. У тебя ни
копья за душой, а так много хочется сделать для Церкви, для семьи. «Ну
что же, такие люди как ты, нужны в Церкви, мы поможем». И это вот
участие в твоей жизни подкупает безвозвратно и ты начинаешь доверять
человеку безраздельно, исповедоваться у него, знакомиться с его
окружением, которое, с легкой тенью иронии смотрит на твое стремительное
«продвижение по карьерной лестнице»…
Эх,
где же твои глаза-то были, почему ты не понимал, что бесплатный сыр
бывает только в мышеловке. Утешает одно и самое главное – не без Божьего
Промысла все происходит в жизни.
Но продолжим далее этот
служебный роман. Постепенно дружеские беседы сменяются поручениями,
которые в свою очередь перерастают в приказы. Вместо того, чтобы сидеть
на парах, ты должен принимать участие в каких-то мероприятиях и
празднованиях, и постепенно, сначала с недоумением, а потом с
отвращением, ты начинаешь видеть иной лик своего «ангела-покровителя»…
Со временем ты начинаешь понимать, что тебе ставят хорошие оценки,
потому что ты «особо приближенный», тебя не посылают на послушание,
потому что ты занят у него в келлии. Если вдруг ты что-то захочешь
изменить в своей жизни, например, жениться, и это будет угрожать
«системе», то тебе несдобровать. Эти люди – ранимые натуры, они никогда
не прощают предательства и не терпят твоей верности принципам, твоих
взглядов – здесь главное верность понятиям и раболепие. Они очень хорошо
тебя изучили и ценой моральной ломки придумали как вклинить в
«систему». И вот когда ты уже плотно сидишь в этой «системе» отношений
между людьми, когда начинаешь понимать, что никакого будущего в Церкви
без благоволения этих людей у тебя нет, тогда происходит самое страшное.
Они начинают обращаться с тобой развязно: «А что тебя ждет там, дома -
село, безработица, бедный приход. Думаешь, тебя такого талантливого
кто-то спешит рукоположить?» И тогда приходит понимание. Что все свои
способности и силы ты потратил не на Церковь, а вот эту вот «систему», и
она тебя так просто не отпустит. С одной стороны тебя пугает и давит
эта действительная правда жизни за стенами семинарии, из которой не
хочется уходить, потому что ни о чем не думаешь, ни как прокормить
семью, ни как одеться. Очень хочется остаться в этой «беззаботной»
жизни. А с другой стороны, есть правда внутренняя, и уже непрозрачно
намекают какова цена этой беззаботности. Ведь если ты в «системе», то
своими силами ты никак не сможешь поступить даже в академию или без
проблем окончить хотя бы семинарию. И ты уже раболепно спрашиваешь: «А
что же делать?», а тебе отвечают: «Посмотрим». Ну вот, практически все
уже сказано, узел завязан, а дальше все зависит от Божьего вмешательства
и твоего выбора. В какой-то там келлии или на квартире ты вынужден
потягивать «благословенное вино» или водочку «послушания ради» и
происходит то, чего ты не ожидаешь, но сопротивляться чему уже не в
силах. Ты на крючке, если конечно, же глотнул все предлагаемое прежде.
«Система» не насилует людей, она находит слабости человека и постепенно
завладевает его душой. А когда уже все произошло, то кому-то об этом
рассказать просто страшно, ведь все время подозреваешь каждого: «Может,
это один из них». Да и кто тебе поверит, в конце-концов. Ведь люди-то
представительные, известные, уважаемые, авторитетные. А кто ты такой?
Если даже кому-то и скажешь, тебе ответят «Ну и что из того, кто тебя
принуждал?» Если же человек расслабляется и отвечает на эти «ласки», то
перед тобой открыта вся широкая дорога карьерного роста. Ну и что из
того, что душа болит, или совесть мучает? Человек ко всему привыкает. Не
я первый, не я последний. И так постепенно складывается целое
поколение. Для того чтобы выжить в этой «системе», ты заставляешь себя
верить что так положено, так лучше, а иначе нельзя. Ну вот, мышеловка
захлопнулась. Когда кто-то говорит, что мол, нужно было сопротивляться,
то я с уверенностью утверждаю, что это практически невозможно. Но
все-таки такой опыт есть. К примеру, когда в ответ на эти так называемые
«ласки» ударишь в лицо, то становишься мучеником. Тебе стопроцентно не
удастся доучиться. Тебя сгноят на послушаниях и сделают все, чтобы ты
ушел сам, а на прощание еще и скажут: «Ну что, помогли тебе твои
книги?». Но это все-таки правильный выбор. Плевать я хотел на такую
Церковную карьеру без Бога. А если ты что-то сдуру вздумаешь разгласить,
подумай сам, кто ты, а кто они. Тебя в лучшем случае выгонят, и
приложат при этом справку о невменяемости. Человеческая боль не способна
разбудить никаких человеческих чувств в этом механизме коррупции и лжи.
Лично мне удалось выкрутиться дипломатически, во многом благодаря
армейской службе и спорту в прошлом. Когда меня «заметили, оценили» и
пригласили «в гости» на квартиру, я без всяких задних мыслей с радостью
поспешил пообщаться на богословские темы с умными людьми. Может быть,
вид у меня был слишком уж наивен, но чуть-чуть подпоив, полезли ко мне
сразу. Только Бог вразумил не пить, а выливать. И поэтому на моей
стороне было преимущество. Мне пришлось терпеть пьяные грубые
приставания, пошлость и кощунство одновременно на протяжении целого
часа, чтобы взять ситуацию под контроль и убежать. Но это из разряда
невозможного, со мной просто поспешили, не испекся еще.