Не тот силён, кто вооружён
Не тот мудрее, кто сильнее.
Вот царь с России лезет на рожон
Да, наши силы несколько слабее.

Но станут гордо хлопцы-пацаны
И соберут все земли Украины.
Не те сильней что вооружены,
А те, что любят НЕНЬКУ НАШУ МИЛУ.

Передо мной сидит наш ветеран
И говорит мне: «Мог ли я подумать,
Что двинет к нам с России оккупант,
А немцы защищать от русских будут».

Он рассказал мне много о войне.
Он вспоминал, как с русским пил горилку
И на Рейхстаг все шли в одном звене,
Прикрыв друг другу от врага затылки.

Ну, что произошло, за что такая плата,
Чтоб брат на брата подымал ружьё?

Не хочешь жить под дулом оккупанта-

Имей способность защитить своё

Собрались мужики выпить водки. Купили водку, закуску. Потратили все деньги. И как всегда закуску сожрали, а водка осталась. Ну и вспомнили что у деда, который живёт рядом с ними, есть пчёлы. И один другому говорит: «Пойди, вытащи с улика рамку, хоть будет чем закусить». Пробравшись через забор, наступив на ветку, разбудив собаку, которая начала лаять, в свою очередь, разбудив деда, он хватает ружьё стреляет в воздух. Мужику деваться некуда он убегает, прихватив с собой улик. Собака лая и скуля, бежит за ним. Но всё бы ничего, и собака может, отстала от него. Если б мужик толи спьяну или со страха, схватил не улик, а собачью будку, с собакой привязанную к ней.  

ПОСЛЕ РАБОЧЕЙ СМЕНЫ
  Казмирук Станиславу Владимировичу, 
проработавшему в забое шахты «Терновская» 
  30 лет, посвящается.  

Шахтёр спешит из подземелья
Навстречу ветру вдохновенья
Идёт знакомою тропою,
Идет домой ночной порою.
Несет он запах уголька
В глазах и радость, и тоска.
Спешит шахтёр, спешит со смены
Сегодня добыч шла отменной…
Устал кормилец седовласый
Большой семьи своей прекрасной.

МУЖСКОЕ ОДИНОЧЕСТВО

Друг собирается на праздник:
Надел свой импортный костюм,
Подумал, взял любимый галстук,
Присел - и грузен и угрюм.

Цветные мысли наполняли
Седую голову его…
Родные лица возникали,
Но рядом нет и одного.

Теперь оставшись одиноким,
Не в радость праздники ему…
Счастливый день такой далекий…
Нарядный галстук ни к чему

  ЮБИЛЕЙ
Спешите все, в Терновке праздник!
«Терновской» шахте – сорок пять!
Машин у клуба много разных.
Здесь собрались Тузы опять.

Народ всё больше из конторы.
Шахтёрам некогда гулять.
А где же старые шахтёры?
В живых их сколько? Двадцать пять?

А может больше, может меньше…
Их кто считал? Каму нужны
Сработанны горбы и плеши?
Все здесь холёные, стройны.

О, посмотри, гостей то сколько!
Зал полон, словно на подбор.
Со сцены Туз ведёт речь ловко,
А у двери – живой забор.

А рядом дедушка нарядный.
Головку клонит так и сяк.
Он хочет в зал пройти парадный…
Ну что ты, старенький чудак!

Теперь тебя уж не пускают?
Сиди, мол, дома говорят…
Но удалось шмыгнуть по краю.
И влиться в праздничный отряд.

И вдруг он смотрит, улыбаясь,
Свободно место. Первый ряд.
Присел тихонько, пригибаясь,
С волненьем дышит. Очень рад.




Звучит приказ, читают список.
Как много новеньких имён.
А где же те, с кем был так близок?
Друзей с бригады вспомнил он.

Он вспомнил шахту-новостройку
И добыч первую угля,
Пустырь вокруг, в хибаре койку, 
Село глухое и поля.

О сколько лет он с шахтой прожил.
Дышал победой и бедой.
И как бы жизни путь ни сложен,
Но в праздник, словно, молодой.

На сцене пляски, песни звонки,
Ведут детишки хоровод.
Шахтёр – совсем натуры тонкой…
Слеза покатится вот-вот.

Вот заключительная песня.
Народ с улыбкой уходил.
Шахтёр стоял себе на месте.
Не у кого к нему нет дел.

Вдруг оглянулся и увидел:
Он не один – забыт шахтёр…
Глаза их плавали в обиде,
Их зал не принял! Вот позор!
 
Печальным взглядом провожали
Ребят – своих учеников.
Вот так! И руку не пожали!
Забыли вовсе стариков!..

  Татьяна Казмирук