Перечитывая Пелевина, и улыбаясь... )

"Как всегда, после безумного и бесстыдного гонконгского рандеву мы долго отдыхали. Я глядела в потолок, на щербатый бетон, казавшийся в резком электрическом свете поверхностью древнего небесного тела. Он лежал рядом. Лапочка, думала я, какой он трогательный в любви. Для него ведь все это такое новое. Если сравнивать со мной, конечно. Надо только следить, чтобы случайно не назвать его лапочкой вслух, а то не так поймет, обидится. Да, не повезло парню с этими когтями. А я ведь слышала про собаку с пятой лапой... Только вот что именно? Забыла.

- Эй, - позвал он. - Ты как?

- Нормально, - ответила я. - Тебе понравилось?

Он поглядел на меня. - Честно?

- Честно.

- Это просто пиздец.

Я так и села. - Слушай, я вспомнила!

- Что вспомнила?

- Вспомнила, кто ты.

- И кто я?

- Я читала про такую собаку с пятью лапами. Пес Пиздец. Он спит среди снегов, а когда на Русь слетаются супостаты, просыпается и всем им наступает... Точно. И еще вроде бы в северных мифах его называют «Гарм». Ты не слышал? Нордический проект - это твой профиль.

- Нет, - сказал он. - Не слышал. Интересно. Говори.

- Такой жуткий пес, двойник волка Фенрира. Ярко себя проявит во время Рагнарека. А пока сторожит дом мертвых.

- Какая еще информация?

- Что-то такое смутное... Типа, он должен подглядеть, как мужчины делают огонь и передать секрет женщинам...

- Отказать, - буркнул он. - Что еще?

- Это все, что я помню.

- И какие здесь практические следствия?

- Насчет Гарма не знаю. Это тебе надо в Исландию ехать консультироваться. А вот насчет Пиздеца... Попробуй чему-нибудь наступить.

Я сказала это в шутку, но он отнесся к моим словам совершенно серьезно.

- Чему?

Его серьезность вдруг передалась мне. Я обвела глазами окружающее пространство. Ноутбук? Нет. Электрочайник? Нет. Лампочка?

- Попробуй наступить лампочке, - сказала я.

Прошла секунда. Вдруг лампочка ярко вспыхнула голубоватым огоньком и погасла. Наступила темнота, но сфотографированная сетчаткой спираль еще несколько секунд освещала мой внутренний мир эхом угасшего света. Когда этот отпечаток стерся, темнота сделалась полной. Я встала, нашарила фонарик на деревянном ящике, который служил нам вместо стола, и включила его. Кроме меня, в комнате никого не было.

…

Он не приходил двое суток. Я извелась от тревоги и неопределенности. Но когда он вошел, я не сказала ему ни слова упрека. Увидеть на его лице улыбку оказалось достаточной наградой за все мои переживания. Прав был Чехов: женская душа по своей природе - пустой сосуд, который заполняют печали и радости любимого.

- Ну как? Рассказывай!

- Чего тут рассказывать, - сказал он. - Тут надо показывать.

- Научился?

Он кивнул.

- И чему ты можешь наступить?

- А всему, - сказал он.

- Всему-всему?

Он снова кивнул.

- И мне?

- Ну разве что ты очень попросишь.

- А самому себе можешь?

Он как-то странно хмыкнул.

- Это я сделал в первую очередь. Сразу после лампочки. Иначе какой я Пиздец?

Я была заинтригована и даже немного испугана - ведь речь шла о серьезном метафизическом акте.

- А какой ты Пиздец? - спросила я тихим от уважения голосом.

- Полный, - ответил Александр.

В эту минуту он дышал такой романтической силой и тайной…

…

- Ну а кто будет решать, что справедливо, а что нет?

- Люди.

- А кто будет решать, что решат люди?

- Придумаем, - сказал он и поглядел на летевшую мимо него муху. Муха упала на пол.

…

- Ты думаешь, что ты сверхоборотень?

- Что значит - думаю? Я знаю.

- Откуда?

- А вот отсюда, - сказал он. - Гляди.

И еще одна летавшая под потолком муха упала на пол. Это выглядело занятно - мухи падали не вертикально, а по параболе, продолжая движение, и походили на микроскопических камикадзе, пикирующих с высоты на врага.

          - Кончай быковать, - сказала я."