"Как всегда, после безумного и бесстыдного гонконгского рандеву мы долго отдыхали. Я глядела в потолок, на щербатый бетон, казавшийся в резком электрическом свете поверхностью древнего небесного тела. Он лежал рядом. Лапочка, думала я, какой он трогательный в любви. Для него ведь все это такое новое. Если сравнивать со мной, конечно. Надо только следить, чтобы случайно не назвать его лапочкой вслух, а то не так поймет, обидится. Да, не повезло парню с этими когтями. А я ведь слышала про собаку с пятой лапой... Только вот что именно? Забыла.
- Эй, - позвал он. - Ты как?
- Нормально, - ответила я. - Тебе понравилось?
Он поглядел на меня. - Честно?
- Честно.
- Это просто пиздец.
Я так и села. - Слушай, я вспомнила!
- Что вспомнила?
- Вспомнила, кто ты.
- И кто я?
- Я читала про такую собаку с пятью лапами. Пес Пиздец. Он спит среди снегов, а когда на Русь слетаются супостаты, просыпается и всем им наступает... Точно. И еще вроде бы в северных мифах его называют «Гарм». Ты не слышал? Нордический проект - это твой профиль.
- Нет, - сказал он. - Не слышал. Интересно. Говори.
- Такой жуткий пес, двойник волка Фенрира. Ярко себя проявит во время Рагнарека. А пока сторожит дом мертвых.
- Какая еще информация?
- Что-то такое смутное... Типа, он должен подглядеть, как мужчины делают огонь и передать секрет женщинам...
- Отказать, - буркнул он. - Что еще?
- Это все, что я помню.
- И какие здесь практические следствия?
- Насчет Гарма не знаю. Это тебе надо в Исландию ехать консультироваться. А вот насчет Пиздеца... Попробуй чему-нибудь наступить.
Я сказала это в шутку, но он отнесся к моим словам совершенно серьезно.
- Чему?
Его серьезность вдруг передалась мне. Я обвела глазами окружающее пространство. Ноутбук? Нет. Электрочайник? Нет. Лампочка?
- Попробуй наступить лампочке, - сказала я.
Прошла секунда. Вдруг лампочка ярко вспыхнула голубоватым огоньком и погасла. Наступила темнота, но сфотографированная сетчаткой спираль еще несколько секунд освещала мой внутренний мир эхом угасшего света. Когда этот отпечаток стерся, темнота сделалась полной. Я встала, нашарила фонарик на деревянном ящике, который служил нам вместо стола, и включила его. Кроме меня, в комнате никого не было.
…
Он не приходил двое суток. Я извелась от тревоги и неопределенности. Но когда он вошел, я не сказала ему ни слова упрека. Увидеть на его лице улыбку оказалось достаточной наградой за все мои переживания. Прав был Чехов: женская душа по своей природе - пустой сосуд, который заполняют печали и радости любимого.
- Ну как? Рассказывай!
- Чего тут рассказывать, - сказал он. - Тут надо показывать.
- Научился?
Он кивнул.
- И чему ты можешь наступить?
- А всему, - сказал он.
- Всему-всему?
Он снова кивнул.
- И мне?
- Ну разве что ты очень попросишь.
- А самому себе можешь?
Он как-то странно хмыкнул.
- Это я сделал в первую очередь. Сразу после лампочки. Иначе какой я Пиздец?
Я была заинтригована и даже немного испугана - ведь речь шла о серьезном метафизическом акте.
- А какой ты Пиздец? - спросила я тихим от уважения голосом.
- Полный, - ответил Александр.
В эту минуту он дышал такой романтической силой и тайной…
…
- Ну а кто будет решать, что справедливо, а что нет?
- Люди.
- А кто будет решать, что решат люди?
- Придумаем, - сказал он и поглядел на летевшую мимо него муху. Муха упала на пол.
…
- Ты думаешь, что ты сверхоборотень?
- Что значит - думаю? Я знаю.
- Откуда?
- А вот отсюда, - сказал он. - Гляди.
И еще одна летавшая под потолком муха упала на пол. Это выглядело занятно - мухи падали не вертикально, а по параболе, продолжая движение, и походили на микроскопических камикадзе, пикирующих с высоты на врага.
- Кончай быковать, - сказала я."
