Следующая сцена безобидного стёба даунов-пятиклашек над преподом училища должна рассмешить зрителя до слёз, добрый препод не только не выгоняет за это всё вонючее стадо на плац - маршировать до отвала ступней вместе с подковами, но продолжает занятие, легонько наказав толстова стоянием аистом. Дыбильный поцяра полиевский как настоящий ынтелигэнт доебывает окончательно толстова, нарываясь на пролом бошки кирпичем из-за угла. Будущие супэрохвицэры 2-ой армеи мира решили ебашица на саблях как в кино про дортаньяна, и, как настоящие дауны, выбрали для этого тихую ночь в спортзале своей говнобурсы, чтобы звон мечей всем слыхать было, хуле.

Жирный боров мокин нихуя не устал за день, потому, не дал храпача, а, как прилежная барышня, строчил на швейке, среди ночи, камзольчик, и услышал звонкий, искрящий контакт металла, понёс бигом свою тушу туда. Верная минетчица радлова тоже услышала звуки какой-то ебалы и поспешил разбудить хозяина. Чтоб не сесть на бутылку до пенсии, мокин сымитировал ночное занятие по фигтованию, жиробасы подышали друг другу в ебальники и разошлись. Мокин не пустил кипиш дальше и прикрыл жопы дортаньянов, заодно и свою. Как они договорились с медсанчастью о не роспуске кипиша, осталось за кадром. 

Единственная на всём белом свете, ебабельная баба Джейн (она же бабка Сарры Конор) так запала за пояс свинье радлову, что он решил срочно захомутать её любым способом и показательно притащить в хату к мамке для одобрения и окончательного самоутверждения в личном мудачестве пожизни. 

По пути в родную пещеру, мудодятел завозит нэвэсту на народное гулянье, где происходят телодвижения, определяющие суть русскава мира, культуры и быта титульной нации вселенной - набухивают несчастных медведей, имбецилы бьют друг дружке хари в кашу, нажираются водярой до всырачки, разве что какахами не бросаются и то, не факт, что совсем нет. Древние языческие ритуалы и праздники называются "старыми русскими традициями" и всё это преподносится как величие и непобедимая национальная гордость. Вопрос, на кого весь этот дебильный скотодром расчитан, на каких ценителей-олигофренов, видимо, ранее, не возникал ни разу, ни у кого, ни у режиссеров, ни у зрителей, ни у критиков. 

Генерал-бухлан радлов нахуячивается водярой до отъеба последней высохшей извилины, весёлые вальты накрывают его и он забывает о своей новой гаспаже, ебашит кулаком своего водилу, жрёт стекло, гоняется за клоуном-карликом, широкая, блядь, масленица, втарая армея мира гуляет, сука. Никакой полиции, служб армейского правопорядка, свинью радлова не заламывают, не утаскивают нахер как позор с глаз людских, всё ровно, по понятиям русскава мира, так должно быть, это рассея, сынок, любое говнище - нацгордость.

Прибывшие на всеобщую веселуху курсанты, как детки, мило катаются с горочек и радостно признают факт - запой! Бабка Сарры - Джейн также признает, что he is on З.А.П.О.Й. Почему до сих пор всем миром не признали право каждого человека на З.А.П.О.Й. В запое можно всё, за ним сразу прощенное воскресенье. Тут и ынтелигэнту полиевскому мало приключений, он бежит за крепкой пиздюлиной в гущу быдло-махача, опять же, по старой русской традиции. Какая история, ёбтвою...оскар.