"Я смотрел на кровь и языки пламени над синевато-чёрным фьордом и городом… я стоял, дрожа от волнения, ощущая бесконечный крик, пронзающий природу".

 Эдвард Мунк

Обсуждение популярного вопроса "Как изменится мир после эпидемии?"– задача отвлекающая и цель ложная, поскольку мир уже изменился. Проблема в человеке, который остался прежним.

В обратном случае ожидаемой инициативой от G-20 должно стать заявление о необходимости новой глобальной философии производства и потребления. А правительства должны начать наперегонки отчитываться о скорости, с которой они сокращают выбросы. 

Но всё обстоит с точностью до наоборот: страны с нетерпением застоявшихся скакунов ждут сигнала, чтобы с утроенным старанием ринуться бурить, сжигать, вырубать, плавить всё, что было недобурено, недовырублено....

Странное желание – "вернуть к норме" то, что было явно ненормально, сродни стремлению вылечить алкоголизм наркотиками.

Кризис с односторонним указателем

При подобной девиации не смотрят правде в глаза, а рассуждают об "окнах возможностей" и "выходе из зоны комфорта". 

Это как пассажирам тонущего "Титаника" помогать не поиском дополнительных шлюпок, а рассказами о постигшем их "кризисе" как о шансе на позитивные изменения. Обсуждать не смертельную пробоину в корпусе, а необходимость поиска новой мотивации.

Проблема нынешних попыток прогнозирования в том, что конструкты грядущего складываются из деталей прошлого, слегка обновляя чертёж настоящего. 

Планы рациональны и разумны: сделать границы менее прозрачными, лица более закрытыми, рукопожатия не желательными, товары не все китайскими и градусники в аэропортах обязательными. Ну, и конечно, инфляцию уменьшить, ВВП увеличить, производство нарастить, инвестиции привлечь, товарооборот улучшить, всё восстановить, догнать, перегнать и…

Если это новый мир, тогда он очень похож на старый.

С другой стороны, понятны желания говорить о привычном и очевидном, а не о пугающем и неизвестном.

Уж лучше о перемещениях, которые надо ограничить, фондовых рынках, которые необходимо поднять, медицине, которую необходимо дофинансировать, а вакцину разработать. 

Обо всём, но не о главном: о том, что удивительным образом выкачивая ресурсы ради создания пространства безопасности и комфорта, мы наполнили мир новыми угрозами, сделали его менее предсказуемым и не гостеприимным. 

В своих стремлениях расширить наши возможности мы загнали себя в угол: нам некуда больше бежать, диагностирует антрополог Анна Цин.

Успеть взломать природу

В конце концов вирус – всего лишь локальное проявление новой реальности.

Нарушенный естественный порядок породил хаос множественности и непредсказуемости угроз. А тысячелетний опыт за нашими плечами, как и длина пройденного пути, не является гарантией правильности выбранного направления.

Стоят ли умные города и новые пакеты технологий того, чтобы иссыхающий Евфрат можно было перейти вброд, оставить Днепр без весеннего разлива, как случилось в году нынешнем впервые за весь период наблюдений, а Киев накрывали пылевые бури?

Сможем ли мы быть гарантированно защищенными от того, что потревоженная земная геология не повторит сюжет мунковского "Крика" с небом кровавого цвета от извержения Кракатау, выбросы от которого достигли Норвегии? В оригинальной версии названия – "Крик природы" – картина смотрится весьма пророчески.

И насколько принципиальными для нас будут успехи цифровизации, повторись события "год без лета", когда эффект вулканической зимы накрыл Европу и всё Северное полушарие аномальными холодами? 

Извержения вулкана Тамбора всего-то каких-то 200 лет назад привели к массовым смертям, повальным неурожаям, голоду и эпидемиям. Сытая Швейцария выпустила рекомендации, как отличить съедобные травы от ядовитых. 

А если это будут "годы без лета"?

Если из вывернутой вечной мерзлоты освободятся старые и новые вирусы и инфекции, до этого надежно замороженные? 

Как поведет себя, к примеру, обнаруженный в Сибири четыре года назад новый гигантский вирус Mollivirus sibericum, пролежавший там 30 тысяч лет? 

И сколько подобных вирусных неожиданностей ждёт нас впереди? Ведь теперь благодаря потеплению можно копать там, где раньше было нельзя, а копать на освобожденном ото льда Севере непременно будут.

"Активация аварийного режима"

И хотя человек на протяжении всей своей истории удачно адаптировался под влиянием внешних условий, вопрос дня сегодняшнего не в адаптации, а в изменении модели развития.

В конце концов, "каменный век закончился не потому, что закончились камни", а потому что изменился тот, кто держал их в руках.

Психолог и экоактивист Маргарет Кляйн Саламон возлагает надежды на "активацию аварийного режима", что позволит если и не изменить направление движения, то хотя бы задуматься о том, куда ведёт эта дорога.

Андрей Демартино

https://www.pravda.com.ua/articles/2020/05/15/7251316/