Бредовые мысли лезут в голову. Я простудилась и теперь маюсь - спать не хочется, а сил делать что-то тоже нет. Пью чай литрами, смотрю фильмы, слушаю музыку, познаю дзен. Только что на кухне вот отождествила себя со вселенной, пока отрезала ломтик персика. Как будто время замедлилось, стало густым как кисель и я видела и слышала все, что происходит в мире в тот миг. Первой мыслью было схватить фотоаппарат и запечатлеть это, - тепло цвета, прохладу сока, то, как легко нож прошел сквозь нежнейшую плоть, с легкостью преодолев мнимое препятствие пушистой шкурки. Но этого не передашь, это просто чушь какая-то, если посмотреть со стороны. Хотя на секунду я поняла всех инстаграммеров с их тщетными попытками поделиться волнующими мгновениями со значимыми людьми. Ведь всякие посты, подобные этим, фоточки еды, развлечений и прочих милых сердцу мелочей, как правило, предназначены для одного единственного человека, который, скорее всего, этого и не увидит, а если увидит, то не проникнется и не оценит. Но приходится прикрываться массами, общенаправленностью и как бы отстраненностью от всего земного.
Все эти попытки стать лучше, для себя или для кого-то, изменить ход своих мыслей, течение жизни, круговорот событий и направление движения - все это не имеет ни малейшего значения. Значение для всего и его ценность каждый назначает сам, периодически меняя свое мнение в зависимости от определенных обстоятельств, своих состояний или наличия в жизни веского влиятельного фактора.
Я не знаю, где мое место, где мой ориентир. Я как корабль с алыми парусами, который заблудился во время внезапного шторма и никак не может отыскать столь желанный свет маяка, одиноко стоящего на берегу обетованном. Я не знаю, во что верить, к чему стремиться, чего опасаться, чего хотеть, чего ожидать. И ожидать ли, когда, возможно, стоит действовать. Мне бы так хотелось поговорить с кем-то по душам, проговорить сутки на пролет, рассказывая о себе, обо всем, что меня волнует, что мне дорого, что тревожит меня, что меня пугает; слушать чей-то рассказ о сокровенном, потаенном, находя общее и спорное, раскапывая истину бытия где-то под грудой исписанных и изрисованных скомканных листов наших жизней. Хочется выплакать всю горечь и грусть, что томится в моем затертом, замусоленном чужими грязными руками сердце. Хочется утонуть в своих слезах, не ожидая осуждения или ножа в спину, затем проснуться другой, обновленной собой, которая не помнит ран, не знает боли, верит в лучшее в людях и листает свое прошлое как страницы чужой книги.