Любовь нужно длить

- А я залетела.– тихо, как-будто в сторону произнесла она, когда мы встретились возле Оперного театра.

- Куда залетела? - не понял я. - В то самое место, - ответила она, указывая глазами на низ живота. - И что теперь? – опешил я. - Теперь у нас будет ребёнок. - Как ребёнок?  - еще больше опешил я. - Мы будем его кормить, отдавать ему наши самые лучшие куски, - она оставалась рассудительной, - мы не будем спать ночами, когда он будет болеть. Ты будешь много работать, чтобы он хорошо учился и стал человеком. А я, я перешью на него все твои рубашки. А ещё, нужно будет купить ему велосипед и пистолет. Мы будем его любить и, возможно, когда-нибудь он тоже полюбит нас.

- А что будет потом? - спросил я. - А потом он нас похоронит. – ответила она.

Мне на глаза попалась афиша Оперного театра: «Вольфганг Амадей Моцарт. «Так поступают все женщины, или Школа влюблённых». Комическая опера в двух действиях».

©2011 Conc

Ты счастлива, потому что удачно вышла замуж, а потом встретила меня. Ты рада, потому что я живу в другом городе, в который ты можешь домчаться на машине меньше, чем за час. Ты довольна, потому что всегда можешь придумать повод для своих еженедельных поездок, сказав  мужу, что изучаешь датский язык, или занимаешься оригами, или ходишь на древнекорейскую оздоровительную гимнастику таньчжон. 

Обычно ты выезжаешь ко мне ранним утром и, всматриваясь в знакомую дорогу, всякий раз находишь в ней что-то новое. Эти маленькие новые открытия чертовски поднимают тебе настроение.

Я живу в городе-мегаполисе и твои приключения дополняются загадочной романтикой толпы незнакомых прохожих и непредсказуемых пешеходов. Здесь сложно водить машину и слишком мало шансов припарковать её в нужном месте. Иногда ты всё упрощаешь: ты садишься в электричку и, растворяясь во многоликом пассажирском круговороте, остаёшься наедине со своими мыслями.

Я обнимаю тебя на перроне и нетерпеливо целую, неудачно пытаясь выглядеть сдержанным. Мы убеждаемся, что рядом нет знакомых, и я веду тебя в наш тихий номер гостиницы, где в прошлый раз ты оставила перламутровую пудреницу и вересковый аромат своих духов.

© 2011 Conc

-  Натяни чулки.

- Что? - переведя дух, переспросила она меня. - Чулки?

- Да. И пальто.

- Давай же, милая!  Пальто. Своё пальто, не мамино. Быстрее. Идём.

- Куда? Эй, куда?!

-  На лестничную площадку.  

- Да ты с ума сошел! Ты... Ты - идиот! Да пошёл ты! Прекрати! Ох… Да…Вот так… Ещё… ООО…

Кафе, рестораны, дамские комнаты, мужские туалеты, пыльные закутки музея истории, грустный запасник картинной галереи, парки, пляжи, скверы, скамейки, сумрачные коридоры государственного университета, фуникулёр и речной трамвай… Когда я люблю тебя, я хочу тебя съесть. Я становлюсь собакой, грызущей свою кость. Собаке не важно, в каком месте она грызёт её, закатывая глаза от вожделения. Я не желаю, чтобы смысл слова «любовь» стал затертым как обмылок на краю домашней ванны.

©2011 Conc

Ты научила меня многому. Теперь я умею управлять своей ревностью. Ты так долго обесценивала её, что сегодня она не стоит даже пятиминутного скандала. Отныне мою горячую вспыльчивость остужает хладнокровный цинизм. Я научился спокойно наблюдать, как легко и быстро, словно карточные домики, ты разрушаешь чувства и желания. На все душевные трагедии и лирические страдания твоих любовников я смотрю глазами сочувствующего сангвиника.

Я стал настолько рационально относиться к фальши, что теперь взвешиваю её с минимальной погрешностью. Как изысканный кулинар, я рассчитываю, сколько её потребуется для каждого твоего греховного блюда.

Подробности всех твоих нынешних и будущих измен будоражат моё воображение и заставляют быть твоим беспощадным карателем. Если в омут, то сразу со всеми чертями. О, как я жажду вырвать из тебя свой анатомический оргазм дикого зверя! Я схвачу тебя за волосы и заткну твой кричащий рот, принудив к грубому минету. Надев бутафорскую маску глубокого раскаяния, я буду любоваться, как ты задыхаешься со слезами на глазах… Умри же, оставаясь только моей!!!

«И на кой чёрт я решил полистать нетленного «Отелло», пока она удалилась в ванную?» - проклинал я себя, нетерпеливо ожидая её в постели.

©2011 Conc

Слушатель, которому я рассказывал, тихо ушёл. Адресат, которому я писал, навсегда выбыл. Речь не возвращалась и была похожа на испуганную птицу, не нашедшую своего берега. Я не знал, стоит ли её кормить, и глупым голодным медведем провалился в долгую зимнюю спячку.

Весна. У каждого рождается новый шанс на цейтнот. Я проснулся и почувствовал себя Робинзоном на необитаемом острове парижского конгломерата... Кто-нибудь меня слышит? Есть здесь кто-нибудь? Пятница, где ты? Я в зоне вай-фай. Здесь всё в порядке со связью, и для сонных отшельников вроде меня делают очень крепкий кофе. Правда, батарейка быстро садится. И Солнце.

Из окна моей нынешней кухни я пытаюсь разглядеть оптимизм под алой черепицей. Моей ностальгии дружелюбно подмигивает голова средневекового собора Святого Этьена, бессловно провозглашая: «Ну, я тоже далеко не Нотр Дам дэ Пари, так что, от этого мне повеситься или заразиться гонореей?»

©2012 Conc

«Всё, что захочешь, моя малышка: я научусь правильно завязывать шарф, я выучу наизусть все цифры в номере твоего телефона и буду набирать их вручную, я буду тщательно бриться утром и вечером, я никогда не буду нарушать правила дорожного движения, я никогда не буду флиртовать с женщинами, ни на блогах, ни на работе, я перестану называть тебя «моей малышкой», я не буду хотеть тебя там, где ты не готова хотеть меня, только поскорее приезжай ко мне…» - закончил я длиннющее СМС, но когда услышал, как в замке входной двери поворачивается её ключ, быстро удалил его.

©2011 Conc 

                                        «Это была неплохая идея открыть свой шляпный салон.»

                                                                                 © из к/ф «Соломенная шляпка»  

Это была неплохая идея завалиться в общежитие №2 института иностранных языков им.Мориса Тореза в слегка пьяном, приподнятом настроении и с не менее приподнятым тонусом в брюках. Общежитие представляло собой сказочное хранилище женской прелести и относительно бескорыстной любви, в том числе импортной. Поблочно-порасовая планировка общежития радушно предлагала всем пытливым посетителям прекрасных девушек из Вьетнама и Лаоса, Польши и Румынии, Панамы, Нигера, Чада, Болгарии,  в том числе и Кубы.

- Запомни, её зовут Калаваса. - Объяснял мне Гена, критически пьяный студент-третьекурсник с испанского факультета.

-  Самое главное – не говори с ней о политике… О Фиделе Кастре (он так и сказал – Кастре) вообще не вздумай, она после этого включает тиски…

- Какие тиски? – Спросил я.

Гена сально ухмыльнулся моей наивности. - Тиски – это когда полный заклин, понимаешь? Ты что, анекдот про стройку никогда не слышал,что ли?

- Нет. – Честно признался я.

- Ну, даёшь! Про бабу-крановщицу и верхолаза не слышал, как их на кране заклинило, когда они…вот, блин…пришёл и нифига не знает…. а всё равно пришёл…а я... - Продолжал бухтеть что-то ещё Гена, и неожиданно вздремнул прямо в коридорном дерматиновом кресле.

Я закурил. Без местного проводника стало сложно и непредсказуемо.

- Хола! – Услышал я звонкий зажигательный голос  за спиной. – Порке тристэ, вамос, вамос!

Я обернулся и у меня спёрло дыхание: мне широко улыбалась стройная шоколадная мулатка тропической мечты. Из одежды на теле амазонки были лишь две широкие красные ленточки: одна туго обтягивала призывно торчащие соски, а другая бесстыдно угадаемо прикрывала нижнюю часть живота.

- Калаваса? – Спорсил я сдавленным голосом.

- Си, Калаваса, эстудьянте дэ Куба! – Пропела она. – Вамос! Калаваса взяла меня за руку и потянула из коридора к себе в комнату.

Долго не церемонились. Тем более, что я знал не более дюжины быстрых и страстных испанских слов. Калаваса угостила меня настоящим ромом. Крепкий напиток средневековых конкистадоров моментально отключил мои без того слабо управляемые тормоза. В три прыжка горячая шоколадная бонита оказалась подо мной.

Когда я вошёл в туземку, она красиво закрыла глаза. Мой паровоз протяжно загудел и отправился в неведомое экзотическое путешествие, полное таинственных открытий.

Калаваса почти не стонала и всё время что-то страстно шептала на незнакомом языке, время от времени закусывая нижнюю губу. До нашего конечного пункта назначения оставалось уже совсем немного, когда вдруг в запертую дверь пронзительно резко грохнуло тяжёлым.

- Эй, Калаваса, открывай, Фидель Кастро пришёл! Ты тут моего друга не встречала? - Это был проснувшийся и слегка протрезвевший Генка.

Калаваса вздрогнула и до предела подалась вперёд, железной хваткой зажав меня сзади своими крепкими ногами.  Внутри её что-то заклокотало и резко ошпарило кипяточной болью. Калаваса не отпускала меня, и моё малейшее поползновение освободиться из нее отдавалось адской болью…

Ад закончился примерно через 20 минут. Мы снова сидели с Генкой в коридоре и курили.

- Генка, ты - тупая, пьяная сволочь. – Тихо сказал я Генке.

- Ты чего? Тебе что, не понравилось? – Не понимал всё ещё пьяный Генка.

- Просто твоё идиотское предсказание о тисках и Фиделе Кастро сбылось. – Ответил я и с безразличием потушил свой окурок о мягкую дерматиновую спинку кресла.

© 2010 Conc

 - А потом, после своего победного третьего раунда, он перелез через канаты боксёрского ринга и подошёл ко мне. Всё его тело было истерзано ссадинами и кровоподтёками. Он не без труда улыбнулся избитым лицом, и запухшими губами спросил, как меня зовут…

-  И тебе сразу захотелось вылечить его раны своей целительной арникой?   

-   Да. Я обожаю лечить раны победителей. Когда из тела и духа мужчины выходит ярость, она заполняется нежностью… Он мог обнимать меня только одной рукой и всё время немножко кривился от боли в спине. Когда он вернулся из душевой кабины, я помогла ему полностью раздеться и лечь. Он перевернулся на живот, и я увидела на его спине огромную татуировку жалящего Дракона. Он загипнотизировал меня. Я освободилась от трусиков, и одной ногой перешагнув его спину, опустилась над Драконом. Едва касаясь, я охладила его боль своими лепестками мяты. Очень скоро лежать на животе ему стало еще больнее, чем на спине.

- Неужели у вас всё получилось прямо там, на диване в судейской комнате? 

- Он почти не двигался и только тихо постанывал. Я была всё время сверху и делала всё сама. Когда я осушила последнюю каплю прилива его нежности своими устами, он попросил меня стать его женой. А еще, он сказал, что без предупреждения убьёт любого, кто хотя бы дотронется моей руки. Завтра мы обедаем вместе у него дома.  

-  Зачем я тебе всё это рассказала… - она запрокинула голову назад, прижала обе руки к своей груди,  затем медленно опустила их ниже живота и сильно сомкнула колени. - Я теперь хочу…  

-  В свободном полёте ты прекрасна... - едва нашёлся прознести я, и опустился перед ней на колени.  .

Когда я помогал ей избавиться от тесных джинсов, меня одолели недобрые мистические предчувствия. Моё безудержное возбуждение хлёстко подстегнула адреналиновая мысль о том, что уже завтра я окажусь в глубоком нокауте жалящего Дракона, причём с летальным исходом.

- Я не хочу умирать так рано, - сорвалось у меня когда я вошёл в неё.

- Не волнуйся... Мы умрём вместе, одновременно... - прошептала она, закрывая глаза. 

©2010 Conc

Я ушел от неё почти неделю назад и пропал. Я никогда не думал о её чувствах. Я никогда не понимал, что она любит и ждёт меня. В конце концов, у меня могут быть свои дела, и я имею право на свою личную жизнь. 

Время стекает долгими каплями ноябрьского дождя в её окне. Я возвращаюсь к ней. Она разглядела меня в холодных мокрых сумерках и едва не выронила горячую чашку из рук. Промокший и жалкий, я вхожу в её подъезд. Она уже открыла дверь и наблюдает, как я поднимаюсь по лестнице. На последнем пролёте я остановлюсь, и прямо, честно посмотрю ей в глаза с мольбой о прощении. Разумеется, прощение будет. Она высушит меня, согреет и накормит. А потом мы будем снова лежать на её тёплом уютном диване. Она тихо обнимет меня и будет долго шептать, как скучала и не спала ночи напролёт,  как в её голову лезли глупые и страшные мысли…

- Входи. – чужим голосом говорит она.

Я вхожу в коридор. Оставляя за собой мерзкие мокрые следы, я иду в ванную.  

-  Где ты шлялся так долго? -  спрашивает она, заботливо вытирая меня полотенцем. – Как ты мог так поступить со мной? Чудовище моё, просто ненавижу тебя…

Я молча слушаю её, прищуриваю глаза, и урчу от удовольствия.  

©2010 Conc